Чингисхан. История завоевателя Мира

 
 
Что бы ты ни делал, жестокий мир напишет на тебе
 
острым пером: «Притеснение».
 
 
Когда султан в своем бегстве переправился через реку у Тирмиза, он послал гонца в Хорезм с приказанием, чтобы его мать с остальным гаремом отправилась в Мазендеран, где бы они могли укрыться в крепостях, расположенных в тех краях. Повинуясь приказу сына, она покинула Хорезм, взяв с собой мальчиков, своих внуков, и женщин. В Хорезме она оставила войска и главных ханов. Перед своим отъездом она приказала бросить в реку Окс всех местных правителей (sāḥib-ṭarafān), которые находились в Хорезме как заложники, кроме тех, что не имели королевского звания. Затем с детьми и сокровищами она отправилась в Мазендеран через Дихистан [1324] в сопровождении везира Насир ад-Дина.
Когда султан прибыл в Мазендеран, он отправил Теркен с остальными женщинами в Лариджан [1325] и Илал [1326]. И когда Субэтэй [1327], преследуя султана, подошел к Мазендерану, он осадил эти крепости. И ни в один век не случалось такого, чтобы крепость Илал испытывала нехватку воды, поскольку облака, эти водоносы, избавляли ее обитателей от необходимости запасать воду, набирая ее в бочки: дождь своим плачем заставлял гарнизон крепости улыбаться. Но случилось так, что когда [монгольская] армия встала перед крепостью, дождь тоже стал врагом осажденных и, подобно Фортуне, покинул их.
 
 
Это Султан, Чьи слоны-водоносы одаривают землю с неба сладкой водой.
 
 
/200/ Через десять или пятнадцать дней воды не осталось, и Теркен-хатун с гаремом и везир Назир ад-Дин были вынуждены выйти из крепости. И в тот самый час, когда они достигли ее основания, своенравный День сбросил покрывало облаков и, связав их одно с другим, заплакал [1328]. И вышло, как в рассказе, где утка говорит рыбе:
 
 
Когда мы умрем, не будет ли нам все равно, море это или мираж? [1329]
 
 
Теркен-хатун вместе с остальным гаремом и Нисир ад-Дином была доставлена к Чингисхану в Талакан в 618/1221-1222 году. Когда они предстали перед ним, Насир ад-Дина предали пыткам, а все дети султана мужского пола, от мала до велика, были убиты. А что до остальных, а именно дочерей, сестер и жен султана, сопровождавших Теркен, Чингисхан велел им в день отъезда спеть погребальную песнь для султана и его империи.
И в тот миг, когда султан бросился в реку, его гарем отправили вслед за ними.
Теркен-хатун была доставлена в Каракорум, где несколько лет влачила жалкое существование и умерла в 630/1232-1233 году.
Две дочери султана были отданы Чагатаю. Одну он сделал любимой наложницей, а другую подарил своему везиру Кутб ад-Дину Хабаш-Амиду. Из дочерей, которые достались другой орде [1330], одна была отдана Амид-Хаджибу.
В гареме султана Джелал ад-Дина, который впоследствии был захвачен Чормагуном /201/, была его двухлетняя дочь, которую также звали Теркен.
Чормагун послал ее к Кану, который велел воспитывать ее в орде. Когда Князь мира Хулагу отправился завоевывать западные страны, Менгу-каан отправил ее вместе с ним, чтобы отдать достойному человеку. Поскольку господин Мосула [1331] выделялся среди равных своей долгой службой, Хулагу пожаловал Теркен его сыну Мелик-Салиху [1332]. Она вышла замуж по законам шариата, получив также приданое согласно монгольскому обычаю. Это было в 655/1257-1258 году.
   
 [XXIII] О СУЛТАНЕ ГИЯС АД-ДИНЕ 
 
Его имя было Пир-Шах, и ему была выделена провинция Керман. Однако «человек полагает, а Бог располагает».
Когда его отец отбыл из Ирака в Мазендеран, он отправил своих женщин в крепость Карун [1333] и там же оставил Гияс ад-Дина. Когда султан Мухаммед (да озарит Всевышний его образец своим светом!) утонул в море смерти на островах Абаскуна [1334] /202/ и монголы проследовали дальше, он вышел из крепости и, поскольку его отец выделил ему Керман, туда он и направился.
Шуджа ад-Дин Абуль-Касым, слуга (mufrad) [1335] мелика Зузана, был назначен комендантом крепости Джувашир [1336]. Видя, что мир находится в смятении, он отказался впустить Гияс ад-Дина в крепость, однако послал ему угощение и отговорился тем, что крепостью должен управлять доверенный человек и что он старый слуга, посаженный здесь по приказу султана.
Султан Гияс ад-Дин увидел, что этот человек был введен в заблуждение. Он не попытался вступить с ним в бой и, повернув, вместе с теми, кто находился с ним, отправился в Ирак. Вокруг него собрались многочисленные войска и отдельные эмиры, которые скрывались в убежищах, и к нему также присоединились Барак-Хаджиб и Огуль-Мелик [1337]. Они выступили против атабека Сада и напали на него в месте, называемом Дина [1338]. Он бежал под натиском Гияс ад-Дина, и когда войско последнего подошло, они захватили [в качестве добычи] всевозможных животных и после этого повернули назад. Барак-Хаджиб имел беседу с везиром Гияс ад-Дина Тадж ад-Дином Карим аш-Шарком. Он рассердился и ушел со своими слугами в Индию.
В 619/1222-1223 году Гияс ад-Дин отправился воевать с фарсами. Атабек покинул город [1339], и армия Гияс ад-Дина вошла в него и подвергла его разграблению. Оттуда они проследовали в Хузистан, где, вступив в спор с Музаффар ад-Дином Ваджх ас-Сабу [1340], они заключили мир и вслед за этим возвратились. Поскольку была /203/ зима, они обосновались в Рее.
Внезапно в тех краях появился султан Джелал ад-Дин, подобно льву, неожиданно напавшему на стадо газелей. Он остановился в лагере Гияс ад-Дина. Гияс ад-Дин было встревожился, но он успокоил его. На следующий день эмиры и главные слуги Гияс ад-Дина явились выразить ему свое почтение. Те, которых сдерживала узда мудрости и кто уже перед тем носил в своем сердце желание служить султану, были отмечены повышением звания и высоким положением. А тех, кто не последовал [правильным] путем, но постоянно затевал смуту, он приказал предать смерти возле места, где он проводил аудиенции.
Султан Гияс ад-Дин вместе со своими главными слугами остался у него на службе, и султан Джелал ад-Дин взирал на него глазами братской любви, пока однажды во время застолья он, имея в виду офицера (sarhang), ушедшего с его службы, чтобы поступить к сыну Хармила Мелик-Нусрату [1341], сказал тому: «Почему ты принял к себе моего стражника (mufrad)?» А Мелик-Нусрат был одним из самых близких товарищей султана и одним из его главных эмиров. Он пользовался его доверием, и наедине Джелал ад-Дин часто шутил с ним, и тот также делал шутливые замечания. Он в шутку ответил Гияс ад-Дину: «офицер должен получать хлеб за свою службу». Султан Джелал ад-Дин заметил гнев своего брата и взглядом приказал Мелик-Нусрату выйти. Султан Гияс ад-Дин оставался до тех пор, пока день не подошел к концу и сильно опьянел. Потом он также ушел и, проходя мимо дома Мелик-Нусрата, он послал к нему человека сказать, что к тому пришел гость и хочет его увидеть. Мелик-Нусрат тотчас вышел из дома и помог Гияс ад-Дину слезть с коня. Они вошли в дом, и по приказанию Мелик-Нусрата принесли вино, и кубки передавались по кругу вновь и вновь, и они напились до беспамятства. Тогда султан Гияс ад-Дин собрался уходить, и Мелик-Нусрат, как водится, помог ему сесть на коня и шел рядом с ним. Неожиданно Гияс ад-Дин выхватил свой кинжал и ударил его между ключицами [1342]. /204/ Тут же поднялся крик, что Мелик убит, и с крыш полетели кирпичи и комья земли. Гияс ад-Дин пришпорил своего коня и умчался с той улицы к себе домой. Султану Джелал ад-Дину тут же доложили о случившемся. На следующее утро он лично навестил Мелик-Нусрата и велел послать за лекарем. Однако рану невозможно было вылечить, поскольку кинжал проник за кость, и через день или два он испустил последний вздох. Султан Джелал ад-Дин приказал всем своим эмирам и начальникам, а также своим солдатам, чиновникам, слугам и жителям Исфахана участвовать в траурной процессии, облачившись в одежды из мешковины. Гияс ад-Дин, устыдившись своего недостойного поступка, целую неделю не показывался на глаза брату, после чего султан Джелал ад-Дин велел доставить его к месту проведения аудиенций и строго отчитал его устами своих эмиров. Однако несколько могущественных придворных вступились за него и привели его к султану, и он явился к нему, опустив голову от великого стыда и не в силах произнести слова оправдания. Прошло несколько дней, и все это время Гияс ад-Дин испытывал стыд за содеянное и страх перед своим братом. И когда Тайнал прибыл к воротам Исфахана и султан вывел против него свое войско, он бежал и направился в Хузистан через Лур, и причиной этого шага были его ребячество и отчаяние. Когда он явился к своим родственникам по браку (khusurān) Хазар-Асфу и другим эмирам, они приняли его с уважением и почестями, но из страха перед султаном сочли, что наилучшим и для них, и для него было бы отослать его. Оставив свою мать и своих эмиров в Тустаре и получив множество подарков от халифа, он отправился в Аламут, где и провел некоторое время. Ала ад-Дин из Аламута принял его со всевозможными почестями и постоянно одаривал его подарками, достойными такого принца. Однако он вдруг счел разумным /205/ сняться с места и тайно покинуть Аламут и направиться в Хузистан. Тогда он отправил послание Барак-Хаджибу в Керман, в котором описал свое положение; и они еще раз подтвердили существовавшие между ними договоренности и договорились о встрече в пустыне неподалеку от Варкуха [1343], где Барак должен был принять султана Гияс ад-Дина, когда последний прибудет туда.