Полуночный ковбой (сборник)

Подлодка опять накренилась на нос. Несколько минут царило молчание. Потом из динамика донеслось:
— Шум винтов по курсу два-шесть-ноль. Судно приближается к нам, имеет на борту эхолот.
— Готовьтесь к атаке глубинными бомбами, — произнес капитан. — Стоп машины.
Воздух на подлодке становился все более спертым, было душно. Стояла полная тишина. Единственным признаком того, что лодка движется, была трепещущая стрелка глубиномера, а вскоре и она остановилась.
— Мы на грунте, — доложили по внутренней связи.
Гидроакустик прижал наушники к ушам, коснулся кнопки приемника и произнес:
— Курс два-восемь-пять. Он над нами. Нас пока не обнаружил.
Кто-то кашлянул.
— Тихо! — зашипел капитан.
Все моряки уставились вверх, словно пытались разглядеть корабль-охотник. Лица их блестели от пота, а кое-кто уже снял тельняшки. Гарни, не знавший ни слова по-русски, тем не менее понял, что происходит. Обхватив колени руками, он сидел в луже собственного пота и ждал. «Если я выберусь отсюда живым, — говорил он себе, — то никогда больше не выйду в море, даже рыбу ловить не стану. Буду проводить на острове круглый год, ни за что не уеду, даже заикаться об отъезде не буду. Обоснуюсь на острове, буду жить спокойно и счастливо, всем доволен. А если кто-нибудь будет мне советовать уехать, я отвечу, что в мире нет для меня другого места. Дайте мне только выбраться из этой передряги, это все, что я прошу».
— Курс два-девять-три, — сказал акустик. — Он уходит… нет! Он обнаружил нас и направляется обратно.
«Интересно, что это за катер, — думал Гарни. — Если тот, что базируется на острове, то на нем нет глубинных бомб или, по крайней мере, не было в последний раз, когда я там был. Утешение, однако, слабое: обнаружив подлодку, он тут же наведет на нее самолет. Но если это катер с острова, тогда им командует Джо Розелла, а он вчера здорово надрался в «Пальмовой роще» и, стало быть, сейчас не только подлодку, но и авианосец не разглядит. Господи, сделай так, чтобы катер вел Джо. Окажи такую милость, дай нам шанс выжить!»
— Он разворачивается для атаки, — доложил акустик, — приближается… проходит над нами…
Один за другим раздались два взрыва, чуть погодя — третий. Подлодку с силой швырнуло набок. Лампочки замерцали, на корме что-то треснуло. Люди в оцепенении смотрели друг на друга.
«Нет, вряд ли это Джо Розелла, — подумал Гарни, должно быть, кто-нибудь другой».
— Он взял слишком большое упреждение, — произнес капитан, — думал, что мы движемся.
— Он поворачивает, — докладывал акустик. — Готовится ко второму заходу… Сейчас ищет в другом квадрате… По-моему, он нас потерял… Удаляется…
Моряки чуточку расслабились, некоторые уселись на пол.
— Курс один-два-семь, — доложил акустик. — Уходит… возвращается, снова нас засек, вот он… атака!
На сей раз взрывов было всего два, но они раздались ближе. Подлодку накренило и затрясло. Свет погас, инструменты, утварь, штурманские карты летали по рубке в темноте. Сверху сыпались куски изоляционной пробки, и воздух был густо напитан пробковой пылью. Включились красные сигналы тревоги, бросавшие резкий свет на осунувшиеся лица. Откуда-то донеслось журчание воды.
— Здесь нельзя оставаться, — решил капитан. — Мы должны уйти на глубину.
— Еще одно попадание, и мы вообще никуда не уйдем, — заметил Розанов. — Предлагаю всплыть на поверхность.
— Идиот! — обрубил капитан. — Если катер рядом, то самолеты прилетят через несколько минут. Всплыть на поверхность! В нашем положении хуже не придумаешь.
— А разве нам уж очень хорошо? — ответил Розанов. — Хуже, по-моему, некуда.
— Курс два-семь-пять, — доложил акустик. — Он поворачивает.
— Еще одна бомба — и с нами покончено, — сказал Розанов, повышая голос. — Надо что-то предпринять, и поскорее.
Капитан в ярости обвел глазами рубку. Тут ему попался съежившийся в углу Гарни. Лицо капитана посветлело, он крикнул:
— Лысенко! Ко мне.
Появился Лысенко.
— Вызывали? — спросил он ровно и безразлично, глядя мимо капитана.
Капитан показал на Гарни.
 
— Возьмите его и вытолкните на поверхность через торпедный аппарат. Живо!
Лысенко уставился капитану в глаза.
— Что?
— Вытолкните этого человека через торпедный аппарат. Выполняйте!
— Товарищ капитан, к чему это? Наша позиция будет раскрыта.
— Американцы ее уже знают, — ответил капитан, — но если увидят в воде своего, бомбить не станут, а пока его вытащат, мы удерем. Действуйте, и поживей!
— О Господи, — выдохнул Лысенко и сказал Гарни по-английски: — Ступайте за мной.
— Предположим, они все же бросят бомбы, — продолжал Розанов, — что тогда?
— Как кишки в воде увидят — перестанут, — сказал капитан.
Он подумал, а может быть, сейчас избавиться и от Василова, но решил, что лучше подождать. Замполита следует ликвидировать ночью, когда всплывем на поверхность. Удар гаечным ключом, толчок, и с Василовым кончено.
Лысенко кубарем скатился по трапу, Гарни — за ним. Они прошли в торпедный отсек. Со всех сторон доносилось журчание воды, словно они попали в грот под водопадом. Торпедисты молча глядели на них широко раскрытыми глазами. Лысенко подошел к сооружению, напоминающему стальную бочку, наклонно уходящую под потолок, и отомкнул дверцу в ее днище.
— Вот, — начал он, указывая наверх, — слушайте внимательно. Залезайте сюда, и я закрою дверь. Затем повернете этот клапан, — Лысенко махнул в сторону латунного колеса, — и пустите воду, пока она не дойдет до верхушки двери сбоку. Потом открываете ее и окажетесь за бортом. Поняли?
— А как насчет акваланга? — спросил Гарни. — Чем дышать прикажете?
— Нет у меня акваланга. Захватите в легкие как можно больше воздуха и выдыхайте, пока будете подниматься на поверхность. Не задерживайте дыхание, иначе легкие разорвет. И не поднимайтесь быстрее, чем пузырьки воздуха, следите за ними, и все будет в порядке.
— Благодарю. Тронут вашей заботой, — отозвался Гарни.
— Не теряйте времени. Если катер сбросит бомбу, пока вы в воде, вас разорвет в клочья.
— Спасибо за предупреждение.
Поколебавшись, Лысенко выдавил:
— Счастливый ты. А я должен оставаться здесь.
— Да, пожалуй, вы правы, если вдуматься, — ответил Гарни. — Ваше положение не назовешь блестящим даже по сравнению с моим.
При помощи Лысенко он вскарабкался в трубу высотой около семи футов и шириной примерно три. Над головой тускло светила лампочка. В ее мерцании Гарни разглядел датчики, определяющие давление воздуха в глубину. Верх боковой двери, сквозь которую он должен выйти, находился на уровне груди. Заслонка внизу лязгнула, закрываясь, и Лысенко дважды постучал по ней. Гарни повернул латунное колесо, морская вода вспенилась вокруг его ног. По мере того как она прибывала, температура в трубе становилась выше и выше. Циферблаты запотели, на них ничего нельзя было разобрать. У Гарни заложило уши, он открыл рот и дважды судорожно глотнул воздух. Вода прибывала быстро, в горячем воздухе сильно ощущался металлический привкус. Хотя вода была холодной, Гарни вспотел, пока она дошла ему до груди. Тогда он закрутил колесо, шагнул вперед и раздраил дверь, ведущую в полную темноту. Гарни сделал три глубоких вдоха. Сердце отчаянно колотилось, глаза болели. Нырнув, он проплыл через дверцу и принялся на ощупь искать путь на поверхность… Он различал слабый свет над головой и черный силуэт башни на палубе. Гарни еще не успел оторваться от лодки, как почувствовал, что она вздрогнула и заскользила прочь от него. Поднимаясь, он понемногу выпускал воздух из легких.
Подлодка удалялась и наконец исчезла во мраке, взбивая винтами песчаные облачка со дна.
Вода посветлела, стала зеленовато-серой. Гарни изо всех сил старался не обгонять в подъеме пузырьки воздуха. Он гнал от себя мысли, что случится, если катер снова начнет атаку. Слегка обнадеживало то, что шума винтов совсем не было слышно.
Когда в конце концов Гарни выплыл на поверхность, он с трудом отдышался. Сначала он ничего не видел, кроме мелких легких волн. Потом ярдах в трехстах он рассмотрел катер, плывущий в прямо противоположном от подлодки направлении.