Порочный 3 (ЛП)

Тем не менее, с привилегиями или нет, эти женщины все равно оставались заключенными Тюрьмы №13. Они должны были соблюдать ее правила так же строго, как и все остальные.
Ливия убрала скальпель от клитора Холли и повернулась лицом к нацисткам.
- Что вы здесь делаете, леди? Вас здесь быть не должно.
Женщины окружили Ливию. Заключенная с длинными белокурыми локонами вышла вперед с сжатыми кулаками и вызывающе выпяченным подбородком.
- Мы пришли забрать то, что принадлежит нам.
Ливия нахмурилась, крепче сжав рукоятку скальпеля.
- Ты говоришь о моей пациентке?
Блондинка кивнула.
- Она принадлежит нам. Мы пометили ее. Она наша. Теперь мы заберем ее.
Внутри Ливии вспыхнул гнев. Холли принадлежала ей, а не этим неонацистским сучкам. Она сделала шаг назад, размахивая скальпелем перед собой, зная, что по сути отступать ей было некуда – позади нее была стена. Она чувствовала себя в ловушке. Гнев медленно, но уверено уступал место панике.
- Вам запрещено находиться здесь, и вы не имеете права забирать мою пациентку. Немедленно покиньте лазарет, и я не буду сообщать об этом инциденте.
Блондинка подняла кулаки и сделала шаг вперед. Другие члены Фрауеншафт последовали за ней, тесня медсестру к стене.
- Ты не нaпугаешь нас, Ливия Коллинз, - oна улыбнулась. - Мы можем делать то, что хотим. Разве ты еще не поняла этого?
Ливия уже в панике смотрела на банду, и пришла к решению. Одна она не могла выстоять против Фрауеншафт. А учитывая поддержку сверху, о чем сомневаться не приходилось, банда могла действовать совершенно безнаказанно, и Ливия не сомневалась, что они спокойно убьют ее и даже не понесут за это наказание. Позже она пожалуется доктору Вороновой или кому-нибудь еще из вышестоящих по поводу этого вопиющего нарушения правил, но это будет потом, сейчас главное - это сохранить свою жизнь.
Ливия опустила скальпель.
- Отлично. Забирайте ее. Ключ от наручников лежит на тележке.
Блондинка сделала еще один шаг к медсестре. Остальные тоже продолжали приближаться. Ливия инстинктивно сделала шаг назад, затем еще один, остановившись только тогда, когда ее спина уперлась в стену. Ее дыхание участилось, а уровень паники зашкаливал все пределы.
Медсестра была уже готова закричать, когда они бросились на нее. Скальпель выпал из ее дрожащих пальцев и упал на пол. Несколько рук схватили ее и оттащили от стены. Она задыхалась, пытаясь закричать. Но не успела - кто-то ударил ее по затылку чем-то тяжелым.
Удар был не настолько сильным, чтобы вырубить ее, но очень болезненным. Она смутно осознавала, что ее тащат из лазарета. Носками своих туфель Ливия скребла по полу, когда члены банды волокли ее по коридору. Краем глаза она увидела, что часть банды осталась в лазарете, видимо, разбираясь с Холли.
В одно мгновение она едва не потеряла сознание, но затем туман перед глазами снова рассеялся, и она поняла, что оказалась в уборной, той, что была возле кладовой.
Повернув голову, она увидела, что с ней всего три члена банды. Большинство оставалось в лазарете. К этому времени они, скорее всего, уже забрали Холли. Даже перед лицом большой опасности эта мысль привела ее в ярость. За сутки они лишилась двух своих игрушек.
Это несправедливо!
- Отпустите меня! - кричала она, пытаясь вырваться из крепкой хватки рук, запихивающих ее в одну из трех кабинок туалета. - Уберите от меня свои гребаные руки, или вы все об этом пожалеете, клянусь.
Но те лишь засмеялись.
Она вскрикнула, когда ее толкнули, и она больно ударилась коленями о кафельный пол, едва не уткнувшись в унитаз с поднятой крышкой перед собой. Кто-то сильно надвил ей на затылок.
Боже мой, - подумала она. - Они собираются утопить меня!
Ее ткнули лицом с унитаз. Она почувствовала слабый привкус мочи во рту, не успев вовремя закрыть его. Ливия вцепилась в унитаз и пыталась оттолкнуться от него, но руки давили на ее голову сверху, не давая высунуть ее из воды. Воздух в легких уже закончился. Ужас, охвативший ее, был настолько ошеломляющим, что ей захотелось открыть рот, чтобы закричать.
 
Ливию выдернули из унитаза, когда она была уже на грани того, чтобы захлебнуться. Втянув большой, хриплый глоток воздуха, она упала на пол, дрожа от страха и ярости.
Не успела она полностью восстановить дыхание, как одна из банды, потрясающая брюнетка с большой грудью, схватила Ливию за подбородок и сильно сжала, подняв ее голову и заглядывая ей в глаза.
- Ты будешь молчать об этом. Хотя, если ты ослушаешься и доложишь о том, что мы сделали, нам ничего не будет. Но мы узнаем об этом. И мы вернемся за тобой. Понятно?
Ливия Коллинз кашлянула.
- Д-да.
Брюнетка улыбнулась и похлопала ее по щеке.
- Хорошая девочка, - oна посмотрела на кого-то позади Ливии. - Теперь окуни ее снова.
Ливия только успела сделать еще один большой вдох, как как ее снова засунули лицом в унитаз.
 Глава 16 
 
Облегчение, которое испытала Кирби Ромей, когда высокая блондинка в нацистском костюме объяснила, что ее заключение в этой тюрьме было ошибкой, было настолько огромным, что она проплакала без остановки целых пятнадцать минут. Блондинка похлопывала ее по плечу, пока Кирби приходила в себя после столько шокирующего, но в то же время радостного известия.
Ей объяснили - ее заключение вызвано ошибочной идентификацией личности, что ее приняли за другого человека, настоящего преступника. Это было логично. В конце концов, ей не место в тюрьме, ведь она никогда не совершала никаких преступлений.
Она не только не была преступницей, но и вообще была порядочным человеком. Она ежегодно жертвовала значительные суммы в различные благотворительные фонды, была волонтером в различных общественных организациях, а поскольку она водила электромобиль и фанатично перерабатывала практически все, то была еще и ярым борцом за экологию.
Кроме того, она была потрясающе красива. Люди восхищались ее красотой, покровительствовали ей и бросали к ее ногам весь мир. Деньги, драгоценности, одежда, красивые машины, красивые дома и все, чего бы она не пожелала. Все что угодно. И все, что ей стоило для этого сделать, это пожелать что-то и - пуф! - как по волшебству, это было ее.
Поскольку люди постоянно подавали ей на блюдечке с голубой каемочкой все, что она только могла пожелать, у нее никогда не было потребности нарушать закон или воровать у других. Она также не была искательницей острых ощущений, склонной к таким вещам ради удовольствия.
Поэтому, конечно, она поверила тому, что сказала ей Хельга. Такие случаи ошибочного опознания случались. Она слышала о таких случаях в новостях. Или нет, может, и не слышала, но это определенно могло теоретически произойти.
И с ней так хорошо обращались с тех пор, как ошибка была обнаружена, Хельга многократно извинялась. Когда приступ истерики прошел, ее даже угостили кофе и пончиками и позволили снять эту ужасную робу и одеться в привычную ей одежду. Женщина также намекнула на возможную скромную денежную компенсацию за это недоразумение. Будучи весьма богатым человеком, перспектива получения компенсации не слишком волновала Кирби, но важна была сама мысль о том, что они признали свою ошибку и готовы были не только признать ее, но и попытаться искупить вину.
И все же... кое-что беспокоило Кирби, когда она уже переодетая сидела в кабинете начальника тюрьмы, ожидая, как ей сказали, улаживания последних бюрократических проблем перед освобождением. Например, в тюрьму ее поместили под ее собственным именем.
 
Теоретически, возможно, ее просто перепутали с кем-то другим по имени Кирби Ромей. Однако это казалось маловероятным. В мире было не так уж много женщин с именем Кирби, а с фамилией Ромей - еще меньше. Возможно, она стала несчастной жертвой дикого, одного на миллион, совпадения. Ладно, в это еще можно было поверить, хотя и с трудом.
Однако больше всего ее беспокоила сама тюрьма. Она совсем не походила на обычную тюрьму. Кирби много смотрела телевизор и имела общее представление о том, как на самом деле должны выглядеть исправительные учреждения.