Император (СИ)
— Уже то, что мы знаем город, его людей и можем убедить немало из них сотрудничать. Мои соплеменники работают на складах и местах распределения продовольствия. Много чего… вот понадобится господину военному начальнику связаться с главарями восстания в Сербии и Боснии, это помогут сделать представители моего народа. У еврея нету границ, — отвечал Моисей Капсали.
— Взамен? — спросил Миних
— Уверен, что господин военный начальник знает, что для еврея важны три вещи: семья, безопасность, и достаток. Вот я и попрошу, чтобы наши мастерские или торговые лавки не грабили, людей наших не убивали и не били, ну и вели с нами торговлю, у нас имеются запасы, чтобы покрыть часть потребностей в городе, за умеренную цену, — Моисей вновь поклонился.
— Ну тогда и вы, уважаемый, должны выполнить мои требования. Мне нужны сведения о том, что происходит в городе. Где собираются те, кто намерен сопротивляться, или иное. Так же вы станем с вами торговать, но ежели цены будут завышаться… — Миних зло посмотрел на Капсали.
— Я понял Вас, господин, уже скоро Вам принесут три сотни золотых монет, это только часть нашей благодарности за Вашу мудрость и справедливость, — сказал Моисей Капсали.
Миних был честным генералом и верноподданным русского императора. Но в этом времени считалось несусветной глупостью не брать деньги за свою работу, хоть от государства, хоть от частного лица. Да, генерал-фельдмаршал, немного, но скорректирует работу по обеспечению правопорядка в Константинополе в пользу иудеев. Почему при этом не взять золотые монеты? Обидно только, что так мало!
Глава 5
Глава 5
Вена
14 мая 1752 года
Вена бурлила. Казалось, что новости о том, что Фридрих взял Богемию меньше волновали общество, чем то, как Российская империя всех обманула и… предала. Да! Именно предательством объявляли то, что русский император не бросил все свои сила на Пруссию, а занялся… вот тут мнения расходились. Пиратством? Варварским набегом? Ордынским нашествием? Как угодно, но главное, что ни о какой исторической справедливости речи не было. Сейчас, когда Австрии очень тяжело, когда вопрос стоит о том, пойдет ли Фридрих на Вену и чем защищать столицу! Они, точнее он, русский император, но пруссак по духу и смыслам, идет на поводу у своего дядюшки и прощает прусскому королю все.
Как еще можно назвать то, что русские воюют большим числом с турками, при этом не могут снарядить большой корпус против Пруссии. Они договорились!
— Ваше Величество! — в покои Марии Терезии, которая так нервничала, что даже сегодня не уделила толики своего внимания детям, вошел камердинер.
— Что еще Иоганн ты можешь мне сказать плохого? Хороших новостей я не жду, — проворчала императрица.
— Восстание по всей Сербии, Боснии, Черногории, Болгарии и Валахии. Турок просто избивают, а русские уже из Константинополя передают оружие. Но и это не все. Султан погиб из наследников остался только Абдул-Хамид, — сообщал камердинер.
Через час в покоях австрийской императрицы уже находился с докладом канцлер Антон Корфиц фон Ульфельдт. Австрийский главный чиновник был не менее озадачен, чем императрица. Уже достаточно опытный царетворец и политик, фон Ульфельдт осознавал, что те тектонические сдвиги на острие которых, как оказалось, находится не только Георг Второй и Фридрих Прусский, но и молодой русский император, ничего хорошего ни для империи, ни для Австрии не несут. Австрийскому канцлеру было нелегко признавать ошибочность своих суждений, когда он посчитал, что потрясения в российской столице никак не могут сопутствовать активной роли русского императора в международной политике. Где взять время для анализа и проработки планов участия России в европейских делах, если то похороны, то покушения и болезни, а еще и заговоры и смена политических элит. Еще можно было бы делать какие-то предположения, что хитроумные планы проработаны канцлером Бестужевым, которого фон Ульфельдт уважал и считал достойным противником. Но Бестужев камнем летит с русского политического олимпа.
— О чем задумались, канцлер? — спросила Мария-Терезия, с любопытством рассматривая, если не второго, то третьего человека в империи.
— Простите, Ваше императорское величество. Действительно, причин для размышлений более, чем предостаточно, — ответил канцлер, обозначив поклон.
— Скажите прямо, Антон! Вы просчитались! — сказала императрица, рассматривая великолепно выглядящую аппетитную шоколадную конфету производства российской фабрики.
— Для того, Ваше Величество, чтобы просчитывать, нужно иметь вменяемых врагов, и, как, оказывается, и друзей, — отвечал канцлер.
В последние два года фон Ульфельдт все больше матерел и стал уже действительным волком в политике. Пусть австрийцы и просчитались с определением сроков начала войны, но Австрийская империя быстро смогла договориться с Францией, в чем немалая заслуга и канцлера. Теперь же с войсками Людовика Фридрих уже не так и страшен. А русские?.. Хотя бы оттянули ряд прусских сил на себя и то хорошо. А после Россия обязательно пойдет в решительное наступление, в этом фон Унфельдт был уверен.
— Соглашусь с Вами, наши соседи непредсказуемы. Но, скажите мне, как Австрия должна реагировать на то, что русские в Константинополе? — с нотками язвительности спросила Мария-Терезия.
— Сложно сказать, но в каждом случившемся факте нужно искать пользу для Австрии, — позволил себе пофилософствовать канцлер.
— И? — раздраженно воззвала императрица. — Если мне понадобится философ у трона, я обращусь на кафедру философии в университете. Я жду ответов и предложений.
— Простите, Ваше Величество! — Унфельдт растерял свою уверенность. — Конечно. Столько навалилось за последние дни, порой философией и можно прикрыться от усталости. Мне видится ситуацией следующей: у России сильная армия, но значительно ослаб дипломатический корпус. Вице-канцлер Трубецкой только фамилией и известен. Иван Неплюев жесткий политик, это я узнавал еще от коллег. Но Неплюев — петровский дипломат, топорный, прямой, привыкший решать проблемы через силу. Необходимо Россию выводить на переговоры и использовать ее же успехи себе во благо. Думаю земли части Валахии с Бухарестом, часть Сербии нам пригодятся. Болгарию нужно делать независимой, Сербию тоже.
— Петр III признал ребенка сербки, по отцу которой еще был запрос о генеалогии через Академию Наук. Кто там она? Правнучка Чингисхана? Или Юлия Цезаря? — спросила Мария-Терезия, ухмыльнувшись.
— Сын императора и сербки провозглашен потомком Милоша Обилича, — сказал канцлер и стал ожидать закономерного вопроса.
— И чем это нам грозит? — императрица развела руками, приглашая продолжать рассказывать.
— По крайней мере, становится понятным, что русский император уготовил своему сыну сербскую корону, — сказал канцлер.
— Я вот думаю, Антон, а может Фридрих и не самый опасный хищник в лесу? Может, мы просмотрели другого, более кровожадного зверя? — задумчиво спросила императрица.
— Мы не можем заключать сепаратного мира с Пруссией, нас не поймут ни французы, ни собственные подданные. Богемия под гнетом прусского сапога, Силезия уже давно стонет от прусской плетки. И нам просто не с кем начинать войну с Россией. Но я проработаю вариант со Швецией и с Польшей. Если Россия спотыкнется о прусский штык, то можно будет способствовать началу избиения злого медведя в нашем лесу, — сказал фон Унфельдт.
— Держите на контроле этот вопрос не мене, чем прусский. И успокойте наши газеты, они сильно раскричались об русской опасности. Проработайте вопрос о том, что Константинополь стал вольным городом, — повелела Мария-Терезия и сделала вид, что аудиенция закончилась.
Канцлер, идя по дворцовым коридорам размышлял, что не так уж и плохо, что русские взяли Константинополь, те же французы, да и англичане будут крайне недовольны. Того и гляди, через год драки, объединятся против общего врага. Тогда Россия не выстоит. Хотя, канцлер и не знал, насколько сильна Российская империя. Как-никак, но сейчас русский император по сути ведет три войны и везде побеждает: Персия, Османская империя, да и Пруссии пока не проиграл сражение, правда и не выиграл.