Ларс III (СИ)

— А перстень тебе придется оставить здесь, на этом столе, — ровным тоном заявил я хазарину.
Лицо Манассии побагровело.
 Глава 6 
 Тьмутаракань, лето 827 г.
Я стоял на вершине крепостной стены и рассматривал красоты тьмутараканьского берега. Сочно-голубые волны набрасывались на песчано-галечный берег в многочисленных попытках разграбить его. Летнее солнце яркими мазками подсвечивало неустанные попытки моря по захвату суши. Влажный воздух приятно щекотал ноздри. Многочисленные чайки сновали по побережью в поисках еды.
Вчера Манассия покинул город в сопровождении тридцати оставшихся хазарских воинов. Перстень ему все же пришлось оставить. Я потратил не один час, разглядывая украшение, но так и не смог догадаться о его реальном происхождении. То, что перстень с трезубцем был ценен бывшему кагану, неоспоримо. То, с какой ленцой и недовольством он стягивал с пальца золотой кружок, говорило само за себя. Жаль, что Манассия проигнорировал вопросы о перстне. Думаю, что это вполне может быть символом члена Триумвирата. Это слишком очевидно. Метик со мной согласен в этом. А Эса обещала выяснить у своих людей в Царьграде наличие подобного перстня в «гардеробе» патриархов.
Кстати, судя по последним донесениям, православную церковь возглавляет теперь не единоличный глава. Управлять ей будет коллегиальный орган в лице Совета митрополитов. Меня это вполне устраивает. Главное, чтобы не рождались мысли об участии в сговоре с Понтификом по мировому господству. Никогда не верил в мировые заговоры, но реальность такова, что приходится бороться именно с ним. С другой стороны, я ничем не лучше, сам же предполагал, что придется менять историю так, чтобы будущее, из которого появился я, стало лучше. Противники хотят того же — поменять историю, чтобы лучше было именно им. Вот только разница не только в этом, но и в том, что понятие «лучшего» у нас кардинально разнится.
Жаль, что мне ставят палки в колеса и приходится отвлекаться на Понтифика. Но проблема Запада, как говорит Эдик, будет висеть над нашим царством, словно дамоклов меч. И единственным правильным и верным решением является покорение этого Запада. Задача не простая, займет много времени, но дивиденды будут катастрофически огромными. Контроль территории Англии, Франции, Германии, Испании, Португалии, Италии и кучи мелких государств, даст мне неоспоримое преимущество перед всем остальным миром. Что ни говори, но именно Европа дала половину всех потрясений, всколыхнувших человечество. Крестовые походы, кругосветные путешествия, покорение Америк, уничтожение целых цивилизаций многих континентов, не говорю уже о мировых войнах. Все это заставляло людей искать решения, которые помогли бы пережить эти потрясения и выйти живыми из сложившихся проблем.
Поэтому идея покорения Европы, чтобы в дальнейшем не случилось мировых войн, США, уничтожения «индейцев» и прочих злодеяний европейцев, является достаточно здравой. Да, я не альтруист и делаю это все не столько для «блага человечества» сколько для моего новорожденного царства. В любом случае, Гардарики станут империей. Все к этому идет. Если, конечно, я выживу и смогу оставить после себя наследие, способное сохранить то, что получится собрать. Александр Македонский тоже неплохую империю сколотил, но после его смерти все развалилось. И таких примеров история знает много.
— Ларс, не хмурься, — фыркнуля Эса, посмеиваясь над моим сосредоточенным лицом.
Девушка подкралась незаметно. Либо я слишком сильно задумался, не заметив, как она появилась. Воительница, одетая в мужскую одежду, ничуть не становилась менее привлекательной. Мне иногда кажется, что она специально носит штаны и рубахи на несколько размеров меньше, чтобы наряды плотнее облегали стройное тело девушки.
Она встала рядом со мной, также облокотившись локтями на парапет крепостной стены. Эса была без брони и вездесущих метательных ножей. Высокие темные сапоги, штаны, обтягивающие икры и бедра, а также белая с орнаментами рубашка, затянутая кушаком на осиной талии. Вроде все неброско, но гармонично сочетаются на молодой девушке. Ее прическа с выбритыми висками мне даже нравится. Как-то необычно. Косичка уже достаточно отросла, стала ниже плеч. Маленький шрам потерял красноту и стал не таким заметным.
 
Эстрид, заметив то, что я ее разглядываю, повернула голову и чуть приподняла бровь в немом вопросе.
— Давно не виделись, — ответил я на невысказанное: «Чего уставился?» — вот и рассматриваю.
Я повернул лицо в сторону моря. Ветер доносил соленый запах прибоя.
— Скоро Радомысл приедет. Он благополучно раздал ценные советы и собрал вокруг Драга, нового итильского князя, советников, которые помогут ему в управлении.
— Откуда информация?
— Инфо… на что?
— Сведения, говорю, откуда? — улыбнулся я.
— Утром прибыл караван с моим доносчиком. Завтра отправится в Киев, отнесет пару наказов моим помощникам.
— С Крыма вестей нет?
— Только слухи о создании Крымского каганата.
— Манассия что-ли будет каганом? — я с удивлением повернулся к Эссе.
— Вроде как не он. Какой-то местный купец.
— Как поживает бывший каган?
— Бежит, сверкая пятками.
— В Крым?
— В ту сторону. Пытается успеть за пять дней ускакать как можно дальше. Сомнительно, что он пойдет в Крым. И без него хватает желающих покаганствовать.
— Как истечет срок, который я ему дал, закрой этот вопрос. Сколько людей его ведут?
— Пять воинов и трое моих послушниц.
— Управятся? С тридцатью-то хазаринами? — с сомнением протянул я.
— Там и одной воительницы достаточно было бы. Просто «страхуюсь», как ты говоришь, — улыбнулась Эса.
Я кивнул. Действительно, хватило бы и одной ее послушницы. Отравить пищу и уйти незамеченной, либо притвориться дамой легкого поведения и пройтись по шеям «клиентов» бритвенно острыми кинжалами — это только самые простые способы работы этих ассасинш.
— Дождемся Радомысла, соберем совет и направимся к Крыму, — заявил я, — закроем вопрос с полуостровом и начнем разбираться с Понтификом.
— Думаешь, справимся с Римом? — озадаченно спросила девушка.
— Надо. Не знаю — как, но нужно что-то придумать.
— Годслав отвлечет внимание северных союзников Папы Римского. Он набрал внушительный опыт ведения войны. Василько с новобранцами помогут ему в этом. Война с викингами, если она будет, должна сковать силы врага и не допустить их сюда, на юг.
— Как думаешь, после того, как до Улофа дойдут слухи о северных набегах, он ринется на защиту своих владений или останется воевать с нами?
— Все зависит от того, когда мы начнем войну здесь и когда до Улофа дойдут вести с севера. Если мой папаша узнает о военных действиях Годслава и Василько раньше, чем мы начнем свои действия здесь, то я уверена, что он ринется на помощь своим союзникам и данникам. Он, в первую очередь, конунг, поэтому не сможет сидеть и ничего не делать. А это значит, что Триумвират не сможет убедить его остаться.
— А если мы начнем воевать здесь раньше, чем Улоф узнает о северных набегах?
— Вот здесь я уже не уверена, что он сразу поскачет на север. Он живет битвами, войной.
Мы помолчали, каждый думая о своем. Жаль, что не получится выкрасть Милену — уже обсуждали этот вариант с Эсой. Она не гарантировала успешность такой операции, так как пришлось бы скакать несколько дней, чтобы уйти от преследования, а это гарантированно убьет неродившегося малыша. Было бы легко и просто выкрасть и забыть о Западе на годик, чтобы я смог нормально собраться с силами и подготовиться к полномасштабному вторжению в Европу.
— Ты Агу расстроил, Ларс, — весело пропела Эстрид.
— Чего это вдруг? — удивился я, оглядываясь назад, в надежде увидеть Агу.
— Ты вчера пошел на площадь без сопровождения охраны, когда Ага завтракал.
— Ну, я нечаянно, — промямлил я, разглядывая могучую спину телохранителя, загородившую единственный проход на стену.