Потусторонний. Книга 3 (СИ)

— Сейчас не очень удобно. Я наберу его минут через пять, хорошо? Всего…
— Он говорит что это важно!
Я положил вилку и с трудом сдержал громкий вздох сожаления:
— Раз это важно, то конечно же… Конечно…
Лиза с милой улыбкой оценила мои страдания, отсалютовала бокалом и сделала глоток. Затем тонкими изящными пальчиками подхватила с белой тарелочки треугольник бело-синего сыра. Вонял этот сыр как вся моя жизнь, но на вкус под вино оказался весьма недурён.
— Илья! Привет! Со мною на связь вышел барон Земов. У него бронзовая зона открылась, предлагает очень хорошие деньги если мы возьмёмся прямо сейчас. Когда ты сможешь?
— Не знаю, — признался я. — Давай так, хорошие это сколько?
— По пять тысяч на брата, если уже завтра. Я читал описание, не должно быть ничего экстраординарного. Зона свежая, отчёт Первой Церкви только вчера пришёл.
— Бери. Но без меня. Деньги хорошие.
Андрей замялся:
— Илья… Ты же не затаишь обиду на это? Ведь мы вместе начали это, и теперь… Теперь получается что я без тебя туда иду…
— Андрей, действуй, прошу тебя, — кусок мяса на вилке мне улыбался, клянусь. Подмигивал и звал беззвучно, мол, давай Илья, возьми меня. Возьми меня целиком. Возьми меня жёстко-жёстко!
Живот возмущённо забурчал, требуя прекратить расшаркиваться и приступить к уничтожению белка!
— Ты обещаешь, что это не уязвит тебя? — уточнил княжич ещё раз.
— Конечно же! — главное не выказывать раздражения. Обухов не поймёт и опечалится. А зачем мне печальный руководитель команды по зачистке сопряжений? Мне нужен улыбчивый, довольный и уверенный в себе офицер.
— Спасибо, спасибо! Тогда мы завтра с утра мы втроём направим туда свои стопы. О! Хотел информировать тебя, что образовался ещё один персонаж. Сам проявил инициативу и связался со мною. Подмастерье, кинетик. Мы растём, Илья! Мы растём!
— Главное, не дорасти до Свиридова! — не удержался от скепсиса я.
— Типун тебе на язык! — возмутился Обухов. — Всё, пока!
— Всего доброго! — наконец-то попрощался я.
Нас разъединило, и уже через миг кусок мяса оказался в плену моих челюстей. Я откинулся на спину, с наслаждением перемалывая сочное кушанье. Ну, дело, кажется, идёт. Детишки и без меня справятся. Давай, Обухов, обустраивай свою личную жизнь.
Судьба же Штольца меня не то чтобы сильно беспокоила… Да, жизнь аристократа это не всегда балы да приключения. Если твой род не славен мощью, зато весьма талантлив в производстве, то при должной сноровке твои ресурсы могут легко оказаться в чужой власти.
Из подвала же о правах кричать можно долго, но быстрее устанешь, чем добьёшься справедливости.
И не стоит исключать историй, когда люди по своей воле уходят в тень. Начинают жить с чистого, так сказать, листа. Ситуации ведь разные бывает. Может и Штольц решил попробовать другие горизонты. Ниточку артефактора можно отбрасывать, через него я Бека не найду… Жалко, но не криминально.
Ещё бы понять что там у Васи с её Лёвой… Может резня в Посадниково одарила нас надеждой, а?
— Нет, правда, — Лиза резко повернулась ко мне. — Как думаешь, Рррупи обиделся что я на него так накричала?
— Уверен, что нет, — я поспешил её успокоить.
Демонёнок теперь обитал в гардеробной и зла на Лизу точно не держал. Кстати, о гардеробной! Этот «чулан для шмоток» оказался очень удобным помещением в нашем случае. Во-первых: барахлом мы так и не разжились, поэтому он был девственно пуст. А во-вторых: звукоизоляция там была такой, что вопли умирающих жертв доносящиеся из планшета нас не тревожили. Идеально же!
Хотя у меня была мысль поселить демонёнка где-нибудь в вентиляции, и ходить по длинным коридорам старого особняка с уверенным видом, и на все вопросы от прислуги:
— Вы слышали это⁈
Отвечать с гневным недоумением: «Нет!».
Огромный особняк пустовал. В команде обслуги кроме экономки, дворецкого, водителя и охранника была ещё горничная и кухарка. Семьи работали здесь уже не первое поколение, и это приятно впечатляло. Имение с историей это всегда прекрасно. Закончив ужин, я отёр лицо салфеткой и решил пройтись по своим владениям. Оставив Лизу на террасе с видом на озеро и с бутылкой вина, я вошёл в дом.
 
Под ногами едва слышно поскрипывали паркетные доски, но на это не хотелось ругаться. Это было даже приятно. Хорошая такая атмосфера уютного скрипа. Казалось, что вот-вот выйдет на встречу подслеповатая старушка в викторианских одеждах и с керосиновой лампой в руке. Приподнимет её над головой, подслеповато вглядываясь поверх круглых очков в темноту, и прошамкает что-то ворчливо.
Я решил подняться на третий этаж, где находилось несколько гостевых спален. Проинспектировать, ибо утром господин Бреннер торжественно рассказал мне о концепции комнат отдыха, чем растормошил любопытство, но знакомство я тогда решил отложить. И теперь этот момент настал. Осмотр я начал с восточного крыла особняка. Здесь располагались две гостевые. Зимняя и весенняя. Первая была вся в белых тонах, с мягкими белыми коврами и огромными пушистыми подушками. Повсюду нежный белый мех: ими обиты подоконники и подлокотники белых кресел. Полосы меха обрамляли как трюмо, так и все картины (на которых красовались зимние пейзажами). Мило, но как-то тут и кофе не попить, и крови не пролить. Дверь в весеннюю нашлась чуть дальше с другой стороны коридора. Архитектор выдержал почтительные расстояния, видимо чтобы гости друг другу не мешали наслаждаться своими сезонами. Здесь всё ожидаемо было в цветах, но умеренно, без пышности. Деревянная отделка потолков и стены, линии искусственной зацветающей лозы. Огромные окна, за которыми свисала поросль девичьего винограда. Уютненько, но ничего необычного. Однако здесь я задержался чуть подольше, с интересом оглядывая убранство, пока за моей спиной не прожурчал нежный голос:
— Добрый день, господин.
Я обернулся. На пороге стояла горничная. Руки сцеплены в замок, головка скромно опущена. А вот карие, почти чёрные глаза смотрят с вызовом.
Наряд у неё был обычный для горничной, но с высоким воротом, закрывающим шею и грудь. С таким откровенным взглядом это скромность смотрелась резонансно.
— Вы позволите? — повела бровью она.
Я кивнул. Девушка вошла в комнату и начала убираться, смахивая пыль. Она не оборачивалась, целиком занятая работой, но движения её были настолько плавны и выверены, что я даже улыбнулся от старательности. Особенно когда горничная что-то уронила и наклонилась за оброненной вещью. Повернула голову в самой низкой точке, чтобы поймать мой взгляд. Я, конечно, не отказал себе в удовольствии насладиться зрелищем, потому что посмотреть действительно было на что.
— Простите, ­ — выпрямилась она. Плавно, артистично. — Я такая неловкая. Я же вам не мешаю? — она говорила жарким и низким голосом. Коснулась пряди волос, провела кончиками пальцев по щеке до полуоткрытых губ.
— Нет, я уже закончил здесь, — бесхитростно улыбнулся я. — Как вас зовут?
— Вероника, — потупила глазки она, снова стрельнула взглядом. — Но вы можете звать как вам угодно.
— Не буду отвлекать вас от работы, Вероника.
— Вы мне совсем не мешаете.
В комнату вплыла Княгиня. Зависла в проёме, оглядываясь. Многозначительно поджатыми губами оценила горничную. Летнее платьице моей напарницы внезапно сменилось на саван, на кистях вдруг выросли призрачные цепи. Княгиня с трагичным видом поплыла по коридору и оттуда отчётливо послышался металлический звон звеньев.
— Что это? — перестала притворяться Вероника и испуганно повернулась к двери.
— Я ничего не слышал! — с готовностью ответил я. Вот так вам! Илюшка всё-таки закрыл этот пунктик в списке желаний. — Всего доброго!
Я покинул комнату. Княгиня висела под потолком, бряцая цепями. Мне казалось что ещё секунда и она завоет старым английским приведением. Поэтому приложил палец к губам, мол, соблюдаем тишину.
Призрак с расстроенным видом вернулась к привычному облику. Я же двинулся дальше по коридору, к оставшимся гостевым.