Порочный 3 (ЛП)
Однако, используя слабовольного Сэма в качестве пешки, Элис планировала выбраться отсюда. По словам влюбленного охранника, сотрудникам ежемесячно предоставлялся пятидневный отпуск. Отсюда их перевозили на вертолете далеко за пределы Tюрьмы, и потом они отправлялись куда хотели, пока не наступало время возвращаться.
Элис мечтала однажды сама оказаться в этом вертолете и навсегда улететь из этой дыры. Да, она занимала здесь относительно привилегированное положение, но даже когда находишься на вершине Говняной горы, то все равно остаешься на этой долбаной Говняной горе. И ей каждый день, каждую секунду приходилось бороться, чтобы сохранить свое положение. Последней большой угрозой была Фрауеншафт, банда бешенных неонацистских сук. Они появились, казалось бы, из ниоткуда и с каждым днем набирали силу. Приближалось время, когда бросят ей вызов, исход которого может быть весьма плачевным для нее.
Элис мечтала выбраться отсюда, чего бы это ни стоило, и пока это еще теоретически, по крайней мере, было возможно. Для этого она прилагала все свои таланты, использовала возможности всех отверстий в своем теле. Она должна была сделать так, чтобы Сэм захотел рискнуть своей жизнью, чтобы помочь ей выбраться отсюда.
Убедить надзирателя пойти на такой риск казалось было невозможно. Мужчины и женщины, работающие в Тюрьме №13, перед приемом на работу проходили тщательную проверку. Сэм, пройдя такую проверку, отвечал всем стандартным требованиям системы. Он был отморозком, как и все остальные, и считался подходящим для этой работы.
Но Элис понемногу ломала его, заставляя совершать для нее все более рискованные поступки. Кульминацией всего этого стало его присутствие здесь сегодня вечером. Сэм был надзирателем в дневной смене и поэтому должен был возвращаться в жилую часть персонала после отбоя. Наконец, после долгих месяцев попыток, она уговорила его остаться на ночь, заманив обещаниями самого дикого секса в его жизни.
Элис посмотрела в его сторону, когда Люси закончила вылизывать языком его сперму с ее лица. Полное удовлетворение на его лице заставилo ее почувствовать, что она, возможно, не так уже и далеко от воплощении свой мечты.
- Люси, принеси мне еще кое-что. Ты знаешь, о чем я.
Та поднялась с кровати и, сексуально покачивая бедрами, прошла в другой угол камеры, на ходу проводя кончиками пальцев по лицу Сэма, заставляя его задрожать в похоти. У дальней стены стоял открытый сундук, очень старый, скрепленный по углам клейкой лентой. Как и многие вещи в этой камере, он когда-то принадлежал Кэти Харрис. Люси залезла в сундук и достала то, что просила Элис. Та перехватила его на ходу к Сэму.
- Повернись, Сэм, - сказала Элис, облизывая губы. - Я хочу, чтобы ты встал на четвереньки.
Сэм колебался, нахмурившись.
- Я... я не знаю...
- Мне все равно, что ты знаешь, а чего не знаешь. Просто делай, что тебе говорят.
Надзиратель вздрогнул от ее сурового тона. На мгновение сердце Элис забилось быстрее, так как она забеспокоилась, не ошиблась ли она в своих догадках о склонности Сэма к подчинению в сексе. Но затем Сэм медленно выдохнул и сделал то, что она приказала.
Улыбаясь, Элис натянула страпон, застегнула его на себе и подошла к нему сзади.
* * *
В лазарете медсестра Ливия Коллинз ждала, пока Салли Нильсен придет в себя. Формально она не должна была находиться здесь в это время. Как у сотрудника дневной смены, у нее было два утвержденных варианта проведения свободного времени. Она могла либо удалиться в свою комнату для персонала после окончания смены, либо провести время в одном из двух развлекательных заведений для работников на территории тюрьмы. Этими заведениями были таверна "Кровавый Kозел" и клуб "Берлин 666". В первом из них царила непринужденная атмосфера старомодного английского паба, в то время как атмосфера последнего была больше похожа на атмосферу декадентского европейского ночного клуба.
Иногда Ливии нравилось сопровождать доктора Воронову в "Берлин 666", особенно в те вечера, когда на сцене после продолжительной и изысканно-творческой пытки умирал один из заключенных. Но сейчас была середина недели, и в расписании развлечений клуба не было ничего интересного. Иногда там проводились спонтанные секс-шоу, и они тоже могли быть возбуждающими. Опять же, если с ней былa доктор Воронова.
Однако сегодня доктор сразу после смены отправилась к себе, сославшись на головную боль. В последнее время она часто прибегала к подобной отговорке. Ливия подозревала, что она ее обманывает: возможно, у доктора появилaсь новая любовница. Какая-то таинственная женщина, с которой она сейчас, скорее всего, нежится в своей постели. Ревность сжирала ее изнутри.
Чтобы отвлечься от этого, она решила немного развлечься с Салли после работы. Опять же, технически это было против правил, но доктор Воронова была ее единственным непосредственным начальником, а доктор уже давно дала свое согласие на такие ночные развлечения.
Ливия была рада, что в лазарете новая заключенная, с которой она могла поиграть. С Агнес и Самантой уже было невесело после того, как им провели лоботомию. Хотя ей нравился сам процесс операции, ее последствия были весьма плачевны.
Конечно, обе женщины к тому моменту были уже основательно сломлены и уже практически ни на что не реагировали. Имея под рукой нового подопытного для своих экспериментов, Ливия до конца ночи прикончила бы и других отработавших свое сучек, а тела отвезла бы в крематорий.
Салли застонала и повернула голову влево, ее веки на мгновение дрогнули, достаточно для того, чтобы Ливия поняла, что та наконец-то приходит в себя. Однако, глаза Салли тут же закрылись, и она больше не шевелилась.
Медсестра ударила женщину по лицу тыльной стороной ладони. Салли вздрогнула, и ее веки затрепетали, но по-прежнему оставалась без сознания.
- Очнись, сука!
Ливия ударила ее еще раз. И снова лишь малейшее шевеление.
- Проклятье!
Это портило все ее планы. Ливии нравилось мучить своих пациентов. Она любила причинять им боль и наслаждалась криками, проводя болезненные процедуры и ассистируя при операциях. Иногда ей казалось, что удовольствие, которое она испытывает при этом, превосходило все, что она чувствовала при сексе. Обычном сексе, во всяком случае. Все садистские штучки возбуждали ее. Несколько раз она даже кончала при особо жестоких и извращенно-болезненных процедурах.
И именно с этим у нее сегодня была проблема. В последнее время в лазарет почти не поступало пациентов, и она не могла насладиться своим любимым занятием в полной мере. И вот, как только долгожданна жертва появилась, она лежала как кусок мяса и не подавала признаков жизни.
Салли оказалось трудно привести в чувство, это одновременно и раздражало, и интриговало. Девушка давно должна была отойти от наркоза. Она должна была бы уже очнуться и кричать от боли, но вместо этого продолжала оставаться в своем наркотическом сне.
Наконец, Ливии это надоело. Она взяла скальпель медицинской тележки, которую поставила рядом с кроватью, и разрезала им спереди халат на пациентке. Распахнув его, она некоторое время любовалась подтянутым, стройным телом девушки. Салли была не самой привлекательной – Ливия видела девушек и покрасивее, но и уродиной не была.
Ливия ущипнула девушку за сосок, потянула за него, чтобы он максимально вытянулся, и скальпелем отсекла его от груди Салли. Пациентка резко выдохнула и, наконец, пришла в себя.
Глаза Салли открылись и мутными глазами она пыталась сфокусировать свой взгляд на медсестре.
- Что... что... происходит?
Ее обескураженный взгляд переместился вниз, глаза расширились, когда она увидела кровь, растекающуюся по груди.
- О... как больно! Что вы сделали?! Зачем?!!
- Я отрезала тебе сосок, - Ливия усмехнулась, услышав новый страдальческий стон пришедшей в ужас Салли. - Но могу вернуть его тебе, раз ты такая жадная.