Потусторонний. Книга 3 (СИ)

— То есть, это… Запрещённый артефакт? — удивилась Воронцова. — Кровомантия⁈
— Нет-нет, ваше сиятельство. Побойтесь Иисуса! Будь здесь кровомантия замешана, Штольца бы давно забрали вежливые и холодные люди из Петербурга. Или где нынче Тайная Канцелярия базируется? Кровоманты в России-матушке под запретом, да пусть свет вечно освещает путь Его Императорского Величества.
Старик приложил руку к сердцу, выждал паузу.
— Нет, под запретным знанием я подразумевал: недоступное обычным артефакторам. С секретами семьи. Штольцы всегда умели вплести гадость в, казалось бы, простое заклинание. Таланты, каких и не сыщешь нынче.
— Где бы мне его отыскать? — вкрадчиво поинтересовался я.
— Не подскажу, молодой человек, не подскажу. Раньше он в Пскове обретался, там злачных мест больше. Где сейчас не представляю. Может в Москве уже. А то и в самом Петербурге. Мастер хорошего уровня, может себе позволить. Откуда у вас это, юноша?
— Хороший человек подарил.
— Хорошие люди такое не дарят. Это весьма сложная комбинация вложенного заклинания срабатывающего на изменение в энергетическом контуре, а так же на мысленную команду владельца. Индивидуальная настройка нужна. Не знаю для чего у Штольца этот оберег заказывали, но человека, который, как я понимаю уже мёртв, артефактор видел лично. Иначе бы не смог связать амулет и контур.
Вот оно как.
— Вы, если позволите, и стали причиной использования этого оберега, верно? — предположил хитро улыбающийся старик.
— Я снял это с человека, который хотел меня убить. И это точно был не продавец цветов или же волшебная фея сладостей.
— Сочувствую, молодой человек. Жизнь жестока, — равнодушно цокнул языком мастер Эглаускас. — Я, если позволите, хотел бы отметить, что такие обереги заказывают обычно для личной гвардии. Для людей проверенных. Или же представители различных европейских сект. Потому что должен быть, если позволите, личный интерес владельца оберега, чтобы его полноценно использовать. Тому, кто не готов умереть за хозяина или же за идею подобные амулеты, это как банальнейшая цепочка на шее. Захотел снял, захотел надел.
Старик блаженно улыбался, но глаза смотрели живо, с хитринкой.
— Вы встретили человечка, который обладал сильной волей и личной привязанностью к тому, чьими делами вы неосторожно, если позволите, интересовались.
— Это был бандит, мастер Эгалускас, — заметил я. — Господин Штольц так не избирателен в выборе заказчика? Я думал, что у криминального мира свои мастера. Подполье, все дела. А тут человек с именем и вот такие вот заказчики.
— Господин Штольц из эмигрировавших немцев, юноша. Его отец бежал в Россию незадолго до германо-испанской войны. В школах ещё преподают Мадридскую Вечерю, кстати?
Что-то такое в учебниках было, про резню немцев в Мадриде, но сейчас экскурс в историю меня мало интересовал, поэтому на вопрос я ответил терпеливым вопросом:
— Национальность господин Штольца как-то связана с его связями в преступном мире?
— Конечно же! — воскликнул старик. — Немцы не слишком-то избалованы принципами. За деньги любой каприз. Особенно обрусевшие немцы, которым, давайте будем честны, матушка Россия даёт много, но и требует гораздо больше чем от своих родных сынов. Львиная доля должностей для выходцев из Европы закрыта. А жить на что-то надо. Поэтому видишь немца, знай, что в его окружении где-то есть люди, с которыми лучше дел не вести.
Он пошамкал губами.
— Но не вздумайте пытаться давить на мастера Штольца законом. Уверяю вас, не выйдет. Ведь мастер оружейник не в ответе за поступки тех, кто взял в руки его творение. Вы же понимаете? Даже если у него в приёмной в очереди стоит весь криминальный мир региона — артефактор отвечает лишь за то, что он делает, а не кому. — Мастер Эглаускас снова хитро улыбнулся, и вкрадчиво, с лёгкой иронией, добавил: — И в подобных «гарантах лояльности», как вы принесли, ничего запрещённого нет. Российская Империя тщательно бдит за тем, чтобы у каждого было право, если позволите, на смерть и свободный её выбор.
 
Экий вы, мастер артефактор, жук.
— Премного вам благодарен, мастер Эглаускас. Один вопрос. Важный. А как вообще зовут этого вашего Штольца?
— Генрих. Да-да, Генрих. Генрих Олафович, у меня хорошая память на имена.
Итак, Генрих Олафович Штольц, нам срочно надо познакомиться.
— Спасибо вам, мастер Эглаускас, — сердечно поблагодарила артефактора Мария Воронцова. — Вы очень нам помогли.
— Эглаускасы всегда были верны Воронцовым, Машенька. Всегда, — прижал старик руку к груди.
— И мы всегда это ценили, — великодушно заметил графиня. Эглаускас качнул головой, пряча горькую полуулыбку, которую, определённо, Мария не заметила. Хм… Интересно.
— Илья, — девушка обратилась ко мне. — Мы закончили? Может быть, у вас есть ещё вопросы? Прошу вас, не стесняйтесь. Это самое малое что мы можем сделать для освободителя Пушкинских Гор. Ваш бой с бароном Свиридовым изменил всё!
— О, — оживился старик, — вы, стало быть, тот самый юноша?
Он выглядел поражённым. Я слегка кивнул, хотя и пожинал чужие лавры. Всё же, будем честными, если бы не Княгиня, то бой бы совсем не так закончился.
С другой стороны, если бы не я, то и Княгини тут бы не было. Но этот путь причинно-следственных поисков можно продолжать до сотворения времён. Гораздо интереснее была реакция артефактора.
— Вы, если позволите, так молоды! — продолжил тот, — И так не похожи на человека, способного на такую победу… Простите, не связаны ли ваша история с оберегом и дела этого подонка⁈
— Напрямую связаны, — признался я.
— В таком случае подождите, пожалуйста, минуточку.
Старик торопливо захромал в дальний конец мастерской, где скрылся за дверью. Мы с графиней обменялись удивлёнными взглядами.
— Он же вернётся? — уточнил я. Ну, может он всегда так прощается, откуда мне знать.
— Конечно. Андрей Альгирдасович человек ответственный. Илья, у Генриха Олафовича когда-то была мастерская в Пскове, как и говорил мастер Эглаускас. Я могу попытаться отыскать его следы, если хотите.
— Был бы премного благодарен! Очень мне бы хотелось с ним пообщаться.
Дверь распахнулась, взволнованный артефактор торопливо шагал к нам, сжимая в руках деревянный ящичек.
— Примите это, в знак признательности. И с благодарностью за содеянное, если позволите.
Старик уже не улыбался хитро. Теперь он держался с уважением. Мария смотрела на мастера с изумлением.
— Благодарю, — я принял деревянный ящик, внутри которого что-то перекатилось. — Но, не стоит. Я ж не для награды…
— Моя семья лишилась родового поместья из-за барона Свиридова. Золотая зона, пятнадцать лет назад… Не повезло. Будь она ниже рангом, может быть, всё сложилось бы совсем не так. Мой брат в ней погиб.
Глаза Эглаускаса повлажнели.
— Когда пришло время красного уровня, демоноборцы Свиридова, наконец-то, занялись тем прорывом, если позволите. И барон потерял целую группу. Группу профессиональных воителей с демонами! Эх, Томас… Если бы ты знал, что даже такие умудрённые борцы с зонами нашли свою смерть на нашей земле… Пошёл бы?
Он тяжело вздохнул.
— Да, думаю, пошёл бы… — старик встрепенулся, возвращаясь к облику мудрого хитреца, — тот день стал чёрным для Пушкинских Гор. Представители пяти знатных родов пали в том сражении. Ваш двоюродный дядя, Мари, был среди них.
— Ах, Андрей Альгирдасович! — всплеснула руками Марина. — Я не знала ничего об этом! Папенька не рассказывал об этом… Вы же столько лет служили нам… Как же так. Почему папенька не…?
— Вы меня простите, но мне нужно идти, — улыбнулся ей мастер артефактор и похромал прочь. Воронцова выглядела ошеломлённой.
— А что это? — я потряс ящичком, окликнув мастера.
— Я делал это для себя. Когда-то давно, — обернулся тот. — Мечтал, что когда-нибудь наберусь смелости и… Сам встречу Свиридова. Теперь же оно мне не нужно.
Я нагнал артефактора, оставив потерянную графиню позади. Тихо спросил: