Потусторонний. Книга 3 (СИ)

Ой как его понесло, однако я не прекращал улыбаться.
— Зачем ты сделал это? — вдруг резко успокоился Штольц. Глаза его потускнели иседины, будто бы, прибавилось. Ну, в целом, потеря дара это страшная кара для человека, который всю жизнь его развивал. Уж кому, как ни мне, это понимать.
Хотя в моём случае я ещё мог всё вернуть. Штольц же бессилен до конца своих дней. И это прекрасно.
— Ты совершил большую ошибку, старик, — сказал ему я. — Надо было отступить сразу.
— Кто ты такой? — прошептал он. Белёсые глаза мокрые от слёз, но нос щерится в бессильной злобе. — Откуда ты взялся?
— Месть никогда не приносит облегчения, — не ответил я. — Только сжигает всё вокруг. Даже успешная месть.
— Откуда тебе знать, сопляк⁈ Что ты можешь знать об этом⁈
— Живые примеры. Посмотри на себя, — пожал плечами я. — Тебе стало легче? Мне всё равно было на твои игры, старик. Я убрал того, кто мне мешал. Тебе нужно было просто отойти в сторону, и всё было бы по-прежнему. Поверь, не было во мне желания бороться с твоей мафией. Мне мешал Свиридов. А ты решил отомстить. Ну как, Штольц, помогли тебе твои кровоманты?
Губы его дрожали от ярости и обиды.
— Все эти кровомантские амулеты в промышленных масштабах… — спросил я. — Это ведь твоя работа? Как ты не попался Первой Церкви⁈
— Пошёл ты, — плюнул в меня Штольц, но не достал. Я заранее благоразумно отступил подальше.
— Амулеты твои связаны с зоной, да? Та зона, у озера Кучане, вы же её использовали именно для этого, да? Серый мир меняет их тоже? И твои люди заряжали их скверной годами? Эх, а такие красивые истории в интернате рассказывали про голоса в тумане, а это твои люди там склады обустраивали, верно?
Мне и правда, было интересно, пусть и только подтверждение, так как про схему того как можно заряжать магические амулеты в сопряжениях я слышал. Действительно усиливают энергетические свойства, но иногда опасно меняют их. Так что всё спорно.
Но я хотел услышать этот от Бека.
— Я ничего тебе не скажу, сопляк, — окрысился тот, — все тайны уйдут со мною в могилу.
Я сунул руку в карман и вытащил оттуда кровавый камень, что был найден мною в тайнике стрелка у приюта. Как давно это было будто бы…
— Что это?
— Я. Ничего. Тебе. Не. Скажу. Тварь.
Он снова плюнул в меня, но опять не попал.
— Скажешь. Как миленький, — хмыкнул я и сделал шаг ближе:
— Поверь мне.
Моя рука легла на плечо старика, и я не скрываясь, без лишнего пиетета коснулся его контура. Он вздрогнул, почувствовав.
— Нет-нет-нет, нет! — забормотал, пытаясь отстраниться. Быстро-быстро замотал головой:
— Умоляю, нет. Не надо. Не надо. Пожалуйста. ПРОШУ! НЕ НАДО!
— Увы, вынужден отказать, — сказал я и принялся за контур артефактора.
Через тридцать минут Штольц торопливо рассказывал мне всё то, что я хотел узнать. Он ловил мой взгляд, совсем не обращая внимания на верёвки. Лицо его смягчилось, просветлело. Бека переполняло желание угодить своему хозяину. Я задавал вопросы, он отвечал. Кое-что меня разочаровало, так как кровавый артефакт оказался всего лишь антирадаром скрывающим машину от камер, сканеров и одарённых… Это, конечно, объясняло почему стрелок тогда взял его с собой, но не оставил в машине. Однако полезности от такой находки вроде как немного. А я возился ещё с ней, тьфу.
Впрочем, пригодится.
Гораздо важнее было то, что артефактор рассказывал про контуры одарённых. О, здесь я заслушался. Тут было о чём поразмыслить. На текущем уровне силы, конечно, я вряд ли смогу творить подобное, но направление в котором надо двигаться Штольц мне подсказал.
Лиза уже вышла из ванны в белоснежном халате и легла на свежезаправленную кровать. Минут пять она пыталась слушать словесный поток связанного старика, но затем уснула. А я продолжал, жадно впитывая всё то, что пытался поведать местный мафиози.
Много полезного, много.
Спустя ещё час общения я и сам добрался до кровати, лёг рядом с Лизой. Девушка сонно потянулась ко мне, обняла. Голова кружилась от слабости и усталости. Так, ладно. Можно и отдохнуть.
 
Я закрыл глаза, а когда открыл их, то за окном уже смеркалось. Да, Илья Александрович, вы прямо мастер вырубаться в самые ответственные моменты. Лиза сопела рядом, а Штольц сидел на своём стуле и когда я зашевелился, старик радостно вытянулся. Был бы хвост, то он бы им завилял. Однако желания почесать ему за ухом у меня не возникло.
Как, впрочем, и желания пнуть мерзавца ногой.
Так, ладно, мне нужен Андрей. Надо понять как там дела у Василиски, а ещё живот бурлил очень агрессивно, требуя хоть чего-нибудь закинуть в его бездонные недра. Телефон разрядился, но я нашёл зарядку у кровати. Как мило, заботливо и уютно тут всё устроено! Такая мелочь, а приятно!
Едва смартфон ожил, я сразу набрал Обухова.
— Проснулся? — сразу осведомился он, не дав мне и слова вставить. — Посещал тебя, не осмелился будить. Тебе следует непременно затворять двери в покои в будущем. Мир жесток.
Будто бы я не знаю.
— Спасибо, — хрипло спросонья сказал я: — что там с Василисой?
— Всё отлично, Илья. Мастер Гарибальди её подлатал и сейчас наблюдает за бедняжкой. Сказал, что вовремя привезли. Девушка измучена и несколько дней ей должно провести в кровати в состоянии покоя, но…
Он замялся:
— Но он настоятельно рекомендовал не затягивать с регистрацией дара. Так что я осмелился определить девушку в гостевой домик и вызвал на завтра имперского регистратора к себе. Ты же не против?
— Так разве можно делать? — удивился я.
— Конечно, Илья. Есть люди, что получая дар, неделю потом встать не могут с кровати. В администрации же не чудовища заседают, имеют понимание. Специальная служба есть. Ты не знал?
Откуда мне, я ж тут новенький.
— Ничего себе!
— Так ты не против? — Обухов будто бы нервничал. — Я вызвал, а потом подумал, вдруг… Вдруг у тебя другие планы.
— Всё правильно сделал, друг! — от всего сердца сказал я. — Всё правильно. Я за закон.
— Ну и слава Иисусу, — облегчённо выдохнул Андрей. Голос его оживился:
— Смущает меня, что девушка до сих пор без сознания. Впрочем, мастер Гарибальди уверяет, что это нормально. Поясни, Илья, что произошло у тебя? Во что ты вмешался?
— Долгая история. Есть пожевать чего? — важные дела решены, пора праздно набить желудок. Передохнуть, наконец.
— Я пришлю Иришку и она вас сопроводит в столовую.
— Вот там и обсудим, — бодро сообщил я.
К ужину мы с Лизой спустились совсем не в вечерних нарядах. Но и в большой светлой столовой нас ожидал не светский раут, а огромная кастрюля с пельменями. Рот наполнился слюной.
— Иришка не умеет готовить, — с извиняющимся видом посетовал княжич. — Маменька же отпустила кухарку на выходной. Гостей ведь не ждали. Так что… Что нашёл. Зато сам.
Он чуть покраснел от смущения, будто бы в его доме ничего дешевле лобстеров не кушают.
— Какое чудо, — захлопала в ладоши Лиза. — А есть майонез?
— Конечно! — обрадовался Андрей. — Конечно, есть.
Мы сели за крепкий деревянный стол. За огромными окнами уже стемнело, и загорелись фонари, выдирая из темноты роскошный сонный сад усадьбы Обуховых. Под одним из фонарей уютно раскинулась освещённая тёплым светом скамейка. Должно быть на ней хорошо сидеть по вечерам и слушать тишину.
Андрей живо разговаривал, раскладывая пельмени по тарелкам. Лиза смеялась его шуткам, а я с какой-то странной отстранённостью наблюдал за ними. На лице застыла нелепая улыбка. Какое непривычное тёплое чувство внутри. Приятная расслабленность, домашний комфорт. Неважно кто и что говорит, не имеет значение то, какие яства на столе. Главное это люди, что сидят вместе с тобой.
Илья, ты становишься сентиментальным?
Пельмени оказались чудесными. Много сочного мяса, нежное тесто, тающее на языке. А с майонезом это всё и вовсе становилось объедением! Мы лихо приговорили кастрюлю на троих, и потом ещё долго-долго разговаривали, потягивая прохладный домашний компот. Я рассказал Андрею о Канцелярии и Беке, и он так изумлённо удивлялся нашим злоключениям, что Лиза смеялась ещё громче. Княжич, в свою очередь, поведал о последней зоне, где едва не погиб новичок поддержки. Снова попался заряженный хранитель портала. Я торжественно обещал, что мы обязательно пойдём и закроем, наконец, серебряный прорыв, потому что бронза, по словам Андрея, это несерьёзно. Просто, как заявил княжич, с хранителями надо быть осторожнее, а остальное всё очень несложно.