Байки из Зоны. Убежать от себя
– Верхушку сосны видишь? – спросил он. Дождавшись утвердительного кивка, сказал: – Это твой ориентир на ближайшие триста шагов. Будь внимателен, Травник, тут аномалии часты.
Через несколько минут Древень вернулся в начало колонны.
– Надо ускориться, – голос его был наполнен беспокойством. – Караванщику совсем худо. Дыхания почти нет, нога почернела. Похоже, в слюне псо-ящеров содержалась какая-то ядовитая дрянь. И яд распространился по телу.
* * *Смерч «Глаза бури» крутил свои кольца на том же месте, где его и оставил Мишка несколько часов назад, уйдя вслед за Древнем на «Рыбзавод». Когда группа бойцов с носилками подошла к зоне действия воздушных потоков, Древень приказал оставить носилки и отступить всем, кроме Суворовцева.
– Никто не сможет пройти, кроме тех, кого я поведу с собой. Да и тех раз-два и обчелся, – констатировал сталкер. – Со мной пойдет Травник. Мы вместе понесем Караванщика. Ваша задача – прикрыть нас от возможных атак. Нужен один доброволец, кто пойдет перед нами подстраховывать на предмет аномалий.
– Я пойду! – вызвалась Гюрза, едва Древень договорил.
Чтобы ни у кого не вызвало сомнений ее желание помочь, она даже сделала пару шагов вперед и сняла с пояса детектор аномалий.
Древень пожал плечами. Мол, мне все равно. Главное, чтобы обеспечили проход. Древень и Суворовцев скрестили руки, так же как до этого делали сталкеры у Винтика. Бойцы Караванщика посадили на эту конструкцию своего командира. Гюрза заняла место на несколько шагов позади носильщиков, и поредевшая группа тронулась. Остальные – охранники Винтика и спутники Караванщика – заняли оборону и принялись оглядывать окрестности в поисках возможной опасности. К удивлению Мишки, к границам смерча подошли без каких-либо помех. Ветер почти не ощущался, превратившись в подобие легкого бриза, освежавшего путников, а не норовившего сбить с ног. Рев воздушных потоков, однако, в отличие от ветра вполне оглушал. Это также удивляло. Хотя… Что взять от аномалии? Сегодня она ведет себя так, завтра этак. Это же Зона.
Поднятая смерчем пыль стояла стеной, через которую Суворовцев не рискнул бы перебираться в одиночку. Причем преграда была более чем осязаема не только с виду. По бронежилету и маске застучали песчинки и комочки почвы, когда сталкеры подобрались к аномалии почти вплотную. Суворовцев в этот раз не стал рисковать и защитил лицо, чтобы не наглотаться всякой дряни, как это чуть не случилось в прошлый раз.
– Все, Гюрза! – прокричал Древень, стараясь перекрыть рев аномалии. – Тебе пора обратно! «Глаз бури» тебя внутрь не пустит. И так перебор с людьми!
Что ответила девушка, Мишка не услышал, потому что под давлением Древня они с ношей погрузились внутрь смерча. В этом месте ветер бил с ужасающей силой. Земля, пыль, грязь и трава, летящие с приличной скоростью и заляпавшие маску, моментально выключили зрение. Если бы не Древень, сжимавший его руки и задающий направление, Суворовцев уже давно повернул бы не в ту сторону и либо вышел назад, либо попал бы в какую-то иную аномалию. Слева приглушенно, будто через подушку, грохотнуло. Сквозь забитую пылью маску сверкнуло мертвенным электрическим светом. Затем что-то громко зашипело справа. Пыльную бурю озарило, будто взорвался бензобак автомобиля. Но ни запаха гари, ни электричества Мишка не почуял. Даже воображение не подкинуло ему такой иллюзии. Впереди что-то замерцало зеленым и фиолетовым. И руки Древня потащили Мишку вправо. Вдруг Суворовцев почувствовал сопротивление, будто кто-то или что-то вцепилось в рюкзак за спиной и не дает свободно двигаться. Он дернулся, насколько мог себе это позволить с ношей на руках и связкой с Древнем. Но сопротивление не ослабло. Тогда он рванулся сильнее. Но потом ему стало не до рывков, потому что возникло ощущение, что на плечи опустился пресс весом несколько тонн. Через пару шагов, правда, это ощущение прошло. Однако пройденное расстояние далось студенту гигантским, на пределе возможностей, усилием. Впрочем, эта преграда была последней. Потому что через несколько десятков шагов сталкеры со своей ношей вывалились на зеленую лужайку. Ее Мишка, конечно же, не увидел из-за заляпанной пылью маски, но ощутил ногами даже через толстые подошвы берцев мягкость травы. Богатое воображение дорисовало все остальное.
– Справа дом видишь? – чуть задыхаясь от быстрого бега, спросил Древень.
– Нет, у меня маска пылью заляпана, – пропыхтел Мишка.
– Тогда просто следуй за мной. Куда тяну, туда идешь. Доберемся, можно будет и умыться, и помыться, и пожрякать.
– Да я уже задолбался тащить Караванщика, – прохрипел Мишка. – Он же тяжелый, да и ходим не по асфальту.
– Терпи, сталкер, береги дыхание, – ответил Древень, увлекая полуслепого напарника за собой. – Зона все видит и воздает достойным.
Мишка только досадливо крякнул, когда споткнулся о ступеньку. Но рук не расцепил и ношу не уронил.
– Мы уже в доме. Идем в лабораторию. Сейчас направо, теперь налево, теперь идем боком. Ты – правым, – командовал Древень.
Мишка выполнял распоряжения буквально, ориентируясь вслепую и удивляясь тому, как напарник уверенно себя здесь чувствует.
– Так, сзади тебя стол. Делаем два шага и сажаем пациента на столешницу.
После указанных манипуляций, причем Суворовцев для спокойствия еще и постарался нащупать ногой ножку стола, водя стопой по полу, Древень более спокойным тоном сказал:
– Все, можешь открыть лицо и умыться. Нам предстоит операция, так что помой тщательно руки.
– Нам? – спросил Суворовцев, снимая заляпанную пылью маску.
Огляделся и задохнулся от неожиданности. Он находился в настоящей операционной. Стол, лампа, белый кафель, столики вдоль стен с инструментами, автоклав в глубине, напротив входа ширма. И запах. В нос буквально врезался аромат, присущий только медицинскому учреждению. Некая смесь спирта, хлорки, лекарств и чего-то еще, неведомого простому смертному. Так пахнет в больнице, поликлинике или стоматологическом кабинете.
– Странно, мне показалось, что ступенька, о которую я споткнулся при входе, была деревянной, – ошарашенно оглядываясь, пробормотал Мишка.
– Потом, все потом! – нетерпеливо крикнул Древень из-за ширмы, откуда слышался плеск воды. – Быстрей умывайся и готовь капельницу. Мы пациента теряем.
– Да я не умею… – промямлил Мишка, но поспешил за ширму.
Его взору открылась ниша, в которой располагался гигиенический бокс – душевая кабина и раковина с краном. Скинувший на пол боевое облачение Древень активно умывался.
– Твоя очередь, а я пошел готовить раненого, – бросил он Суворовцеву, закончив и выключив воду. – Мой руки до плеч и сам умойся. Потом протрешь до локтей руки спиртом. Все как ты знаешь, короче.
– Но мы не изучали хирургию. Я вообще на фармфаке учился, – воскликнул Мишка.
– Но общие знания вам же давали?
– Типа того.
– Крови боишься? – Древень открыл колбу со спиртом, добавив его резкий аромат к окружающим запахам.
– Нет, – помотал головой Мишка, приступая к умыванию.
– Значит, все получится. Комбез снять не забудь, – ответил Древень и скрылся за перегородкой. – И облачись в халат. Там все лежит.
Из медицинской комнаты послышался лязг железа, какой бывает, когда достают из металлической же посуды хирургические инструменты. Суворовцева передернуло. Он терпеть не мог подобных звуков. Они напоминали ему кабинет зубного врача-хирурга. Затем раздался треск разрезаемой ткани, бульканье какой-то жидкости и стон больного.
– Давай скорее, – донесся голос Древня.
Это подстегнуло Мишу, он быстро переоделся в лежащий рядом на тумбочке хирургический халат и, слегка ностальгируя, двинулся на помощь напарнику.
На ближайшие сорок минут сталкеры превратились во врачей. Причем Мишке была отведена самая незавидная роль хирургической сестры. Точнее, брата. Всю операцию Суворовцев не помнил, да и не запоминал. Ему только нужно было по команде Древня менять колбы в капельницах, ставить дренаж, перетягивать жгутом нужную часть ноги или ослаблять узел. Разумеется, и убирать – вытирать кровь, гной, когда нужно, протирать стол. Хорошо, все эти навыки были Мишке знакомы по институтской практике в больнице.