Огонь и ветер (СИ)

Я зевнул во весь рот, быстро оделся и выполз из палатки в ночную темень.
Ох, да, вовремя мы разжились этим маленьким походным домиком! Холод стоял уже совершенно зимний, выжимающий пар изо рта.
Наши лошади дремали чуть поодаль. Лунный свет был неярок, по небу ползли медленные тучи. Я снова привалился к седлу возле давно выгоревшего костровища и с тоской подумал о том, как сейчас хорошо внутри палатки. Спать бы там, прижавшись к теплому боку Шуны, слушая ее тихое мерное дыхание... Но жаловаться было некому, да и смысла это не имело. Дураку ясно, что лучше сейчас не терять бдительности – чувство тревоги не ослабевало.
Сидеть без огня было отвратительно: холодно, скучно и неуютно. Однако я понимал, что разводить костер заново не стоит... Ни к чему привлекать к себе внимание, если едешь в компании беглой преступницы, которую ищет сам таргал. Особенно теперь, после визита в становище, где непонятно как все сложилось. Судя по физиономии Высочества, не все прошло так гладко, как хотелось бы. Скорей всего, обитатели этой дергитской деревни что-то заподозрили...
Но тревожился я не только из-за Шуны. Мне и своих тяжелых мыслей хватало.
Как она верно подметила, мы направлялись обратно в Закатный Край, но вот насчет дома наша степная подружка явно погорячилась. Это у Фарра был дом. У меня – не было.
Еще там, у храма, Высочество сказал, что нам надо вернуться в Янтарный Утес и как следует расспросить Патрика о подгорной крепости. Мол, наверняка тот знает что-нибудь про эту историю, которую явило нам наше прошлое. На вопрос, зачем он решил в этом ковыряться, братец мой ничего не ответил, да я и сам не стал рассказывать ему о том, что говорил мне Кайза насчет проклятья.
Просто теперь мы оба знали, что наше путешествие в степь – только начало... Начало большого пути, который нам предстояло пройти вместе. Осознание этого пугало и приводило в восторг, как если бы мы замерли на краю пропасти с самодельными крыльями за спиной, не зная, выдержат ли они предстоящий полет или нас ждет неизбежное падение на камни.
Увиденное в храме прочно связало нас, хотя, казалось бы, куда уж больше-то... Но после тех видений что-то изменилось. Изменилось очень сильно. Теперь, глядя в глаза друг другу, мы видели не только Лиана и Фарра – мы видели огромный путь, пройденный нашими душами. Вот только этот путь не отменял того, что в этой жизни нам с самого начала пришлось слишком крепко удариться друг о друга. Я понимал – пройдет не один день, прежде, чем новое знание, новое вИдение позволят нам отбросить в сторону насмешки и признать то, про что говорили и Кайза, и старый шаман из становища таргала Хадо, и наша собственная память, в которой отпечаталось все былое.
Да, вернуться в Янтарный Утес – было самым простым шагом на том пути, который разворачивался перед нами. Что может быть проще, чем переложить тяготы своих раздумий на кого-то старшего и попросить у него совета?
Вообще-то я думал, что Фарр просто пообщается со своим дядей во сне, как он уже делал это раньше, но Патрик сказал ему, что это разговор не для пространства сновидений, и что принять участие в нем должны мы оба.
Что ж... Тем лучше. Янтарый Утес мне, конечно, не дом, но это всяко лучше, чем шататься зимой по степи. Да и к тому же после разговора со наследничком, Патрик сам заявился теперь уже в мой сон и довольно решительно напомнил, что раз уж я разобрался со своими глазами, теперь мое место именно там. Звучало это отлично... но я понимал – так или иначе, а замок над морем станет лишь временной остановкой на пути. А вот что ждет нас дальше... на этот вопрос я не мог бы ответить ни Шуне, ни себе самому.
Ясно было только одно – старый храм не просто так показал мне тех, от кого я у наследовал свою Силу. И не просто так зашвырнул в воспоминания о том, как несколько веков назад эта Сила навсегда изменила свой путь. Жаль, что в древних стенах не нашлось ответа на вопрос, что же мне и моему наатха делать дальше с этим знанием. Мы оба были готовы искать этот ответ, но... похоже, наше время истекло. Когда мы снова отважились сунуться в храм, то с первых же шагов поняли, что на сей раз эта затея обоим нам может стоить жизней. Сила Потока была столь велика, что грозила всосать в себя еще у порога. «Уходим! – воскликнул Фарр сделав лишь пару шагов под старым каменным сводом. – Двигай копытами, дурень!», – и мертвой хваткой вцепился в мое предплечье, увлекая прочь из храма. Позже, ощущая нудную ноющую боль в руке, я закатал рукав и увидел почти черные синяки на том месте, где сомкнулись пальцы Высочества.
 
Больше всего я жалел, что так и не успел еще раз увидеть своих предков... Калейдоскоп их лиц слишком быстро проскользнул по краю моего сознания, навсегда канув во мрак прошлого.
Я разбудил своих спутников, когда небо еще было темным. Только ранние степные птицы робко перекрикивались в тишине темного предзимнего утра. Воздух пах холодом и свежестью. От долгого сидения в полудреме мое тело стало совсем деревянным, но, хвала богам, ничего дурного так и не случилось. Никто не пытался найти нас ночью, и я наделся, что днем мы успеем уйти достаточно далеко от этих мест, оставив тревогу позади.
Когда я залез в палатку, чтобы растолкать Фарра и Шуну, мне стоило огромных усилий не завалиться вместо этого рядом с ними... Эти двое крепко спали в объятиях друг друга, и лица их были безмятежны, как у детей. Я рассмотрел их в свете крошечного огонька, который зажег внутри. Они были такие красивые... как могут быть красивы только очень близкие тебе люди.
Про Фарра все понятно, но когда это Шуна успела так прочно влезть в мое сердце? Хитрая маленькая воровка...
Я улыбнулся и коснулся губами ее макушки.
– Эй, птенчики! Пора вставать! – мой голос был слишком громким и насмешливым для них, но по-другому как-то не получилось. – Утро пришло.
Неужели я выгляжу также смешно, когда меня будят раньше времени? Фарр с Шуной растерянно щурились на мой огонек и с трудом возвращались в реальный мир.
– Заноза, ты не мог бы орать потише? – Высочество сердито оттолкнул меня в сторонку и первым вылез из палатки. – Еще совсем темно...
Следом за ним выползла и Шуна, натягивая на себя войлочный камзол. Она зевнула, почесала кудлатую голову и обронила:
– Да не, в самый раз. Свистуны уже запели, значит правда утро. Дома отоспишься, белогривый. Ну или хоть в тайкурских землях. А тут моя задница все еще шепчет, что надо бы валить подальше.
Мы быстро собрали палатку, седлали лошадей и покинули стоянку прежде, чем Фарр как следует прозевался. Во мраке раннего утра с трудом можно было разобрать куда ступают наши лошади, но, хвала богам, ощущение нужного направления всегда сидело в нас с Высочеством глубоко и прочно. Не слишком быстро, но уверенно мы правили на север, в сторону Тайкурдана и Закатного Края. Притихшее было чувство опасности всколыхнулось с новой силой и гнало нас прочь, как можно дальше от этих земель.
– Пожрать бы, – мрачно сказала Шуна ближе к полудню. – Эй, белогривый, дай мне хоть тсура парочку шариков.
Сумки с провизией были приторочены к седлу Фарра, и я тоже посматривал на них с некоторой долей тоски. Только, в отличие от Шуны, даже не пытался разевать рот на тему еды. Однако жалоба маленькой воровки возымела свое действие, и Высочество, остановив коня, зашарил рукой в тюке с нашими харчами.
– Держи, – он вложил ей в ладонь небольшую, но аппетитную на вид лепешку. – Это получше будет. Там внутри должно быть мясо.
 
– Эй! А мне? – тут уж я не выдержал и подъехал ближе к этим двоим. – Я, вообще-то тоже есть хочу!
Фарр усмехнулся и бросил мне еще одну лепешку.
– Наслаждайся, Заноза. Не хватало еще, чтоб ты от голодухи сверзился со своей кобылы.
Препираться у меня желания не было, я вцепился в лепешку всеми зубами разом, сходя с ума от запаха мяса и хлеба. Жирные жареные лепешки стали лучшей частью этого дня, наполненного одной лишь бесконечной ездой.