Всё бы дурам мудрецов рожать (СИ)

— В пространство не выйдет, — вздохнул Корвин, — даже межмировой портал должен иметь точку входа и точку выхода с материальной привязкой.
— Хорошо, так сидеть и строить версии можно бесконечно, — прервал наше обсуждение Ильхан, — есть какие-то предварительные решения, вот давайте что-то делать, а не чесать языки бесконечно. Меня эта бездеятельность угнетает. И состояние тревоги не уходит. Я беспокоюсь за девочек. Марсен, ты хотел что-то сделать с механиком, так делай. Девчонки, за вами пока перекус какой-то. Оборотни и пёс на страже. А мы с Корвином займёмся лошадьми. Их надо почистить, осмотреть копыта. Я очищу и подсушу вальтрапы и потники. Мне они кажутся влажными после ночи. Что бы спины лошадям не натёрло.
Ночью и правда было сыро. И занятия придуманные для всех Ильханом, на какое-то время снизили напряжение, навеянное ночным кошмаром. Мы уже начали пересмеиваться. Вдруг в один момент над степью повисла странная тишина. Исчезли все звуки. Только Рр'ав вдруг завертелся, как будто его пронзило болью, потом присел на задние лапы и вытаращился наверх. Корвин быстро стал строить пасы накрывая нас пологом невидимости и тишины, а ещё, ставя все возможные защиты. Я знала, что собаки слышат звуки более высокой частоты, чем люди, а кони наоборот низкочастотные колебания. В данный момент заволновался пёс. И это было нам на руку. Успокоить сразу десяток взбесившихся коней, нереально. Даже, если это супер спокойные фризы, у них тоже есть предел. Лошади вообще гораздо более пугливые и нервные, чем собаки.
Наш лагерь располагался метрах в пятидесяти от высокой травы, окружавшей водоём, где мы поили лошадей и брали воду. Мы не хотели, что бы к палаткам мог подобраться хищник и устроились на более открытом пространстве. А сейчас нас ещё и скрыл купол заклятия. И мы больше вглядывались в небо, следя за взглядом Дилиного пса, как вдруг Эш толкнула меня так, что я зашипела от боли, но углядев её шокированные глазища, повернулась в сторону её взгляда. Меня как будто ударило током. В просвете между тростниками стоял, прислушиваясь, настоящий живой кентавр. Жуткий, дикий… Хотя и выглядел он спокойно и расслаблено, чувствовалось страшное напряжение в его руке, готовой резко натянуть тетиву лука, в его неподвижности, из-за которой он сливался с пейзажем, как будто был тенью.
Он не видел нас, но смотреть на него так близко было жутко. Мне он казался ещё более чуждым, чем орки. Его лицо и тело покрывала болотная грязь. Скорее всего, для того, что бы кожа выглядела более тёмной и не выделялась на фоне окружающего. Кусок звериной шкуры на плечах точно был львиной гривой. И я подумала, если того льва, о котором рассказывали оборотни, растерзал кентавр, то что он за чудовище и как умудрился это сделать? Лук в его руках был обычным… Может быть это было какое-то заклинание, но они как будто говорили про следы когтей и зубов?.. И вдруг Рр'ав громко взвизгнул. Если бы не полог тишины, его визг было бы слышно за милю. Он тоже смотрел в сторону кентавра, но выше. В этот момент как будто в промежуток подпространства стала просовываться жуткая призрачная морда.
— Дракон, — просипела Эш, сорвавшимся голосом, — он ещё страшнее, чем я видела на картинках. Он сейчас разорвёт этого…
Конечно кентавр был страшным, но живым. А это чудовище вообще живым не было. Он был потусторонним… ужасающим… Такого просто не должно существовать в реальности. Значит для него нужны заклинания, что упокаивают духов. В сокровищнице Архимага была одна книга, времён Драконов как раз. В ней говорилось, что тёмная энергия превращает живое в призрачное. Она убивает тело, высвобождая дух существа. Если это существо магическое, то его магия объединяется с тёмной и усиливает её многократно. Это существо нельзя убить. Оно уже мертво. Но его можно упокоить. Эти две магии нужно просто разделить. То, что было живым, отправить за грань. А тёмную энергию притянет туда, где она поглотила живую. Заклинание это было странным. Оно не давалось никому, кроме Ильхана. Видно его призрачный волк имел что-то похожее с этой сущностью. Только он был огненным, судя по рассказу Уйки. При нас он ни разу его не демонстрировал. Уйка говорила, что он сдерживает его именно потому, что за ним стоит тьма. Впервые, когда он прорвался, это закончилось убийством. Но Ильхан сумел обуздать тьму. Хоть его и сейчас продолжают опасаться.
 
— Ильхан! — закричала я, желая, что бы он воспользовался своим умением, но увидела, что он не ждёт просьб, а уже сам догадался сплести непокорное заклинание.
На мгновение, когда оно активировалось, от фигуры Одинокого волка отделился огненный призрак. Просачивался сквозь купол Корвина он подобно Призрачному Дракону. Как будто сквозь слои подпространства. Только гораздо быстрее. Кентавр оказался сразу между двумя чудовищами. Но, к его чести, не застыл в ужасе, превращаясь в жертву, а резко прыгнул в сторону, уходя с линии удара. Оба чудовища видели друг друга. И он видел их и как будто давал возможность схватиться более подходящим противникам. Сам же попробовал улепетнуть в степь. Только я ему не дала. Я помнила о том, что победили их ментальной магией и я постаралась вцепиться в его мысли, связывая и подчиняя его сознание. Этот кентавр не должен уйти. От него мы точно сможем узнать, что происходит. Борясь с его сознанием, я не переставала глядеть по сторонам. Не улыбалось, что бы появилось ещё несколько таких же как он. А мой противник проскочил несколько шагов и зашатался. Колени его подгибались. Я не чувствовала и малейшей защиты от ментала. Мой приказ вошёл в его мозги, как нож в масло.
Тем временем Огненный призрак выдохнул пламя. Я понимала, что так внешне проявилось активированное заклинание упокоения. Просто визуально магия показывала противодействие двух энергий цветом. Огненно-алая волчья, против холодно-мертвенной голубой Драконьей. Пламя пронеслось сквозь чудовище, выгрызая в нём дыры, делая его похожим на дырявый плащ. Цвет его светлел, превращаясь в туманно-белыйи как бы испарялся, а дыры сочились дымком, который из голубого превращался в синий, после темнел и темнел, как будто чёрным потоком уносясь в сторону, где должен находиться Небесный камень. И вот уже огненный волк сопротивляясь, ползком возвращается к телу хозяина, а Уйка с восхищением смотрит за этим подчинением своенравного огня. Кентавр, захваченный моим приказом, лежит в стороне, в странной позе. Передние ноги согнуты в коленях, круп завалился на сторону, а человеческая половина, раскинув руки, распростёрлась на мокрой земле, упираясь в неё мощной грудью и, уже измазанным озёрным илом, лбом.
— Здорово, что ты решился, — так же сипло, как Эш, пробормотала я, — мы же ни разу это заклинание не использовали… Объекта не было подходящего… Всё только в теории…
Ильхан тоже не выглядел спокойным. Волк всё ещё бушевал в нём и только прикосновение маленькой тёплой ручки Уйки, умиротворило его. Но по небу всё ещё пробегали сполохи. Небо потемнело, вдали мелькнула зарница. Через пару десятков долгих секунд прогрохотал гром. Гроза наступала быстро и появились первые косые росчерки дождя. И холодные порывы ветра. Мы всё так же стояли под куполом защиты. Корвин не спешил снимать его. Сай деловито подошёл к спящему кентавру и наложил на него магические путы. Потом подумал и ещё раз продублировал это обычной верёвкой. Движения были привычными. Ординарцу Корвина, наверняка, не раз приходилось спелёнывать пленённых. Впрочем, орки в плен попадали редко. Если оказывались оглушёнными или тяжело раненными. С гоблинами такое случалось намного чаще. Орки не считали их равными и не требовали от них орочьей чести. А кентавра нам придётся допросить. И, даже если он такой же упёртый как орки, которых заставить заговорить только ментальное принуждение, с кентавром я не постесняюсь проделать ту же процедуру. Мне она не нравилась и жутко утомляла. После неё оставалось ощущение тяжёлого камня в голове. Но я должна была научиться этому на практике и, с разрешения короля, проводила допросы с Корвином в королевской тюрьме.