Невидимка и Охотник 2 (СИ)

Когда ругару вернулся в дом, я лежала на кровати абсолютно голая. Сверху меня накрывала тонкая белая пеленка, под которой наверняка все просвечивалось. Щеки залила краска, хотелось провалиться сквозь землю. Бернард на меня даже не смотрел. Он отошел в угол и копался в каком-то ящике. Наконец, он нашел то, что искал — небольшой коричневый мешок. Ругару достал оттуда странный инструмент продолговатой формы, напоминающий чем-то утиный клюв. От этого стало ещё страшней. Зачем он нужен? Я думала, Бернард будет осматривать руками, а не этими железяками.
Ругару приблизился ко мне с этим инструментом в руках. Я вся сжалась и в сотый раз пожалела, что вообще согласилась на эту авантюру. Все внутри воспротивилось этим действиям и этой ситуации. Прижимая к себе пеленку, я приняла сидячее положении и поспешила встать.
— Нет, Бернард, я не могу, — замотала головой, но вдруг широкая ладонь мужчины легла мне на плечо и не позволила встать.
— Принцесса, это необходимо, — твердо сказал он, смерив меня решительным взглядом. Сейчас передо мной стоял не тот добродушный друг, к которому я привыкла. Он превратился в серьезного мужика, который не отступится от своего решения. Я не чувствовала от него угрозы, но в глубине души понимала: сопротивление бесполезно. — Ляг. Обещаю, я буду все делать как можно осторожнее. Просто расслабься.
— Расслабишься тут, — буркнула я. — Я чувствую, что это неправильно.
— Если с твоей беременностью что-то не так, нужно попытаться это исправить сейчас, а не потом, когда будет слишком поздно. Побори свою стыдливость и веди себя как будущая мама. Ляг! — он надавил мне на плечо, укладывая обратно на кровать. Пришлось подчиниться, потому что бороться с ним в моем положении очень глупо. — Для начала, покажи мне грудь.
Ну это форменное издевательство! Я одарила ругару таким оскорбленным и злым взглядом, от которого даже ему следовало бы стушеваться. Вместо этого Бернард прыснул от смеха и прикрыл лицо ладонью, пытаясь скрыть эмоции.
— Я не то имел в виду, — выдавил он, сдавленно смеясь.
— Смешно, да? — мрачно прошептала я, чувствуя себя полной дурой, которую развели на раздевание.
— Прости, — извинился ругару, отсмеявшись. — Я не то хотел сказать… Ну, то есть, то, но по-другому. При беременности грудь меняется, и это можно заметить внешне. Я поэтому попросил, а не потому, что ты там себе напридумывала.
У меня уже не было никакого настроения с ним общаться и слушать оправдания. Я тут сгораю от стыда, а он хохочет! Фу, противно.
Однако, Бернард не стал дожидаться моей реакции и сам сдвинул край пеленки. Я попыталась резко прижать ткань к груди, но у меня ничего не получилось. Он держал её слишком крепко. Теперь ругару не смеялся, а смотрел на мои небольшие холмики внимательно и задумчиво. Он кивнул своим мыслям и сам вернул край пеленки на место.
— Не могу сказать однозначно, но признаки изменений есть, — туманно и сдержанно произнес он, садясь рядом со мной. — Ро, теперь слушай меня, — попросил Бернард, смотря мне прямо в глаза. — Я попрошу тебя развести ноги, закрыть глаза и расслабиться. Будет неприятно, но ты потерпи, хорошо? Помни, это необходимо.
— Может, не надо? — слабо просипела я, чувствуя, что процедура мне не понравится.
— Надо! Давай.
Это было настоящим испытанием. Одно дело — с Дейвом, которого я люблю и не стесняюсь, а совсем другое — сделать это перед Бернардом. Ужасное ощущение, когда щеки горят, и все внутри переворачивается от нежелания совершать такие непотребства. Набравшись храбрости, я немного развела ноги, буквально на длину ладони.
Ругару устало выдохнул, будто говорил «Это никуда не годится». Он сам согнул мои ноги в коленях и развел так широко, как только было возможно.
— Все хорошо, Принцесса, — его спокойный голос успокаивал, хотя я была готова расплакаться. — Дыши глубоко, — попросил он, пальцами разводя мои нежные складки. Холодный металл коснулся самой интимной части моего тела, и я сжалась, как улитка, которую неловко коснулись. — Не переживай, все хорошо, — Бернард не позволил мне свести ноги и вставил свой инструмент ещё глубже. Ощущения были ужасные. Это не больно, но до невозможности противно и неприятно. — Дыши, девочка, дыши.
 
— Ай! — вскрикнула я, когда в какой-то момент появилось странное ощущение, будто эта штука царапает меня изнутри. — Больно!
— Потерпи, — попросил Бернард спокойным голосом. — Сейчас…
Послышался звук удара металла о металл, будто он перебирал железные инструменты, а потом я ощутила странное давление внутри себя.
— Что происходит? — сквозь сжатые губы прошипела я. — Хватит! Мне больно!
— Ещё чуть-чуть, — уговаривал Бернард, усиливая давление. По ощущениям мне казалось, что ещё немного, и он проткнет мне какой-то орган. — Немного осталось…
Я устала терпеть и попыталась сама вытащить все, что он в меня засунул, но Бернард вдруг раздраженно зашипел.
— Ро! — рявкнул он, одной рукой обхватывая мои запястья. — Прекрати! — и вдруг стало легче. Ругару вытащил из меня свои орудия для «исследований» и оставил мое тело в покое. Я тут же свела ноги, прижала к себе простынь и отвернулась на бок. Несмотря на то, что все закончилось, внутри оставались неприятные саднящие ощущения, от которых мне затошнило. Ещё хотелось плакать.
— Беременность десять недель, — мягко произнес Бернард. — Возможны небольшие кровянистые выделения, не пугайся, это не страшно. Отдыхай, — ругару накрыл меня покрывалом и отошел, давая время прийти в себя.
  
Глава 12
 
Я стала относиться к Бернарду настороженно. Исчезла легкость в общении, теперь мы общались с некой долей опаски. Ругару не чувствовал себя виноватым передо мной, да и не свойственно ему это. Он вел себя так, будто ничего не случилось, я же не могла спокойно смотреть ему в глаза. Этот его «осмотр» отбил у меня всякое желание впредь ходить к повитухам и знахаркам. Как вспомню это его копошение внутри… Брр! Все внутри сводит судорогой омерзения.
Тем не менее, отношение ко мне все таки изменилось. Бернард запретил мне пить несколько видов чаев, что хранились в его коллекции, перестал приносить в дом жирные и соленые продукты, а также ограничил сладкое. Вместо этого я питалась в основном фруктами, черным хлебом и нежирными супами. Поначалу такая диета меня раздражала, но через неделю я заметила, что чувствую себя лучше и перестала бунтовать.
А ещё я ежедневно получала подарки от Дейва. Он не показывался мне на глаза, а лишь оставлял под дверью корзины с угощениями. Мы не успели доесть его персики, а на столе уже появились заморские алые яблоки, груши и даже ананас! Я эти фрукты видела лишь на картинке, где Дейву удалось достать аж две штуки?! Правда, Бернард сразу же забрал у меня ананасы.
— Тебе это нельзя! — решительно заявил он, убирая продолговатые плоды подальше в ящик. — Они могут вызвать аллергию.
— Но это мой подарок! — обиженно просипела я. Ещё в детстве няня читала мне сказку про девочку, которая жила в ананасовом домике и целыми днями ела стены и мебель в этом домике. Уже тогда я загорелась идеей попробовать этот редкий и ужасно дорогой фрукт, а сейчас Бернард лишает меня этой сказочной возможности! — Всего один кусочек, пожалуйста!
— Нет! Принцесса, это опасно, как ты не понимаешь? — начал злиться Бернард. — Подумай о ребенке! Ты же не хочешь ему навредить.
— Дай мне просто попробовать один маленький кусок! — умоляла я. — Что будет от одного кусочка?
Бернард приблизился ко мне и выдохнул прямо в лицо:
— Что угодно! Разговор окончен!
Я с надутым видом устроилась на печи. Все чаще меня посещает мысль о том, что нужно сообщить Дейву о беременности и вернуться к нему, но приходится напоминать себе, что он ещё не готов. Если я упаду к нему в руки как переспелое яблоко, которому просто некуда деваться, это не возымеет нужного эффекта. Но в то же время, с Бернардом жить все сложнее. Он слишком ответственный и правильный, и это провоцирует конфликты. А ведь это даже не его ребенок!