Прямой доступ (СИ)

— Значит, тринадцать.
— Знаешь, ты настоящий мужик. Прожить с женщиной тринадцать лет, и зная, что ей и твоему ребёнку может угрожать опасность, просто спросить — «Вы живые там?» — она нависла надо мной.
Отмахнулся, главное ведь, что она ответила и даже прислала фото. С ними всё в порядке, а значит, пока ещё меня не вычислили. Оставалось отдохнуть и закончить начатое. А ведь ещё предстоит искать информацию о проекте «Синтетика», который как-то связан с имплантом. В памяти вообще ничего не было по этому поводу.
— Если можешь, уходи, — вздохнул, потёр глаза, пытаясь прогнать приступ боли. — Я попробую справиться.
— Почему ты такой упрямый, Куга?! — снова вспылила девушка. — Давай просто уйдём, деньги, всё остальное — достанем. У нас сейчас развязаны руки. Мы перейдём через границу, дальше свободны как птицы.
Я завидовал Виктории, она сейчас и правда оказалась свободна, в отличие от меня. Мне же оставалось отправиться на очередную бойню, чтобы наконец-то пополнить свой арсенал. Повернулся к ней, прошептал одними губами:
— Потому что я умираю.
— Что? — она сразу как-то поникла.
— У меня часов двести плюс-минус, таймер всё время скачет, — пожал плечами, скривился. — Ты же знаешь меня, знаешь кем я был. Два дня назад всё изменилось, один старый урод вставил мне эту штуку в голову. Потом немного подумал и прошёлся по моим мозгам миксером.
Пальцем показал себе на висок, сделал вид, что стреляюсь. Она поникла, в шоке смотря на меня. Видимо в своей голове и правда считала, что можем рвануть когда угодно и всё, что я делаю, делаю просто так.
— Мне нужно оружие, много оружия, гранаты — осколочные, термобарические. Составные боеприпасы. Штурмовые и снайперские винтовки. Нормальная броня, — стал перечислять ей, — Мне всё это нужно, чтобы защитить дочь, когда придёт это время. Мне всё это нужно, чтобы, когда узнаю про этот проект «Синтетика», я смог прийти и забрать силой то, что должен!
Выкрикнув последние слова, сжал кулаки и уже кричал. Когда закончил, снова положил ладони на лицо, прогоняя боль. Она всё нарастала и нарастала, я уже держался за черепушку с двух сторон, боясь, что сейчас произойдёт взрыв. Закричал, потому что терпеть уже было почти невозможно. Подруга оказалась сверху, она что-то говорила и последнее, что я увидел — медицинский пистолет у неё в руках.
* * *
Очнулся, открыл с трудом глаза и посмотрел на потолок. Голова уже не так сильно болела, а я валялся на кровати. За окном день, идёт дождь, Вика под боком, обнимает, одну ногу положила сверху, закинув на меня. На полу валяется пистолет с пустой ампулой. Никаких знаков на склянке нет, скорее всего, что-то запрещённое. У пауков или осьминогов тоже частенько бывают головные боли, от которых они могут повеситься. Так что мне повезло с подругой, мы немного дополняли друг друга, да и похожи — глаза у обоих голубые.
— Ты сказал — «Синтетика»?
— Да…
Рассказал ей всё, от того дня, когда меня препарировали, до похода в лекарню и самого конца. Она внимательно слушала, широко раскрыв глаза. Да, не каждый день услышишь, что кто-то смог обойти ограничение на нейросеть «Хром» и адаптировать её под себя. Получается, с ней рядом лежал настоящий нарушитель планетарных законов, за которые казнят.
— Уничтожь колонию, — попросила она.
— Я сократил её, — объяснил девушке. — Всё не так плохо, имплант удерживает уровень развития нейросети, всё ограничено.
— Как ограничено?
— Да в общем то, могу использовать как броню или щит, временные заплатки на тело, проводник, — сказал, зевая, покачал головой: — Нет, мне пока нужен «Хром», может быть, потом.
Вика недоверчиво кивнула, не разделяя мой оптимизм насчёт ограничений для колонии нано-машин. Но это было так — они больше не могли даже попробовать прогрызть чужую броню, то, что я уже пытался сделать. Видимо создатели этого импланта понимали, что полная свобода для подобной нейросети — не вариант. У меня была возможность повысить уровень нейросети, но об этом я говорить не стал.
 
Понятно, что это не полноценный искусственный интеллект. «Хром-19» обучается, и обучается постоянно. В конечном счёте, как говорили эксперты, она может достигнуть уровня, когда людям будет нечего ей противопоставить. И в общем то какая разница человечеству, кто их поработит или уничтожит. Действительно думающая и чувствующая машина, или нейросеть, которая в зависимости от обстоятельств подстраивает и изменяет под них свои алгоритмы. Это, наверное, хуже всего, ведь с думающей машиной, как теми, которые создают в агломерациях гермов, можно договориться. С нейросетью же не поговоришь, если в процессе своего обучения она «решит» что для дальнейшего существования должны быть уничтожены все люди.
— Прямой доступ к памяти, надо же… — ошарашено и вопросительно посмотрела на меня Вика, — Это ведь миф, не может мозг человека быть подобен машине. Нельзя просто взять и превратить воспоминания в голове в пакеты данных.
— Можно, — криво усмехнулся.
— Ты можешь? — её глаза расширились ещё больше.
— Могу. Старик собирался перенести своё сознание в мою голову. Я знаю, как открывать прямой доступ к памяти, знаю, как создавать пакеты, знаю, как это работает, — ответил ей. — Но я ничего не знаю про проект «Синтетика».
— Синтетические ткани — мозг, лёгкие, кожа — всё, что угодно, — пояснила она, — Что-то такое всплывало в мозаике давно, вроде бы гермы или в Новиграде хотели реализовать.
— Зачем? — нахмурился я.
— Ткани, почти не отличимые от человеческих, живые, — ответила девушка, показала на мой правый глаз: — Твой глазной имплант биотический, пока что вершина того, что можно использовать. Но даже он светится на сканерах и детекторах как инородное тело. А уж протез, например, ручной, — тоже не очень хорошая штука. Есть такое понятие — электронное защемление. Говорят, очень сильная фантомная боль в протезированных конечностях. Проект «Синтетика» — создание полностью синтетических тканей и органов, неотличимых от настоящих, подходящих любому.
Быстро уловил, к чему она — ткани и органы, значит, это может быть и мозг. Тут же и комплекты восстановления. Возможно, в этом и суть боевого импланта, который сейчас находился в моей голове. Объединить всё, что можно — синтетические ткани, нано-машины, непонятно как работающий режим хамелеон.
Только Европейский Союз большой. У меня просто нет времени искать во всём этом тот город, в котором продолжаются исследования по проекту. Если их вообще продолжают.
— За стариком послали наёмников, чтобы не привлекать внимание других корпораций, — сказал сам себе: — Если кто-то ещё узнает, что существует протокол прямого доступа к памяти и технология в городе, мы станем новым Новиградом.
Никто кроме топов точно не знал, почему именно Славянский и Европейский Союзы ополчились на Новиград. Одна из мощнейших агломераций нового мира, построенная с нуля, а не на фундаменте старых городов. Но поговаривали что именно в Новиграде впервые было испытано антигравитационное устройство. Этой технологией агломерация делиться не хотела ни на каких условиях. Конечно же, скорее всего, были и другие причины, но лишь эту озвучили в официальных источниках. Корпорации не смогли взять штурмом город ни с первого, ни со второго раза. Но Новиград пал, постарались легендарные «Тринадцать». Двенадцать паучих и один осьминог. Они взломали центральную сеть города и уничтожили несколько субъядерных ячеек. Это была одна из ужаснейших катастроф нового времени.
— А кто ещё может позволить свободно действовать наёмникам на своей территории? — спросил уже сам себя и ответил: — «Лентех», и они же ведут проект. Может, и совместно с европейцами, кто же их знает.
Свечка «Лентеха» вздымалась в центре верхнего города. Триста этажей сверхпрочной стали и стекла. Одно из самых высоких зданий мира. Поспорить могут разве что башни-тройняшки Нью-Йоркской агломерации, там был триста один этаж. Правд, а инженеры нашего города утверждали во всех интервью что этажей-то триста один, но само здание ниже. Были даже чудаки, что пытались замерить, всех обычно арестовывали. Что интересно — и там, и у нас. Так что я предполагал, что ни наши, ни их хозяева жизни точно не знают, какая башня выше.