Преступивший Грань (СИ)

Впрочем, справедливости ради, никакого везения тут не было, ведь леди Имана Ирри — мать Лилианы, в свое время очень постаралась, обучая, тогда еще молодую, рабыню всем премудростям правильного ритуала чаепития. Именно тогда, по началу наблюдая за этими занятиями, а после и участвуя в них, маленькая Лилиана и полюбила этот напиток. И теперь, когда она осталась одна, лишь терпкий вкус правильно заваренного жедийского чая, напоминал ей о временах, когда все было по другому, когда все было просто и понятно, когда были живы родители.
— Госпожа Лилиана, — вырвал ее из задумчивости голос Далофа, дворецкого и, по совместительству, мужа Руфи, — обед будет готов через час. Где прикажете накрывать на стол?
— Спасибо, Ди, — на волне ностальгии, назвала она его так, как называла в детстве, — накрывай в столовой. Сделаем все по правилам, как ты любишь, — она усмехнулась, вспомнив как ее верный раб зудел накануне о том, что благовоспитанным леди не пристало называть одного из младших чинов палаты магов, Мастера Туроса, кастрированным козлом, даже если он им и является. В этом был весь Далоф — четкое, даже чопорное, следование традициям и бесконечная преданность.
— Слушаюсь, госпожа, — ответил он и уже собирался уходить, как внезапно, раздался громкий всплеск со стороны реки.
— Ты видел? Видел? — Лилиана вскочила на ноги и повернулась к дворецкому, — кто—то упал в реку! Просто появился над водой и упал! Надо помочь ему!
— Позвольте мне, — двинулся, было, к воде Далоф.
— Нет, лучше, беги за Митри, думаю помощь целителя сейчас будет не лишней. И позови тех двух молодых рабов, что я неделю назад купила. Думаю они пригодятся. Все, выполняй. — Сейчас Лилиана ничуть не напоминала ту хрупкую и печальную девушку, что несколько минут назад хандрила на берегу реки, нет, теперь она была настоящей мистресс — решительным, умным и четко понимающим как именно нужно действовать, магом.
Она больше не смотрела в сторону Далофа, прекрасно зная, что этот опытный человек сделает правильно и выполнит ее приказ так, как нужно. А значит — больше нет смысла отвлекаться на него и стоит сосредоточиться на ее неожиданном госте, кем бы тот ни был. Она не успела заметить кем именно был тот человек, что так экстравагантно прибыл в ее поместье, но знала, что простые люди из воздуха не материализуются, а значит — он или она, скорее всего, был магом. Хотя и о магах, которые могут подобное, она тоже никогда раньше не слышала, но все когда—нибудь случается впервые. Поэтому, она решила пока ее или его считать магом. А первое правило, которое ей вдалбливали ее наставники, заключалось в том, что при общении с другими магам, безопасность — это главное. Поэтому, первым, что сделала Мистресс Лилиана, после того, как отдала приказ своему дворецкому, было изменение тока энергий в ее физическом теле таким образом, чтобы они искажали магическое поле, вокруг нее. Подобные манипуляции совсем недолго, но могли защитить от большинства магических воздействий, заставляя их «соскальзывать» с ее мистического тела.
Сразу после того, как озаботилась защитой от магии, Лилиана, обеспечила себя возможностью дышать и видеть под водой. Подобное достигалось при помощи, особых энергетических конструкций — алгоритмов, один из которых крепился в районе носоглотки и работала по принципу жабр, а второй, просто—напросто отталкивал воду от глаз. А вот без защиты от влаги пришлось обойтись — та работала по сходным, с магическим щитом, принципам, и, следовательно, вместе их использовать было невозможно.
Закончив с подготовкой, на что у нее ушло не больше десятка—другого, секунд, Мистресс Лилиана, коротко разбежавшись, прыгнула в холодные и неприветливые воды Гильмы, так как ее некогда учил отец.
Вода была мутной и жутко холодной, но, несмотря на свое положение, ей доводилось сталкиваться и с более неприятными вещами, впрочем, как и всем более-менее толковым магам, поэтому это не стало большой проблемой.
Тело ее незваного гостя, она нашла спустя минуту активных поисков, причем на значительном расстоянии от того места, где он упал. Обхватив парня, а теперь она четко видела, что это парень, одной рукой, другой она начала активно грести, активно помогая себе магией, вытаскивая того на поверхность. А там ее уже ждали два свежеприобретенных раба, один из которых подхватил ее гостя, а второй, попытался, было, помочь ей самой. Но Лилиана лишь отмахнулась от него и сама уверенно поплыла к берегу, где уже суетились Далоф и Митри.
 
— Давай, клади его сюда, — приказала рабу целительница, когда он, наконец, дотащил парня до берега. Обычно тихая и скромная, сейчас, Митри была решительна и категорична. — Сними с него одежду, — последовала новая команда.
— Красивый, — тихо заметила Лилиана, стоящему неподалеку от нее дворецкому, кутаясь в, предусмотрительно принесенное им полотенце. — Жалко будет, если погибнет.
Далоф лишь пробормотал что—то неодобрительное, но от дальнейших комментариев отказался. Он никогда не спорил со своей хозяйкой при посторонних. Особенно при слугах и рабах. Считал, что подобное задевает ее честь.
— Ну что там? — поинтересовалась Мистресс Лилиана у их семейной целительницы.
— Состояние средней тяжести, госпожа. Я могу его вылечить, однако, для полного выздоровления, ему понадобится много времени и хороший уход.
— Вот значит как, — задумчиво протянула она, рассматривая смуглого, черноволосого парня, лет шестнадцати от роду, одетого в какое—то рванье, причем такое, что его постеснялся бы надеть даже последний нищий. Но, вот, нищие не появляются внезапно из воздуха и не падают сами по себе в реки. В этом парнишке была какая—то загадка, а она очень любила загадки. — Делай, что должно, — приказала она, обращаясь к Митри, — Далоф, посели его в гостевой спальне, обращайся с ним, как с моим гостем. Только, передай Юлиусу, чтобы не выпускал его из дома. Пока не выпускал.
—Да, госпожа, — ответил Далоф, впрочем, не сдвинувшись с места. Целительница же просто кивнула и начала отдавать какие—то указания стоящему рядом с ней рабу.
— Ты куда вылупился, падла? — внезапно прошипел Далоф, делая шаг ко второму рабу, который сейчас стоял и пялился на Мистресс Лилиану, а точнее на ее крупную грудь, с торчащими от холода сосками, обтянутую мокрым, а следовательно, ничего не скрывающим, платьем. Раб поспешно убрал взгляд и попытался было что—то сказать, однако было уже поздно и Далоф, даром что был на голову ниже и лет на тридцать старше, одним точным ударом в челюсть свалил этого наглеца. Хотел, было, добавить еще ногой, но Лилиана его остановила:
— Прекрати. Негоже дворецкому столь важной госпожи, как я, — сказала она, явно подражая чьему—то нравоучительному голосу, — лично заниматься наказанием рабов. Отдай его Юлиусу, — перешла она на свой обычный тон, — а лучше — вообще забудь. Он хоть и раб, но все же мужчина. Не могу же я наказывать за его природу. Тем более, ведь не случилось же ничего страшного, — добавила она, поплотнее укутываясь в полотенце. — Лучше проводи меня в дом, скажешь Руфи, что я желаю новую порцию чая. А этот, — кивок в сторону все еще лежащего на земле раба, — пусть займется делом. Он будет полезнее в быту, чем валяясь с поротой задницей.
— Слушаюсь, госпожа, — кивнул дворецкий и, пропустив свою хозяйку вперед, двинулся за ней к дому.
***
— Так это был всего лишь сон, — это было первое, что произнес Тима, придя в себя и осмотревшись по сторонам, — все эти чертовы джунгли, корабли, духи, — все было лишь сном. Как хорошо. — Он лежал на настоящей кровати, застеленной чистым, пахнущим тем особым запахом свежести, что присущ хорошо выстиранному белью, под головой у него лежала мягкая подушка. А комната, совсем не походила ни на трюм корабля, ни на тот странный лес. Правда, она также не походила ни на его родную комнату — уж слишком эта была шикарно и как—то старомодно, что ли, обставлена, ни, уж тем более, на больничную палату. А палата, была бы, очень уместна при том состоянии, в котором находился молодой человек. Если бы Тиму спросили что именно у него болит, то проще было бы перечислить те части тела, которые сейчас не болели.