Мат

Тайна зеленой папки была из разряда таких. Уже десять с лишним минут Алекс под взглядами столпившихся вокруг будущих властелинов корпораций, щурясь и кривясь, разбирал Эдовы каракули. Взгляды вокруг становились все недоуменнее.
«Пока система работает, хотя результат, разумеется, очевиден… Вовсю разворачивается вариант № 3… Классика… Перешли во вторую фазу…»
Короткие гусеницы слов неторопливо ползли по строчкам. Строчки же складывались в нечто туманное и бесполезное. Несомненную ценность имела только одна свежая фраза: «Выделился несомненный лидер». Но кто? Этого каракули не сообщали.
— «Ушли на обед, — морщась, читал Алекс. — Сильный отрыв. Галы… Голосование созревает». Что значит созревает?
— Четвертый день уже? — предположил Пол.
— А шут его разберет, — Алекс перевернул лист. — Бред какой-то. «Явных группировок пока нет… Отклонения в пределах допустимого… Физическая расправа маловероятна…»
— Они ее считают возможной? — удивился Брендон.
— Правильно делают, — тихим голосом сказал Алан. — У нас все возможно.
Алекс оторвался от чтения, коротко глянул на него, перехватил по дороге внимательный взгляд Майкла и вернулся к папке.
— «Сценарий „Ватерлоо“… Необходимость возрастает, пока претендентов нет…»
— Сплошное «пока», — сказал Брендон. — Как будто ждут чего-то. Что там дальше?
— И при чем здесь именно Ватерлоо?
— «Недостаточное влияние на втором уровне… Необходим толчок… Общий уровень интриги в данной группе относительно низок».
Джоан кашлянула.
— Бред, — повторил свой вывод Алекс. — Нулевая польза. Ни имен, ни деталей… И вообще это не все — здесь только два дня. Давайте закругляться.
Он перевернул последний лист.
— Опа… — сказал Пол.
Алекс молча смотрел на украшенный логотипом печатный текст. Это были уже не каракули. Это было письмо — окончание письма. После прыгающего почерка Эда напечатанный текст смотрелся необычайно официально и солидно.
— «…согласию, предложенный формат представляется удовлетворительным всем участвующим компаниям. В свою очередь предоставленный список кандидатур отвечает всем требованиям, предъявленным участвующим компаниям Вашей стороной. Согласно прилагаемому контракту, участвующие компании обязуются признать любого из участвующих претендентов, выбранного по Вашей методике.
При этом мы еще раз хотим подчеркнуть необходимость строжайшей секретности. Малейшая утечка информации о создании объединенного филиала может оказать критическое влияние на успех предприятия. Обоюдная заинтересованность, отраженная в пункте 4.7 Договора о сотрудничестве…»
— Я знаю одного из этих людей, — медленно сказал Алекс, закончив чтение и глядя на список из одиннадцати имен в конце страницы.
— И я — одного, — сказал Брендон. — И это, скорее всего, другой.
— Другой, — ответил ему Майкл, подошедший к столу во время чтения. — Сторн — мой президент. А кого сюда послал некий Соммерс?
— Меня, — упавшим голосом отозвался Крис.
Он как зачарованный смотрел на лист с эмблемой.
— Майк, ты, похоже, прав, — сказал Роберт. — Правила придется менять.
— Вот-те раз, — Пол был непривычно тих, — договорились, значит? Вот так взяли и договорились. А нам, значит, курсы, лидеры… Хитро…
— Идет! — прервал его громкий шепот. Росс почти приплясывал у двери:
— Идет! Идет!
— Закругляемся в пять! — как-то необычайно отчетливо сказал Майкл, обрывая всеобщее движение. — В пять тридцать все встречаемся на причале.
Когда минуту спустя Эд вошел в комнату, все внимательно слушали Брендона. Эд сделал шаг к столу, на секунду замер, увидев папку, посмотрел по сторонам, чуть слышно вздохнул и с видимым облегчением двинулся дальше. Никто не повернулся — Брендон умел завораживать аудиторию.
Четвертый день в этих стенах… С ума сойти можно! Джоан нетерпеливо пересекла комнату. Шок уже, видимо, прошел, раз думается о таких мелочах. А шок был нешуточный. На четвертый день интриг и хитростей узнать, что все это — липа? Узнать, что ставки на самом деле не просто высоки, а фантастически, невероятно высоки. Что речь идет, оказывается, не о каком-то никому не нужном курсе, не о дутом лидере искусственной группы. Куда там. Речь-то, оказывается, идет о создании мощнейшего конгломерата, о совместной работе индустриальных гигантов, о новой реальной пирамиде и — самое главное — о месте на верху этой пирамиды. Вы понимаете, что это такое, место на вершине пирамиды? Эти кларки и эды здесь вовсе не для того, чтобы обучать. Их цель — помочь десятку компаний выбрать лидера для совместной работы.
 
«По вашей методике»… Вот как, оказывается, делают выбор в подобных случаях. Мы не первые, мы не последние. Лишь в одном мы уникальные. Мы знаем, для чего нас здесь всех собрали. А знать нам это не положено. Методика пресловутая на том стоит. На незнании. На естественности. Только теперь уже поздно — мы знаем. Поэтому, кстати, мы и решили, что при них будем помалкивать — мало ли что им в голову взбредет, если им это станет известно. И потому ведем такие речи, как там, на причале.
И что мы там только ни говорили. И про новые реалии. И про то, что времени мало. И про ответственность. И про то, что а на кой черт нашим боссам сдалось такое общее предприятие. И про голосование. И снова про ответственность. И снова про то, что времени мало. Как будто если об этом трепаться полчаса, его станет больше. Но мы все равно говорили. Потому что под всю эту трескотню, под лозунги эти каждый думал. Каждый вычислял. Каждый просчитывал. Потому что блаженное неведение закончилось. Теперь надо было решать, хочешь ли ты этого? А готов ли ты к этому? А потянешь ли ты? А не слишком ли высоко падать будет? И самое главное — каковы твои шансы? И если да, если хочешь, то как же, черт возьми, это место заполучить? Ведь вершина-то она одна. Она всегда одна. А нас — вон сколько. Если же нет, если не хочешь, если шансы малы, то за кого ты? Кого ты на своих плечах, на своей спине понесешь к победе? На кого ты ставишь?
И мы все говорили, говорили, говорили… Хотя надо отдать должное Майклу — он молчал. Басил Алекс, говорил суровый Брендон, Крис, конечно, пытался руководить дебатами, что-то как всегда в точку подмечал Роберт, горячо рвалась в бой Стелла, Кевин распространялся о моральных нормах, осмотрительно ехидничал Пол, угрюмо возражал Алан. Не говоря уже об этом невыносимом Россе — тот достал уже со своими речами о «настоящем лидере». А Майкл собрал всех и молчал. Молчал до предела, молчал, пока его напрямую не попросили высказаться. Потому что без его мнения стало уже как-то непривычно. Подлец, подле-ец, мерзавец, а все равно хочется знать, что он же скажет, что же он думает. Ну, хотя бы для того, чтобы знать, как ему посильнее навредить. Да и вообще…
И у него, как всегда, нашлось, что сказать. Да так сказать, что все разговоры сразу утихли. Сказал он простую и очевидную вещь, которую каждый и так понимал, но никто не озвучивал. Раньше, — как всегда четко и неторопливо, сказал Майкл, — каждый из нас был сам за себя. Мы все это знаем. До четырех часов этого дня у нас был Закон Джунглей. А теперь, хотим мы того или нет, мы в одной лодке. И нам надо просто выбрать рулевого. У нас осталось несчастных двадцать с лишним часов. Теперь уже не до игр и не до записочек. Теперь начинается дело. Система у нас уже есть, и менять ее незачем. Нет на это ни времени, ни причин. Надо лишь использовать ее для настоящего выбора. И для тех, кого по-настоящему волнует карьера, выбор этот может стать критическим. Потому что завтра все не заканчивается. Завтра все только начинается. И нечего нам сейчас болтать, а надо все остановить до завтра. Дать каждому время подумать, принять решение, подготовиться. Для того чтобы завтра мы все сделали верный выбор.
Нам придется выбрать того, кому такое под силу, кому мы все доверяем и за кем мы все пойдем. То есть меня, прямо-таки слышалось в этом месте. И тем оглушительнее прозвучала следующая фраза. Что же касается меня, я буду только голосовать. Кандидатуру свою я снимаю. Как снимаю? — даже не понял Брендон. Вообще? Да ты что? Да, вообще, подтвердил Майкл.