Жертвоприношение
— Больше всего на свете я ненавижу… знаешь кого?
Понимая, что вопрос риторический, Линн даже не попыталась сформулировать ответ. Она нервно откинула прядь со лба и подняла взгляд.
— Интриганок. Женщин, которые плетут интриги, просчитывают ходы, лгут и обманывают! — Норман с досадой стукнул по столу ручкой. — Просто не верится, что я позволил такой мерзавке обвести себя вокруг пальца!
— Мне очень жаль, — прошептала Линн, извиняясь за все то, в чем не могла оправдаться.
— Вот и отлично, — холодно отозвался шеф. — До чего приятно думать, что и тебе несладко приходится.
— Ах вот что тебя мучает… — тихо проговорила Линн. — Не то, что ты меня больше не увидишь, нет; тебе всего-навсего неприятно чувствовать себя одураченным!
— Чувствовать себя одураченным? — Норман резко подался вперед, и Линн мысленно порадовалась ширине стола. — Ты смеешь намекать, что я, мол, не прав? После того, как ты на моих глазах обнималась с этим Монкфордом? После того как ты сама призналась, что переспала с ним?
Линн убито вздохнула. Слова не шли с языка.
— Ну так и бери его себе со всеми потрохами! Подумать только, а я-то, идиот, еще пытался предостеречь тебя против этого ничтожества!
Лучше бы против себя предостерег, подумала Линн.
— Надеюсь, сама понимаешь, что в офисе тебе больше не место?
Линн кивнула. Ну вот, наконец-то долгожданный финал! Решающее объяснение затянулось на целую вечность, никак не меньше. До гробовой доски суждено ей помнить этот диалог во всех кошмарных подробностях. Каждое слово, каждый взгляд. Переживать все заново и гадать, чем бы дело обернулось, если бы она предпочла иной выход…
— Хочешь, чтобы я проработала до конца месяца? — равнодушно осведомилась Линн приличия ради; ответ она знала заранее.
— Можешь убираться прямо сейчас. Бухгалтерия перечислит твои фантастические гонорары на твой счет в банке.
— Вот и отлично.
Линн с трудом встала. Усилием воли она заставила себя поднять голову и в последний раз взглянуть в лицо Норману. В последний раз…
— Ты все равно не поверишь, но мне ужасно горько, что…
Она вздохнула, повернулась, пошла к двери, вопреки логике надеясь, что шеф ее удержит. Она бы порадовалась секундной отсрочке, прежде чем шагнуть в черный провал бессмысленного, пустого существования, но Норман промолчал. Уже из коридора Линн услышала, как шеф набирает номер телефона.
Итак, все вернулось на круги своя… Директор агентства покончил с неприятной разборкой и с удвоенной энергией взялся за работу. В ближайшие несколько дней он, пожалуй, пару раз вспомнит о смещенной секретарше, втайне подосадует, что его, знатока женщин, обвела вокруг пальца ловкая, хитрая особа, а затем подыщет ей замену.
Со временем воспоминания о Линн Бекиншоу приобретут для Нормана Дейла горьковатый, неприятный привкус. Точно так же и ее после разрыва с Реймондом переполняли обида и отвращение, только Норман, безусловно, не допустит, чтобы постыдная ошибка отравила ему жизнь.
Линн быстро и споро собрала небогатые пожитки. На последний день рождения шеф подарил ей пресс-папье. Поколебавшись минуту, она запихнула в сумку и его. Сувенир станет напоминать ей о Нормане, о несбывшейся мечте, с которой так трудно расстаться…
По пути к лифту Линн нигде не задержалась, ни с кем не обменялась ни словом. На лице ее читалось неподдельное горе, и все это видели, но молодая женщина навсегда покидала офис, и ей было все равно, что скажут люди. Кое-кто втайне порадуется ее внезапному уходу. Норман Дейл всецело доверял секретарше, по сути дела, видел в ней свою заместительницу, и двое-трое служащих с многолетним стажем чувствовали себя обойденными…
Линн надеялась, что к приходу Коры и ее кавалера сумеет взять себя в руки, но едва Реймонд спросил ее, сработал ли трюк, разрыдалась в голос. Когда же наконец отняла ладони от лица, обнаружила, что Монкфорд исчез, а подруга устроилась рядышком на диване.
— Прости, — пролепетала Линн, всхлипывая и с благодарностью принимая носовой платок. — Я вам весь вечер испортила.
— Не говори глупостей, бедняжка ты моя! — И Кора порывисто обняла подругу за плечи.
— Реймонд ушел?
— Да. Только не вздумай опять извиняться! — Рыжеволосая красавица помолчала и предложила: — Хочешь поплакаться мне в жилетку? Станет легче, вот увидишь!
— Да. Это был сущий кошмар! Норман себя не помнил от ярости.
— Так ведь этого ты и добивалась!
— Знаю, но…
— Действительность оказалась хуже, чем ты представляла?
— В миллион раз страшнее! — Линн закрыла глаза и бессильно откинулась к спинке дивана, поджав ноги. — Норман решил, что я ему бессовестно лгала, играла его чувствами… назвал меня расчетливой интриганкой! А самое скверное — я не могла открыть ему глаза, не могла оправдаться…
— Все уже позади, — утешала Кора, и Линн отрешенно кивала, зная, что подруга ошибается.
Сегодняшний день никогда не канет в прошлое. Напротив, останется с Линн до самой смерти. Ну почему ей суждено было пережить целых две несчастных влюбленности? Нет, одну… История с Реймондом — не более чем увертюра к настоящей трагедии!
— Может, съездишь куда-нибудь поразвеяться? На пару недель?
— Это значит проявить малодушие.
— Зато в голове прояснится и нервы успокоятся!
— Нет, надо взять себя в руки и жить дальше! — Линн слабо улыбнулась подруге. — Раз уж угодила в безработные, завтра же начну подыскивать новое место! Надо же, платок насквозь мокрый…
— Верно говорят, на разбитое сердце платков не напасешься, — неловко пошутила Кора. — Принести тебе чего-нибудь? Чаю? Кофе? Доброго старого бренди?
— Нет, спасибо. Пойду-ка я лучше спать.
— Капелька спиртного на ночь не повредит. Быстрее заснешь.
— А как прикажешь справляться с завтрашним днем?
И с послезавтрашним, и еще долгой чередой недель и месяцев… Линн решительно встала: разговор по душам и впрямь придал ей бодрости, пусть и ненадолго.
— Спасибо, что дала выплакаться…
— Всегда пожалуйста.
Линн улыбнулась и скрылась за дверью спальни. Но заснуть ей удалось нескоро. Она пожалела, что и впрямь не выпила пару бокалов вина, но головная боль с утра не подарок. Кроме того, Линн твердо вознамерилась обуздать собственную слабость и выйти из ситуации победительницей. Надо смело смотреть в лицо настоящему и уповать на то, что со временем воспоминания поблекнут. А для этого не нужно предаваться праздности и унынию…
На следующий неделе Линн обошла с десяток всевозможных агентств и компаний, побывала на трех собеседованиях. И отказалась от всех трех должностей — в высшей степени завидных и высокооплачиваемых! — только потому, что не смогла приучить себя к мысли о новом боссе.
Еще десять дней спустя Линн твердо пообещала себе, что четвертое предложение примет не задумываясь. Хватит себе потворствовать! Тем более что рано или поздно ей понадобятся деньги. На банковском счете накопилась кругленькая сумма, но ведь и за квартиру платить надо, и продукты покупать. А сбережения пусть остаются на черный день!
Линн уже выбегала из дома, торопясь на очередное собеседование, — и уж на этот раз, будь что будет, от предложения она не откажется! — как вдруг зазвонил телефон. Она вернулась, сняла трубку… и сердце остановилось в груди. Этот голос она узнала бы из тысячи!
При первых же словах, произнесенных на том конце провода, у Линн закружилась голова от вспыхнувшей надежды. Она вдохнула поглубже, пытаясь успокоиться, но нервная дрожь не прошла.
— Чего тебе нужно? — пролепетала она, рухнув в кресло.
— Папка с делом Монро.
— О!
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное, а затем накатило горькое разочарование. А она, дурочка, на что надеялась? Не станет же Норман звонить и узнавать, как у нее дела!
— Мы обыскали весь кабинет — как сквозь землю провалилась!
— Мы?!
Вопрос сорвался с губ прежде, чем Линн успела подумать. Глупо себя мучить, но ей отчаянно хотелось узнать о заменившей ее секретарше как можно больше.