Долгий солнечный день (СИ)
* * *
Утро отъезда выдалось холодное, зато, к радости Саба, было сухо — сырость и дождь ему нравились еще меньше, чем холод. Встали пораньше, перекусили захваченными накануне с собой домой пирожками с картошкой, выпили кофе, сдали стаканы, тарелки, и ложки дежурной по этажу, и отправились.
Народу в утреннем поезде было, против ожиданий, немного, правда, сперва пришлось несколько остановок проехать стоя, зато потом мест стало больше, и удалось сесть. Ехали в общей сложности чуть больше часа, с интересом разглядывая пейзажи, которые тянулись за окнами поезда.
— Видите, ивы растут? — спрашивала Эри. — Это потому что мы на юг едем. Они по северным направлениям тоже есть, но встречаются реже. На южных их больше. О, а вон дубы! Здоровенные какие…
— И на каждом прибит номер, — сообщил глазастый Лин.
— Точно, — кивнул Пятый. — Причем номера ржавые и старые. Кто-то нумеровал дубы?
— Видимо, да, — пожала плечами Эри. — Черт, мы совсем забыли спросить самое главное. Я дура…
— Ты про что? — не понял Саб.
— Телефон! Мы не спросили, есть там телефон, или нет, — Эри горестно вздохнула.
— А, дошло, — кивнул Лин. — Выход в сеть. Детка, не дури, если что, связь мы сделаем через модуль.
— Не хотелось бы, — покачал головой Саб. — Ладно, на месте выясним. Кстати, я почитал про этот закон. Давайте введу в курс дела.
— Это который о сохранении, что ли? — спросил Лин.
— Именно. Так вот. Когда строится какое-то поселение, в его уставе прописывается его облик. От и до. Например, улиц столько-то, домов столько-то, каждый дом выглядит так-то, забор такой-то, жителей столько-то, магазин такой-то… там куча параметров, всего и не перечислить.
— И что с того? — удивился Пятый.
— А то, что менять ничего нельзя, — объяснил Саб. — Или почти ничего. Нет, деревья и всякие кусты сажать можно, но если, например, у тебя прописан штакетник, то поставить другую ограду ты и не имеешь права. Или дом у тебя зеленый, и ты не можешь его покрасить в красный.
— Но почему? — удивился Лин.
— Чтобы сохранить облик поселка таким, каким он создан, — пояснил Саб. — Количество людей тоже не может увеличиваться.
— А если семья стала больше? — спросил Лин.
— А на то есть лимит, — ответил Саб. — Если стала больше, берите еще участок, например. Потому что нечего сидеть друг у друга на головах.
— Ну и порядки, — покачала головой Эри. — Но для чего это нужно?
— Я пока не понял, — Саб задумался. — Может быть, для того, чтобы население не сильно разрасталось? Да нет, чушь какая-то. Это не выгодно.
— Точно не для этого, — возразил Пятый. — Что-то мне Ит такое говорил, кстати. Похожее. Он ведь в Мадженте вырос, там, кажется, было нечто подобное. Рассказывал, как дерево год не могли спилить гнилое. Потому что его закон охранял.
— Всё равно странно, — Эри с недоумением пожала плечами. — Мир не может стоять на месте, он меняется. А тут… как-то нелогично это всё.
— Ладно, разберемся, — махнул рукой Лин. — Так даже интереснее.
* * *
Пока шли от платформы к участкам в обществе словоохотливой Зоечки, ситуация немного прояснилась — исподволь удалось выведать подробности, и всё начало потихоньку становиться на свои места. Конечно, никто семьи, имеющие дома в подобных поселках, не ограничивал, детей заводили все столько, сколько хотели, но при этом новые стройки или перестройки в этой местности были запрещены, поэтому люди сами начинали регламентировать и свои действия, и размер семей. Например, этот поселок, он маленький, на шестьдесят домов. Окружен лесом. Максимально там могут проживать четыреста человек. Если строить новые дома, что останется от леса? Правильно. Одни пеньки. Если вместо четырехсот человек будет восемьсот, справится ли магазин? Нет. А с природой, которая вокруг, что будет? Поэтому молодые чаще всего строят себе дачу отдельно, в новом месте — если, конечно, планируют большую семью. Ну или покупают дом там, где это возможно. Ну, вот как это сейчас делаете вы.
— Верно, верно, — покивал Саб. — Четыреста человек, значит. Понятно.
— Ну, сейчас-то, конечно, народу мало совсем, — продолжала рассказывать Зоя. — Весна, не приехали ещё. Поселок старый, обновляться только-только начинает, так что пока спокойный очень.
— Обновляться? — не понял Лин.
— Ну, как бы люди-то не вечные, старые умирают, новые рождаются, — засмеялась Зоя. — Вот и меняются жители потихоньку. Вы, городские, не привыкли, наверное. Да?
Пятый кивнул.
— Ну и вот. На самом деле оно и в городах так же, — продолжала Зоя. — Оно везде одинаково.
— Но людей-то всё равно больше становится, — заметила Эри.
— А для кого новые дома и поселки строят? — удивилась Зоя. — Становится. Я вот в новом поселке живу, но с пропиской. Десять лет нашей «Заре», дома хорошие, чистенькие, садик, поликлиника, школа, всё новенькое. Но кому-то нравится в старом жить, вот как вам.
— Мы вообще-то дачу покупаем, — напомнил Лин.
— То-то вы с вещами и приехали, — заметила Зоя. — Ладно, не скажу я никому, что вы на постоянку.
— Мы не на постоянку… — начал было Лин, но Зоя его перебила:
— Ой, ладно, — сказала она. — Вы вот, — она ткнула пальцем сперва в Эри, а потом в Лина, — поженились недавно, по глазам вижу. А вы, видать, родня, — палец указал на Пятого, а затем на Саба. — Решили обустроиться помочь, да? Обустроятся они там, а вы потом уедете. А всё почему? К Москве поближе перебраться вы решили, а в Москву просто так не пролезешь. И прописку там просто так не получишь. Но вот если ребеночка в Подмосковье родить, все уже иначе дело пойдет. А если на роды в саму Москву просочиться…
— Ничего от вас не скроешь, — с восхищением произнес Лин. — Угадали. Таков и был план. Но вы точно не скажете?
— Не скажу, сама такая, — Зоя вздохнула. — Кручусь, как могу. Я ж из Ленобласти. У нас там хорошо, вот только холодно, да и сыро очень. А у меня сынок постоянно бронхитами болеет. Вот и пришлось подсуетиться. Но у меня планы дальше идут, мне Москва не нужна. Я на другое наметилась.
— Это куда же? — спросил Пятый с интересом.
— Или Сочи, или Ялта, — гордо ответила Зоя. — Туда вообще сложно пробраться, чтобы постоянно жить. Пока отдыхать ездим, и заодно я жилье потихоньку присматриваю. Есть там пара мест… о, вот и пришли мы. Вон он, домик, смотрите, в конце улицы, за деревьями.
Действительно, за разговором они успели миновать поселок, и сейчас подходили уже к нужному месту. Улица, по которой они сейчас шли, оказалась неширокая, посыпанная гравием, и на удивление ровная. Кажется, на ней с прошлой осени никого не было — на всех калитках, мимо которых они сейчас проходили, висели замки, некоторые были замотаны в пленку, некоторые блестели от масла, но все они, без исключения, висели снаружи, а значит, на участках пусто. Вдоль заборов, старых, местами покосившихся, торчали сухие стебли прошлогодней малины и ежевики, стояли кусты черноплодки и калины, тоже пока что безлистые, кое-где можно было разглядеть стебли, принадлежавшие девичьему винограду. Дальше, за заборами, виднелись яблони, и какие-то деревья помельче — скорее всего, сливы или вишни.
— Летом тут хорошо, миленько, — говорила Зоя. — А пока что запустение, конечно. Но магазин работает, тут хороший магазин, круглогодичный. Некоторые на зиму закрываются, а этот нет.
— Но ведь тут зимой никто не живет, зачем магазин? — удивился Пятый.
— Почему не живет? Живут. Правда, мало, — Зоя задумалась. — Домов пять-шесть точно живут. Может, и вы будете, если приживетесь тут…
— Ой, забыла спросить, — Эри замедлила шаг. — Про телефон. Есть тут телефон?
— А как не быть? — удивилась Зоя. — Конечно, есть. Знаете, для кого этот поселок строился-то? Для журналистов. А им без телефона да без связи нельзя. Только оплатить надо будет за телефон, и включат, буквально завтра-послезавтра.
— А где платить? — спросила Эри.