Танкистка (СИ)

— Товарищ полковник, а еще бензин и солярка у вас есть, а также водители и мехводы?
— Есть, на городских складах хороший запас и водители с мехводами есть, а зачем тебе?
— Мы по дороге небольшую брошенную колонну видели, неподалеку отсюда, там еще четыре ЗИС-2 с грузовиками остались и три танка Т-34, с виду исправные, только без топлива, а также подальше в лесу артиллерийский склад, там еще много чего осталось.
— Где?!! — Полковник чуть ли не подпрыгнул от таких новостей. При почти полном отсутствии снарядов к орудиям, это будет просто царским подарком.
— До колонны километров 15 будет, а до складов ещё километров 20, это там за речушкой.
— Я распоряжусь, сейчас немедленно выделят три экипажа для танков и дадут водителей и колонну грузовиков для склада.
Спустя полчаса колонна из двадцати Захаров с проводниками ушла к брошенной технике и на склад. В кузова двух ЗИС-5 закатили бочки с топливом, в один с бензином и в другой с соляркой. Через час пришли шесть машин с оставшимися четырьмя противотанковыми орудиями и тройкой Т-34. Орудия передали противотанкистам, а танки к моему удивлению поступили в моё распоряжение с новыми экипажами. Я даже сам такого не ожидал, а всё это время готовил позиции для своих КВ. Осмотрев место обороны, наметил наиболее подходящие места, и выпросив у командира пехотной роты людей, стал копать капониры для своих танков. Совместными усилиями к моменту появления колонны мы уже выкопали капониры и теперь маскировали их. Как настоящие садовники выкапывали в стороне кусты и сажали их перед и вокруг капонира, дерном укрывали места свежей земли, что бы ни сверху, ни спереди танк в капонире был незаметен. Учитывая, что нам возможно придется отсюда быстро сматываться я пожлобился расстилать над капониром масксеть, вместо этого сделали легкий навес из молодых деревьев и веток на каркасе из жердей. Ещё спустя два часа вернулась колонна от склада, они привезли снаряды к орудиям дивизии и порядка тысячи винтовок, а также полсотни Максимов. Машины быстро разгрузили, и они отправились во второй рейс, а Ахманов чуть не плясал от радости. Есть бойцы, а оружия не хватает, есть артиллерия и в том числе зенитная, а снарядов для неё нет, а тут и оружия немного и главное снаряды для орудий, да ещепоявилась неполная танковая рота, причем на машинах, которые немецким танкам были не по зубам. За ночь водители сделали еще два рейса на склад, причем каждый раз количество машин увеличивалось, полковник стянул сюда весь транспорт, который только смог быстро найти. Заполучив такой источник боеприпасов, командир дивизии хотел вывести к себе максимум возможного, пока есть такая возможность. В общей сложности привезли почти 10 тысяч винтовок, что позволило вооружить еще треть бойцов корпуса и разумеется Ахманов первыми вооружил своих бойцов, всех, а артиллеристы получили по несколько боекомплектов на орудие.
Нежданно получив под свою команду еще три танка, пришлось выбирать и им тоже основную и запасные позиции и приступать к рытью капониров. Пришлось задействовать всю пехотную роту, она пока была ещё полнокровной, почти двести человек, но и копать надо было минимум шесть капониров, основной и запасной, а потом тщательно их маскировать. Завтра, когда мы вломим под первой число гансам, то они начнут потом ровнять с землей наши позиции, а потому надо будет сразу сматываться отсюда, чтобы не попасть под раздачу от немецкой артиллерии и авиации. Вечером присоединившиеся ко мне бойцы отправили свои семьи в тыл. Как раз уходил поезд на Восток, а поскольку он отправлялся вечером, то имел все шансы благополучно миновать опасную зону и к утру уже быть вне пределов досягаемости немецкой авиации. Это очень благотворно повлияло на бойцов, зная, что теперь их семьи будут в безопасности, они могли со спокойной совестью воевать, не беспокоясь за их жизнь.
Остаток ночи удалось хоть немного поспать, а утром нас ждали уже старые знакомые, это именно их батальон мы вчера уничтожили под Слонимом. Утром на нас после небольшого артналета двинулась немецкая 17-ая танковая дивизия. Немцы шли как на параде, вытянувшись вдоль фронта, впереди танки, а за ними бронетранспортеры и пехота. Получившие снаряды артиллеристы открыли беглый огонь, и все поле покрылось разрывами от снарядов. Попав под сильный обстрел, немецкая пехота залегла, а мы, распределив между собой цели, открыли по немецким танкам беглый огонь. Игорек, когда нам подогнали еще три тридцатьчетверки, на скорую руку настроил их рации, так что все танки были радиофицированы. На нас перли немецкие тройки, причем похоже первых моделей, еще с короткими 37-ми миллиметровыми орудиями. Чуть сзади нас отрыли свои капониры артиллеристы, шесть найденных ЗИС-2 и кроме них две четырех орудийные батареи сорокопяток. ЗИС-ы открыли огонь одновременно с нами, их мощность вполне это позволяла, а вот сорокопятки пока молчали, для них дистанция в километр была большой. Попав под наш прицельный огонь, немецкие тройки стали вспыхивать одна за одной. Даже начав нести потери, немецкие танкисты рвались вперед и скоро, потеряв примерно половину машин, они достигли зоны поражения сорокопяток и те активно включились в бой. Когда немецкие танки достигли наших траншей, которые были отрыты метрах в ста впереди от наших капониров, то немецкая атака выдохлась. В строю осталось не больше четверти танков, а тут еще их стали закидывать связками с гранатами и бутылками с зажигательной смесью наши пехотинцы. Ощущая за своей спиной такую сильную поддержку и увидев, как большая часть вражеских танков встала еще на подходе и горит, они твердо держались.
 
Бой шел не больше часа и окончился полным разгромом немцев, назад смогли отойти только пехотинцы и часть бронетранспортеров и то только потому, что они были от нас далеко, а кроме того наш обзор затрудняли горящая техника противника. После боя, в котором мы израсходовали все свои бронебойные снаряды, я отдал приказ отойти на полкилометра в тыл, на заранее присмотренные места. Дожидаться тут вражеского обстрела я не хотел, да и боекомплект надо было пополнить, со склада за ночь вывезли много разных снарядов, в том числе и наших трехдюймовых. Не успели мы стать на запасных позициях, как к нам подлетел полковник Ахманов.
— Ну молодцы, столько немецких танков сожгли, только почему без приказа отступили?
— Товарищ полковник, сейчас немцы начнут наш передний край обрабатывать, а терять по-глупому свои танки я не хочу. Надо пока на поле боя трофейные команды послать, собрать все немецкие винтовки и пулеметы и из несгоревших танков их повытаскивать. Раз нашего оружия не хватает, нужно вооружить бойцов трофейным, а потом поджечь все несгоревшие танки. Только сначала глянуть, если где гусеницу перебило, или какая другая легкая поломка, то их тоже можно к нам утянуть, а остальное сжечь.
— Зачем сжечь, если они и так подбиты?
— Мы тут долго не продержимся, даже если сами сейчас устоим, то немцы через соседей прорвутся и нам по любому придется отходить, чтобы не попасть в окружение, а немцы тогда свои танки за несколько дней восстановят и снова против нас бросят. 
Мгновение подумав, Ахманов согласился с моими доводами. Красноармейцы стали обыскивать поле боя, временами раздавались одиночные выстрелы, это бойцы достреливали раненых немцев. С трупов забирали оружие, боеприпасы, бойцам очень понравились немецкие фляжки, и они их охотно забирали себе вместо своих стеклянных. Впрочем, не избежали внимания и другие мелочи вроде часов, зажигалок или портсигаров. Все торопились и не зря, только бойцы успели вернуться в свои окопы, как начался артиллерийский обстрел. Получив от нас очень основательно по зубам, немцы вызвали артиллерийскую поддержку, потери они понесли не маленькие и прежде чем снова атаковать наши позиции, по всем правилам военной науки утюжили их артиллерией, а чуть позже появилась и девятка пикировщиков, которая тоже отбомбилась по позициям.
Учитывая то, что ЗИС-2 была довольно мощным противотанковым орудием, то их позиции разместили метрах в трехстах позади от окопов, там же, где я вырыл капониры для своей полуроты. Хорошо замаскированные они остались незамеченными пикировщиками, зато две батареи сорокопяток, которые были размещены прямо за траншеями, понесли большие потери. Из восьми орудий уцелело только три, и теперь вся надежда пехоты была только на ЗИС-2 и мои танки. Передышка вышла в пару часов, а потом накатила новая волна противника. Мы, как только передовой дозор доложил о появлении противника, снова выдвинулись вперёд, на запасные позиции, со стороны мои танки выглядели большими кустами, так обильно их украсили ветками. Мы успели, только танки заняли свои места, как противник вошел в зону действия наших орудий, вот только нам сильно мешали уже подбитые танки и бронетранспортёры, создавая укрытия для техники немцев. Теперь нам приходилось ловить моменты, когда она появлялась в просветах среди уже уничтоженных боевых машин. Это обстоятельство позволило немцам с минимальными потерями сблизится с нами, но с каждым моментом эффективность нашего огня возрастала, и снова противника остановили на линии окопов. Потеряв в общей сложности больше батальона танков и пехоты, немцы взяли тайм аут и в этот день больше не атаковали, видимо мы выбили у них основной ударный кулак, но обстреливали наши позиции трижды и дважды бомбили, пользуясь полным отсутствием у нас зенитного прикрытия. Все зенитки командование стянуло в город, так что нам ни чего не досталось. Пока суть, да дело, Ахманов подготовил документы на нашу танковую роту, а милиционеров и бойцов истребительного батальона ввел в её состав, как танковый десант. Кроме них нам еще добавили пехотинцев и дали аж старшего лейтенанта командовать ими. Нет, не подумайте, что и старлей пошел под моё командование, нет, Ахманов поступил более чем хитро. Дать мне командирское звание он не мог, так же сержант не мог командовать танковой ротой и тем более пехотным прикрытием, поэтому он просто придал наши танки пехотной роте, но на словах велел старшему лейтенанту Горобцу во всём следовать моим советам. С одной стороны это просто прекрасно, а с другой, как только Горобец меня увидел, так сразу же и пропал. Я видел, как он заворожено замер, как только увидел меня, и вот спрашивается, на фига козе баян, зачем мне такой геморрой? Хотя я конечно мог понять старлея, я сам на его месте влюбился бы в таку гарну дивчину. И вот что мне теперь делать? Будь я изначально женского полу, то только наверно обрадовался такому повороту, а поскольку я так и остался мужиком, только в женском теле, то ни о каких отношениях с мужским полом не могло быть и речи. И вот теперь надо тактично отвадить старлея, что бы ни сколько его не обидеть. И тут дело не столько в его чувствах или мужской солидарности, а в том, что нам воевать вместе, а получить обиженного самца, который горит жаждой пламенной мести, я не хотел. Тут ведь всё на эмоциях будет и порой люди творят такое, о чем в последствии сильно жалеют, если только у них есть это — в последствии.