Женщина нашего времени

— Надеюсь. О, Господи, посмотри на часы. Уже почти четыре часа.
— Я поеду одна в Белсайз-парк.
— Чтобы лежать между простынями балансовых отчетов.
Они смеялись, сознавая свое одиночество и привязанность друг к другу.
— Почему бы тебе не остаться на ночь?
— Я лучше поеду домой. Но я вернусь к тебе утром и помогу тебе со всем этим.
Харриет думала об игре, прислоненной к стене в пустой квартире. Она притягивала ее к себе так, как будто они нуждались друг в друге.
— Да ты уже больше половины сделала. Позвони.
Джейн стояла в круге света на крыльце и смотрела, как она уезжала.
Улицы были пустынны, когда Харриет возвращалась своим кружным путем. Компании молодежи уже рассосались, и даже несколько автомобилей, которые пронеслись мимо нее, казалось, путешествовали без человеческого участия.
Было приятно ощущать тепло, безопасность и обособленность в этой темноте. Харриет улыбалась. Она не думала о Чарли Тимбелле, протянувшем руку, чтобы прикоснуться к ее груди, или о мужчине в синей рубашке. Она думала о дружбе и ее объединяющем подтверждении. Ведя машину, она тихонько напевала.
  
Глава 6
 
В конце дождливого понедельника магазин был пуст, за исключением двух девушек, примерявших дольчики в отгороженном дальнем конце с зеркалами. Харриет знала, что все может закончится тем, что они купят ленты или, в лучшем случае, носки, а скорее всего, вообще ничего. Однако она не беспокоила их, потому что так было принято в ее магазине. Ведь вполне возможно, что они придут еще раз, когда у них действительно будут деньги, чтобы купить что-нибудь. Кроме того, ей понравилось, как они выглядят. Они были молодые и тощие, волосы их были зачесаны в асимметричные пучки, похожие на сливы, на макушках их голов. Они любовались видом своих спин, мелькающих в зеркалах, а затем стали давиться от приступов смеха, который пытались заглушить.
Одна из них появилась из-за занавески в сверкающих ярко-розовых дольчиках. Она сделала несколько неловких движений у станка, установленного вдоль стен магазина. При этом совершала поклоны дюжина зеркальных отражений со сливой из волос.
— Это делает меня ужасно похожей на мороженое, — фыркнула она.
— Было бы лучше, если бы вы попробовали расцветку, как шкура леопарда, — подбодрила их Харриет, — примерьте ее.
Впервые она обратилась к ним, и они тотчас стали выглядеть испуганными и виноватыми. Харриет подошла к полке, на которой лежали набивные дольчики под леопардовую шкуру, и взяла одну пару.
— Давайте, — повторила она. — Мне хочется посмотреть на вас в этом.
Девушка была тоненькая. Ее позвоночник был цепью шишек, и даже выступали тазовые кости. Когда она надела колготки и робко прошла между занавесками, она сделалась неузнаваемой — она превратилась в кошку. Маленькую, голодную, но самонадеянную и уверенную в успехе. Девушка сделала пируэт, а ее подружка присвистнула сквозь зубы. Харриет попыталась припомнить, как она ощущала себя в их возрасте — еще не женщина, но уже и не девочка. Казалось, что это было очень давно.
— Это тебе к лицу, — сказала она девушке и вернулась на свое место за прилавком, не давая больше никаких советов.
Она посмотрела через высокую стеклянную витрину на дождь. На улице зажигались огни, и свет превращал дождевые капли на стекле в крошечные сверкающие искорки.
— Возможно, завтра, — подумала Харриет. — В это время.
Десятки коробок с туфлями для танцев из мягкой кожи так же, как только поступившие итальянские кремы и мази, ждали на складе, когда их распакуют и проверят. Харриет знала, что косметика будет продаваться хорошо, и очень хотела поскорее выставить свои товары. Но по понедельникам она была в магазине одна, без своих помощников, занятых неполный рабочий день.
Она не могла оставить кассу, а без нее ничего нельзя было сделать. Стопки ярких красочных пакетов с одеждой лежали на своих полках, а другая одежда висела на желтых перекладинах. Коробки, бутылочки и другие, упакованные в пакеты, товары были аккуратно расставлены; сам магазин представлял собой как бы грот с зеркальными стенами, теплый и сияющий.
 
В дальнем конце перешептывались девушки. Из-под прилавка Харриет достала новую игру.
Одной из проблем в эти четыре трудных месяца было найти такого изготовителя, который сделал бы именно то, что она хотела. Наконец она нашла маленькую фабрику пластмассовых изделий, расположенную недалеко, в нескольких милях, от того места, где жил Саймон. Она ездила туда, чтобы работать бок о бок с ее хозяином, мистером Джепсоном, обхаживая его, досаждая ему и давая обещания, хотя она не имела никакой уверенности в том, что будет в состоянии их выполнить. И, таким образом, она смогла воодушевить его настолько, что был изготовлен прототип игры, который почти удовлетворил ее.
Он был меньше оригинала Саймона, изготовлен из тяжелого, блестящего черного пластика, который выглядел почти как лакированное дерево. Воротца в форме буквы Y были выполнены из блестящего белого пластика. А как же горько плакался мистер Джепсон, жалуясь на трудности, мешающие ему сделать все так, как нужно.
Четыре шарика и фишки соответствующего цвета сверкали, как цветные капельки, на абсолютно белом и на абсолютно черном фоне.
Харриет наугад бросила фишки в прорези и удерживала в своих желобках шарики, которые были готовы покатиться. Она быстро произвела подсчет и переключила воротца.
Поскольку эта доска была меньше, шарики не издавали музыкальных звуков. Нахмурясь, Харриет слушала и наблюдала. Блестящие цветные пятнышки делали зигзаги, скатываясь вниз по дорожке, которую она выбрала для них, и падали один за другим в предназначавшиеся для них места. Машинально Харриет сгребла их и снова разбросала фишки.
— Извините.
Две девушки стояли у прилавка. Они ухватились за кусок ткани под шкуру леопарда и, показывая на нее, спрашивали Харриет:
— Мы можем это взять?
— Конечно, можете.
Харриет взяла покупку, завернула в тонкую оберточную бумагу и положила ее в один из серебристых пакетов для покупок фирмы «Степпинг». Головы девушек склонились над кошельками. Харриет заметила, что это были цветные пластмассовые кошельки, напоминающие ей те кошельки, которые Лиза клала в старые хозяйственные сумки Кэт, когда играла в магазин. Девушки сложили свои деньги вместе. Сосчитав и пересчитав эти деньги, в основном монетки, они подвинули их по прилавку в сторону Харриет. Она убедилась, что все было до пенни точно.
— Вы оставили себе достаточно денег, чтобы доехать домой? — спросила Харриет.
— Да. Это, вообще-то, ведь дорого, правда же? Но мы просто должны были их купить, раз уж мы примеряли их, не так ли? Мы будем носить их по очереди.
Харриет почувствовала прилив удовольствия, которое ей всегда приносила продажа вещей. Она получала вполне определенное удовлетворение от того, что радовала покупателя и удачно продавала товар, а именно это она только что и сделала. А понимание того, что девушки едва смогли набрать денег, чтобы позволить себе такую покупку, скорее усиливало, чем уменьшало это чувство.
Из собственного опыта она знала, что ей всегда больше нравились те вещи, на которые у нее действительно не хватало денег, и она представляла себе, как девушки по очереди будут появляться на вечеринках, щеголяя дольчиками под черной юбкой и еще более экзотическими прическами из своих волос. Ради этого стоило тратить деньги.
До этого, днем, она продала такие же дольчики большего размера полной женщине, которая явно могла позволить себе купить их и в пятьдесят раз дороже. Единственное удовольствие, которая она от этого получила, — рациональность сделки.
— Желаю вам носить это с удовольствием, — пожелала Харриет.
— А что это такое?
Одна из девушек провела пальцами по наклонным дорожкам игры. Она подняла воротца, похожие на белые косточки, и покачала их. Одни воротца она уронила, и они покатились по натертому полу.