Великий князь Владимирский (СИ)
— Я думал, что у тебя только те, кто с тобой. Но все равно этого мало, чтобы победить хана, — заявил князь Мстислав, прискакавший в лагерь ровно в полдень.
— Это еще не все. Чуть позже подойдет из Посеймья еще один такой же отряд. А под Киевом будет еще один, возможно даже больший.
— Сколько же у тебя людей?
— Рассчитываю на 15 000.
— Слишком много пехоты.
— Три тысячи этих пехотинцев втоптали в грязь монгольский тумен. Причем не один. Не стоит их недооценивать.
— Я принимаю твои условия, Великий князь, — решился, наконец, Мстислав Давыдович. — Когда подпишем грамоты и примешь от меня крестное целование?
— Зачем? Ты дал слово, этого достаточно. Захочешь нарушить, что тебе помешает это сделать?
— Твое войско?
— Именно! А грамота — просто клочок кожи с чернилами. Собирайся, скоро выступаем.
Глава 7. Берке
Петра я отправил на Гомель, а сам направился к Чернигову. Казарин, между тем, занял Курск, Рыльск и Вырь и двигался к Путивлю. Туда же сплавлялся караван ладей с припасами. Двадцать шестого ноября принял под свою руку жалкие остатки того, что некогда было вторым по величине и значению городом в южных княжествах. Новгород — Северский сейчас оказался больше, по размеру и населению, метрополии. Стоял под Черниговом до 15 декабря, рассылая в разные концы бывшего княжества своих людей. В каждом городке оставлял наместника с тремя-пятью хорошо вооруженными помощниками. Вот когда пригодились ветераны, отслужившие в терции и не пожелавшие продлить контракт. Перед походом я выгреб всех, кого мог, даже с легкими увечьями, вооружил, проинструктировал и сейчас засеивал ими приобретенные земли. Посмотрим на всходы.
Почти везде мою волю признавали безоговорочно. Бывшие владельцы или убиты, или сбежали и народ устал от безвластия. Появилось много шаек, пользующихся моментом. Грабить то было уже нечего, все выгребли более опытные степные разбойники, но урвать чудом уцелевшее продовольствие, натешится безнаказанностью захотели многие отчаянные мерзавцы, отсидевшиеся по лесам и болотам. Таких топили сразу, без суда и следствия. Смерды, уразумев, что новый князь всерьез и надолго, сдавали тут же своих мучителей, указывая где их искать, так что порядок навели быстро. Крупные банды перебили, а с мелкими уже наместники разберутся.
Казарин прислал гонца с известием, что он уже в Путивле и устраивает там склады. Написал ему, чтобы там и седел, пока. Ставка монголов была недалеко, не нужно привлекать к себе внимание излишней активностью. Разведка у кочевников поставлена хорошо.
Дождался Петра и вместе направились к Киеву. Время еще было. Батый, обманом захватив Коменец, отправил два тумена, под командованием Орду и Кадана на Волынь, а сам направился к Галичу. Его родичи, Мунке и Гуюк, в это время разбили побужских и придунайских половцев и гоняли их остатки по землям валахов. Нападать на ставку рано, пусть монголы заберутся подальше. Да и лед на Днепре появится еще не скоро, зима выдалась теплая. По зимней дороге станем продвигаться быстрее.
К Киеву вышли 17 декабря, в мой день рождения. На правый берег перебираться не стали, что делать на пепелище? Разбили лагерь рядом с уцелевшим перевозом и принялись ждать Ярослава Всеволодовича. Время встречи я назначил на 25 декабря.
Местные, разбежавшиеся при нашем приближении, через пару часов осмелели и вышли из леса. Так как все были заняты, один я слонялся без дела, обратились ко мне:
— Вы кто?
— Мы войско Великого князя Владимирского, Ростислава Владимировича.
Одет я был просто, на фоне своей расфуфыренной пехоты терялся.
— А что здесь делаете?
— Пришли вас приводить под руку князя Ярослава Всеволодовича.
— А-а-а. Но почему вас так много?
— Боимся. Вдруг вы откажетесь и нападете?
— Куда там! — махнул рукой один из любознательных. — Некому нападать. Всех перебили проклятые язычники. Погибла русская Земля!
— Заработать серебра хотите?
— Что нужно делать?
— Привезти и нарубить дров, постирать бельё и одежду у воинов, помочь обиходить лошадок, свежие продуты не помешают. Ну и прочее, по хозяйству.
— С продуктами не очень хорошо у нас, — заметил один из киевлян.
— Не ври. Вы только урожай собрали, едоков мало осталось, торговли нет. Так что припрятали изрядно. Нам и своих хватит, хотел вам помочь. Но нет, значит нет.
— К кому можно обратиться, насчет подзаработать? Может вам девки нужны?
— Девки не нужны, свои есть. Вон видите, стоит большой дядька, со зверской рожей? Это Петр из Вщижа, командует пехотой. К нему все вопросы.
— Важный какой! И одет богато. Боярин?
— Нет. В наших землях бояр мало, всех вывели.
— Как это?!
— Как клопов.
Вперед вышел мужик, одетый побогаче остальных.
— Я Домослав из Моравии, купец. Был в Киеве, когда его разграбили язычники. Все потерял, но сам спасся, слава Богу! Хочу попробовать устроиться на службу к твоему князю. Судя по войску, он могущественен и богат. Где мне его найти?
— Зачем ему купец? Своих хватает.
— Купцов никогда не бывает много, — Наставительно изрек чех. — К тому же я силен в богословии и медицине, обучался в Болонье, в университете. Знаешь, что это такое?
— Знаю. Ничтожная школа в Италии, где учат всяким глупостям.
— Да как ты смеешь?! Это величайший храм науки на всем Западе!
— Что ж ты в купцы то подался?
— Не твоего ума дело. Отвечай, где найти князя?!
Я, в притворном испуге, отскочил от грозного собеседника. Скучно мне, что поделать? Остальные киевляне прислушивались к нашему разговору и хихикали.
— Не бойся, парень, — смеясь заметил один из них. — Чех наш муж добрый, хоть и с придурью. Не обидит. Но ты и вправду, отведи его к своему господину, а то Домослав упрям, как осел, прицепится репейником и будет зудеть.
Купец зло посмотрел на своих, но промолчал.
— Ну пошли, чех. Отведу.
Мы направились в центр вагенбурга, который уже установили и начинали обживать. Остальные двинулись в сторону Петра.
— Князь! — перехватил нас Андрей Туровский у самого прохода. — Есть новости от наших послов.
— Пойдем, расскажешь. Только вот, сначала, разберусь с приблудным моравцем.
Домослав стал оправдываться:
— Извини, князь. Не знал …
— Пустое. Ты меня позабавил. Может взять тебя придворным шутом?
Чех побледнел.
— Успокойся, шучу я. Ладно, приму тебя на службу. В столице строю университет, будешь там медицину преподавать. Только сначала поговори с моими лекарями, а то, опасаюсь, как бы тебе в Италии голову не забили всякой дичью, выдавая ее за науку.
— Меня учили самые известные врачи Европы! — набычился тот.
— Вот-вот. Арабы или греки были среди них?
— Грек Григорий из Салоник. Сарацин не было, но многие преподаватели учились у них в Испании.
— Тогда, может быть, не все так плохо, как я думал. Будешь получать пять каких вот монет. В месяц, — протянул ему юани с драконом. — Пока поживешь в моем замке, потом переберешься в университет, как его построят. Питание за мой счет. Устраивает?
— Да, Великий князь.
— Ступай к возам лекарей, пообщайся с ними. Дорогу тебе укажет любой встречный.
— Что с послами? — спросил Андрея, когда чех отошел.
— Ингварь Бьёркович умер.
— Убили?
— Сам. Евдоким Федорович сказал, что он просто не проснулся утром.
— Жаль. Где остальные?
— Остались у Батыя. Не захотели уезжать, хотя возможность была. Чтобы хан не насторожился. Он раздражён и постоянно интересуется, где затребованные полки? Потери у монголов не маленькие. Наши ответили, что уже выступили и идут к нему, а то что собирались долго, так бедные мы землями и людьми. Пакет прислали. Вот.
Я принял пакет и развернул обертку. Там были бронзовая пластина и две грамотки. Первая на непонятном языке. Во второй боярин Постник просил позаботиться о его дочерях, в случае его смерти и объяснял, почему они решили остаться. Так же он писал, что первая, это приказ всем подданным пропускать по своей территории стародубский, муромский и городецкий полки, направляющиеся к нему. Пайцза была вместо печати и удостоверения личности, одновременно.