Женщина нашего времени

Они пожали ей руку, каждый со своей собственной интерпретацией вежливого сожаления. Харриет злобно подумала, что они похожи на трех умных обезьян, мудрость которых ошибочна. Старший мужчина встал и протянул ей руку:
— Вы можете доказать, что мы неправы, миссис Гоулд. Я сожалею, что не могу быть уверен в вашей победе, но в то же время я желаю вам всяческих успехов.
Харриет пожала его руку, хотя ей больше всего на свете хотелось укусить ее. Она выслушала их благодарность за то, что она была столь любезна, предоставив им возможность познакомиться с ее предложениями, и еще раз их сожаления о том, что такие капиталовложения не соответствуют политике банка Мортона, в то время как многие из их конкурентов, возможно, будут иметь совершенно другое мнение. Один из них, тот, который не справился с игрой, открыл перед ней дверь, а затем проводил ее до лифта. Она подумала о том, что, возможно, результат ее визита был бы другим, если бы он разобрался в игре так же хорошо, как ее знакомый кондуктор автобуса.
Она вновь оказалась на улице под высокими башнями. В чем она была уверена, так это в том, что она снова потерпела поражение. «Игра хороша, — размышляла она, — следовательно, это ее собственная ошибка». Из-за очевидности этого и тех оптимистических чувств, которые она испытывала перед этой встречей, ей еще труднее было перенести разочарование. Она попыталась вновь прокрутить назад все, что она говорила, и точно определить тот момент, когда течение изменило свое направление и повернуло против нее. Но это не принесло ей пользы. Она не могла точно установить, когда совершила ошибку. Они слушали ее внимательно. Она посмотрела на свои часы: «Да, довольно долго». А в конце они просто решили не поддерживать ее.
Харриет ускорила шаг. Она должна вернуться в магазин, где Карен, наверное, нуждается в ее помощи. По не очень понятным причинам послеобеденное время по вторникам было загружено работой.
Она уже вернулась в уравновешенное состояние. Не будет никаких неудач, если она откажется признавать их. Этот визит являлся одной из возможностей, но она была не права, ожидая от него слишком многого. Но ведь должны же быть и другие возможности, одна из которых сработает. «Если я не смогу поверить в это, — сказала про себя Харриет, — то лучше сразу оставить это занятие».
Вечером, снова вернувшись в свою квартиру в подвале, она выработала план действий. Она упросит мистера Джепсона изготовить большее количество образцов игры, по крайней мере дюжину, выполнит печать на коробке и изготовит настолько хорошую упаковку, насколько сможет. Она отпечатает плакаты, листовки и множество других ярких и эффектных рекламных материалов. Она снимет не такой скромный, как сейчас, а большой стенд на Ярмарке игрушек, пригласит своих собственных продавцов и даст «Головоломке» такой мощнейший толчок, какой только можно придумать.
Она имеет достаточно денег для этого. Вполне достаточно.
А затем, когда закупщики увидят и закажут, она сможет взять взаймы на производство в десять раз больше денег.
Харриет накормила кошек, и они затихли, как мурлыкающие купола из двухцветного меха, в единственном кресле. Она открыла небольшой чемоданчик, с которым ходила в банк Мортона с таким неуместным оптимизмом, достала «Головоломку» и ее яркую коробку и поставила их на каминную полку рядом с оригиналом Саймона. Она отошла в сторону и стала рассматривать их, но вдруг услышал шум шагов людей, спускающихся в ее квартиру.
Гостями были Чарли Тимбелл и мужчина, которого звали Генри Орд. Он был одним из старых друзей Чарли. Харриет немного знала его, и он ей нравился. Однако она вздохнула про себя, увидев их обоих. Она хотела поразмышлять о сегодняшней неудаче и еще раз собрать свои резервы уверенности, а сейчас ей придется спуститься в царство общительности.
— Заходите, — пригласила она, приоткрыв дверь.
Мужчины кое-как протиснулись в своих громоздких пальто, принеся с собой холодный воздух и делая комнату крошечной. Харриет слегка опешила, увидев свою квартиру столь непривычно многолюдной, а Чарли внимательно огляделся.
 
— Мы выпили за углом и решили зайти повидать тебя, — заявил он. — Харриет, что это за квартира? Я волнуюсь за тебя. У Дженни все в порядке. Она сказала, что вы не встречались несколько недель.
— Мы говорили по телефону, — автоматически защищалась Харриет. — Спасибо за заботу, но в этом, действительно, нет необходимости. Привет, Генри.
Она чувствовала, что выглядит скованной, и подумала, что не слишком ли поглощена своим планом, так что забыла, как люди нормально разговаривают. Она понимала также, что ее гости пришли, движимые дружескими намерениями, но от этого недовольство вторжением было еще более сильным. «Головоломка» принадлежала ей, что бы она не принесла, — успех или провал, и до тех пор, пока она не преуспеет, защитный инстинкт по отношению к игре будет такой же сильной, как материнский. А пока что она взяла мужские пальто, стряхнула кошек с кресла и принесла из кухни бутылку вина и стаканы. Они устроились настолько удобно, насколько это было возможно в такой маленькой квартире.
— Мне здесь хорошо, — быстро сказала Харриет. — Мне не нужно много места, и это достаточно дешево, потому что взамен я должна ухаживать за кошками. Ну, вроде бы, заботиться о них.
— Как у тебя прошло сегодня? — спросил Чарли, переходя на другое.
— Сегодня? Никак, ничего не вышло.
Она коротко рассказала им, а они слушали и кивали головами, которые были наполнены накопленными финансовыми познаниями. Неожиданно они напомнили ей трех мудрых обезьян в банке Мортона, и она почувствовала приступ гнева.
Это укрепило ее решимость запустить «Головоломку» по-своему, на свои собственные деньги.
Она снова взяла свой образец с каминной полки и дала его Генри поиграть. Она ходила из конца в конец по тесной комнате, рассказывая о своих планах, о Ярмарке игрушек и запуске в производство, который должен привести к ней толпы закупщиков.
Она размышляла, шагая по комнате, как будто бы была одна. Лейтмотив солнечных лучей с коробки она использует как пространственную опору стенда. Она оденет свою команду в черно-белую сверкающую форму, она сделает свою игру знаменитой. Если потребуется, то только одним своим энтузиазмом она добьется того, что о ее игре будут говорить. Пока она говорила, Генри Орд освободил пружину. Шум от падения и перекатывания шариков «Головоломки» аккомпанировал ее словам.
— Когда я получу заказы, я смогу выбрать того, кто даст мне деньги, — победно заключила Харриет. — Это наилучший путь. Я знаю, что это наилучший путь.
Наступила минутная тишина.
— Ну? — потребовала Харриет.
Чарли отхлебнул вина, а Генри, казалось, собирался переставлять цветные фишки в прорезях.
— Как вы думаете, смогу ли я осуществить это?
Наконец Чарли поднял на нее глаза. Она возвышалась над ними, как фурия, и не сдавала своих позиций.
— Ты можешь потерять все, что у тебя есть, — сказал он. — Я видел, как это бывает. И Генри тоже видел.
Генри был адвокатом.
— Пятьдесят на пятьдесят. Либо я получу всю прибыль, либо я стану банкротом, не так ли?
И Генри тоже взглянул на нее.
— Возможно, вы и правы, — согласился он. У него была приятная застенчивая улыбка, которая всегда нравилась Харриет. — Вы, возможно, действительно правы. Может быть, вам стоит продолжать. У Мортона очень консервативная компания. И это не их область. Они предпочитают телекоммуникации, электронику, в общем, крупные проекты. Я знаю кое-кого, с кем вы могли бы поговорить.
Генри вынул из бумажника карточку, на тыльной стороне которой стал что-то быстро писать. Заглянув в написанное, Харриет прочитала слова «Лендуит Эссоушиэйтс» и адрес на юго-западе Лондона.
— Это небольшая фирма, занимающаяся рискованными капиталовложениями.
В ответ Харриет улыбнулась ему и отложила карточку.
— Спасибо. Я думаю, что я пойду своим путем, тем же.
— Желаю успеха.
Дважды за один день ей пожелали успеха. «Это не причинит мне вреда», — подумала Харриет.