Подземелье Иркаллы (СИ)
«Какая здесь, должно быть, ледяная вода», — лишь подумала Акме и поёжилась.
Но в следующую минуту она позабыла о холоде.
В воду с приглушенным охом кто-то вошёл и поплыл на глубину. Девушка покраснела и собралась уйти незамеченной, решив, что кто-то из отряда её опередил, но во вздохе чётко прослеживалось звучание женского голоса.
Акме осторожно подкралась поближе и притаилась за одним из больших камней. В весьма укромном каменистом уголке прямо на берегу аккуратно лежала сложенная одежда. В следующее мгновение девушка увидела огненно рыжие волосы, ослепительно-белый в сумраке раннего утра стан и приглушённо воскликнула:
— Реция?!
Дочь Мирослава вскрикнула и хорошенько нахлебалась воды, прежде чем подплыть к берегу.
— Ах ты!.. проклятая ведьма!.. черт бы тебя… — ругалась рыжая бестия, кашляя, отплёвываясь.
— Попридержи язык, — процедила Акме, приближаясь к ней. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
— Видишь же, не слепая, — огрызнулась та, кашляя и шмыгая носом, на мелководье встав на четвереньки. — Отмываюсь от грязи и пыли.
— Как умудрилась ты переодеться, чтобы родной отец тебя не узнал?
— Никто не может провести моего отца так, как я, — усмехнулась Реция. — Дай полотенце!
— Сама возьмёшь, — ответила целительница, положила на камни неподалёку аккуратно сложенный плащ и, опасливо оглядываясь, стянула с себя тунику.
— Гадина! — рыкнула зараколахонка, вышла из воды и, покрывшись мурашками от холода, пытаясь удержать равновесие на острых камнях, подбежала к полотенцу и прижалась к нему.
Акме разделась и вошла в воду по щиколотку.
«Не так уж и холодно», — с напряженной улыбкою подумалось ей.
— Хорошо же тебя… в Коците… — потрясённо прошептала Реция, указав на несколько небольших, но глубоких шрамов на ноге Акме и спине.
— Последила бы лучше, не идёт ли кто.
Молодая женщина осторожно вошла в воду по пояс, намочила крепкие исхудавшие плечи, загорелые руки с ещё яркими следами верёвок на запястьях, намочила свои агатовые волосы, вспенила мыло и начала отмываться.
— Ты расскажешь все моему отцу? — хмуро спросила Реция с берега, шурша одеждой, полотенцем суша свои рыжие волосы.
— Делать мне более нечего! — презрительно отозвалась Акме. — Если желаешь поскорее сдохнуть — моё ли это дело? С Мирославом разбирайся сама.
— Я делала так не один раз, — призналась Реция. — Всякий раз отец разоблачал меня, но отправлять одну домой было опасно. В этот раз он запер меня в моей комнате и приставил стражу, но она оказалась крайне глупа, посему мне удалось выбраться тогда, когда отец уже отъезжал к Граде. Не без помощи Ягера, надо отдать ему должное.
— Как мог Ягер позволить тебе ехать? — изумилась Акме.
— У него старый должок имеется…
— Полагаю, ты можешь уже открыться отцу, — предположила Акме. — Мы далеко ушли. Он не отправит тебя назад.
— Отправит! — горячо возразила Реция. — Вот если он обнаружит обман в Иркалле, отослать меня он уже не сможет.
— Зачем же ты отправилась с нами? — спросила Акме, оглянувшись на уже одетую спутницу.
— Если бы знала ты, Акме Рин, как я завидую тебе! — задумчиво вымолвила Реция, возясь с длинными волосами, печально разглядывая светлеющие воды горной заводи. — Ты прошла уже едва ли не весь Архей. До чего опасные и захватывающие приключения повстречались тебе на пути!
— Поверь мне, я обошлась бы и без них! — вскликнула Акме, смывая мыло. — Я бы с радостью и вечной благодарностью вернулась домой и заняла бы место своё подле дядиного очага, помогая ему по хозяйству, пока он и брат будут работать в больнице. Я не жалею о том, что герцог Атийский выудил нас из дома, а государь Трен отправил в столь тяжёлый путь. Но с меня довольно.
— Признайся, неужто устраивала тебя та тихая, размеренная жизнь, которой ты жила до встречи с герцогом Атии? Ты — дочь и племянница богатых людей, жизнь твоя была размерена и благополучна, а что могу я увидеть в этой деревеньке на краю света? Постоянные угрозы со стороны шамширцев? Попойки отца, его страсть к женщинам, которые вешаются ему на шею, которых он берет едва ли не сразу, на пиру? Мне остаётся жить от путешествия до путешествия. Я уже была в Керберре, Сиппате, Зааште, Мернхольде. Мы продавали, покупали и грабили, продавали, покупали и грабили, — уже разнообразие. А теперь я побываю в самой Иркалле!
— Полагаю, во всех тех городах, что ты назвала, куда интереснее, нежели в Иркалле. Даже власти этих поселений не столь опасны, как кунабульцы. Ты можешь оставить здесь свою жизнь.
— Пусть так! — фыркнула Реция. — Но в свою дыру мне тошно возвращаться. Там даже замуж выйти не за кого!
— В Саарде нет достойных молодых людей? — недоверчиво осведомилась Акме.
— Был один, — буркнула та, раздражённо сверкнув своими светло-серыми глазами. — Сын одного из казнённых за убийство. Отец не разрешил мне выйти за него замуж, выслал меня с дипломатической миссией в Заашту вместе с Цере, а когда я вернулась, он был уже женат на толстой глупой вернке, которая была старше него на несколько лет… Он всё равно меня не понимал… Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Сакрума. Но о нём ходят такие слухи, что даже у наших волосы дыбом встают! А парню всего шестнадцать. Да в Шамшире не гнушаются многожёнством. Такое я терпеть не намерена.
Акме отвернулась, чтобы спрятать снисходительную улыбку, но спросила:
— Так он тебе не понравился или ты ему?
— Не в курсе, — фыркнула Реция. — А вот ты как раз его заинтересовала! Ещё пару деньков, и Сакрум забрал бы тебя в Шамшир. А твоего женишка высушил бы. Разделал и оставил висеть на ветке какого-нибудь дерева в Верне.
По телу Акме прокатились болезненные мурашки.
— Как там твой красавчик, кстати? — промурлыкала Реция. — Он дворянин?
— Да, дворянин, — ответила та.
— Должно быть. В столицах Архея много таких привлекательных мужчин, как твой.
— Возможно, я не считала.
Рыжая бестия же хитро засмеялась и воскликнула:
— У Сатаро нет шансов.
Акме не ответила, вылезла на берег, торопливо вытерлась, оделась, завернула волосы свои в полотенце.
— Что ж, нам нужно вернуться в лагерь по отдельности, иначе кто-нибудь что-нибудь да заподозрит. А Ягер до скончания веков будет мучить тебя своими пошлыми шутками.
— Смею надеяться на то, что наши с Ягером пути разойдутся до столь печального срока.
Реция усмехнулась, весело отвесила своей спутнице поклон, нахлобучила на голову капюшон и была такова.
Когда Акме вернулась в пещеру, все уже сворачивали лагерь.
— Погляди-ка, ранняя пташка! — воскликнул Ягер. — Она же и искупаться успела.
— Ты не сказала мне, куда идёшь, — пробормотал Гаральд.
— Ты спал, любимый. Не хотела тебя будить.
— В следующий раз предупреждай, пожалуйста, чтобы я знал, где тебя найти, — спокойно попросил мужчина, и Акме с улыбкой кивнула.
Отряд быстро покончил с незамысловатым завтраком, привёл себя в порядок, запасся водой и покинул уютную пещеру. Путь свой держал он на юг, вдоль непреодолимых стен Иркаллы, грозно нависших над маленькими людьми.
Акме не переставала слышать зловещий шёпот. Ей казалось, что духи древности, обернувшись ветром, трогали её за волосы и за одежду, смыкали ледяные руки свои на её шее и посмеивались над ней. Целительница собирала все свои силы, по жилам начинал разливаться знакомый жар, заставляя кровь бежать быстрее, и шёпот медленно исчезал, а ветер, притягиваемый силой Акме, усиливался и вихрем носился вокруг отряда, пугая путешественников, не ведающих, что ветром нехотя управляет их спутница.
Реция, укутанная в свой плащ, низко опускающая голову свою, оставляя лицо в тени, теперь скакала рядом с Акме. Едва к ней подъезжал кто-то из мирославцев, Реция незаметно и невообразимо ловко отъезжала к Катайру, который каждый раз приветствовал её укоризненным взглядом. Гаральд сразу заметил эти манипуляции и, кажется, догадался, кто скрывался под плащом.
До Врат Апепа добрались они в середине следующего дня.