Десять тысяч стилей. Книга восьмая (СИ)

— А настоящая цель?
Вождь молча взял рог, налил туда из бочонка огненной воды и залпом выпил. Только сейчас Ливий заметил, что на каждом пальце Снорри красуется кольцо из ахрита. Не для красоты — для боя.
— От Ульвира трое. Торбьяр — молодой щенок. За ним Бор приглядывает, а Гринульв справляется сам. Может и он помочь Торбьяру. От нас двое. Салигар Бору не уступит. А Гусс — молод. Как Торбьяр. Некого выставить третьим.
Ливий кивнул.
Ситуация была более-менее ясна. Посылая команду из трех — опытного и сильного бойца, крепкого середняка и молодой зелени — вождь может быть уверен в успехе. Или хотя бы в том, что никто не погибнет. Послать двоих — уже хуже. В этом году из Ветреных гор на охоту не отправился никто, поэтому на китов шли всего пять бойцов. И при этом дополнительный шестой боец не из Кьялги погоды бы не сделал. Нужен был тот, кто присмотрит за Гуссом.
— Мне охота не нужна. Я иду дальше, на север, — сказал Ливий.
— Я обучу тебя технике Кьялги.
Еще неделю назад Ливий согласился бы. Но после разговора с Гудбрандом многое изменилось.
— Все же откажусь, — сказал Волк не без сожаления.
Вождь вновь налил себе огненной воды. Налил и Ливию. А когда они вдвоем выпили, Снорри сказал:
— Эту технику в Кьялге знает каждый. Но не каждый может раскрыть всю ее мощь. У нас был боец. Очень сильный. Потом он ушел в Централ. Там его знали, как Зверя. Еще здесь, на Севере, его Великий удар мог сразить любого. Четыре пятых от максимума — за такое главой клана делают. Но против меня он не пошел. Говорят, его Великий удар стал даже сильнее. И он применил его против того, кого в Централе называли Сильнейшим.
«Что? Тот самый Зверь? И меня могут научить удару, которым он атаковал Сильнейшего. Без понятия, насколько он был эффективным…Но удар должен быть по-настоящему сильным, что посметь атаковать Сильнейшего!», — подумал Ливий.
Сомнения одолевали Волка. После разговора в Ульвире он старался не хвататься за все подряд. Еще на пирушке Ливий заметил, что у каждого воина Кьялги — топор. Удар, скорее всего, подходил именно этому оружию. Зачем Ливию прием для топора?
«Хотя бы ознакомиться стоит», — одолевала Волка жадность.
Задумчивость Ливия Снорри понял по-своему.
— Великий удар — за то, что присоединишься к охоте на китов. А мою личную технику — за то, что присмотришь за Гуссом, — сказал вождь.
«Если продавец чуть ли не в карман товар засовывает — может, стоит купить?», — подумал Ливий. И сказал:
— Хорошо. Поохочусь на китов. И за вашим Гуссом присмотрю. Но обратно в Кьялгу не вернусь. С китами закончим — и я дальше на север.
— Договорились, — улыбнулся Снорри. В отличие от Гудбранда, вождь Кьялги почти не улыбался. Поэтому только сейчас Ливий увидел два ровных ряда белоснежных зубов. Свое оружие Снорри держал в отличном состоянии.
— Пойдем, — сказал вождь Кьялги и повел Ливия не ко входной двери, а назад, к черному ходу. Топора у Снорри с собой не было. И это удивляло Ливия, ведь у всех воинов Кьялги топоры имелись. Даже на пирушке оружие покоилось на поясах. Так почему у вождя нет?
На стенах висел не один топор. Декоративное оружие — штука для Севера распространенная. Снорри сорвал со стены два топора: один оставил себе, другой дал Ливию.
— Боевые? — спросил Волк.
— Конечно, какие еще? — удивился Снорри.
В Кьялге они не задержались. Выйдя наружу, Снорри повел Ливия за пределы поселения.
— Здесь мы проверяем свой Великий удар, — сказал вождь, показывая рукой на небольшую долину перед собой.
Долина оказалась усыпана большими камнями — метра по два-три в высоту. И большая часть камней была рассечена надвое.
— Я покажу тебе Великий удар, — сказал Снорри и сорвал с себя одежду выше пояса.
Да, у вождя Кьялги имелось приличных размеров брюхо. Но его тело было прочным, как камень. Вместо груды выделяющихся рельефных мышц Снорри мог похвастаться настоящими мышцами, развитыми лишь для одного — для эффективного убийства.
Взяв рукоять в обе руки, Снорри с размахом опустил топор на камень. Не прошло и мгновения, когда камень развалился на две аккуратно отрезанные половинки.
 
— Вот он, Великий удар, — довольно сказал Снорри.
Что, если бы этот удар увидел обычный человек? Который до этого умудрился посмотреть на битву Мастеров?
Его бы Великий удар совсем не впечатлил. Рассечь трехметровую скалу топором? Да еще и с ярью? Для такого не нужно ехать на Север и учиться у вождя деревушки на окраине мира.
Но Ливий был поражен.
Снорри хотел рассечь трехметровую скалу. Он ее рассек, не больше и не меньше. Зачем обрушивать на трехметровую скалу удар, которым можно рассечь гору? В этом нет никакого смысла.
Сила атаки была четко выверенной. Вся ее мощь заключалась в том, чтобы рассечь небольшую цель перед собой. Небольшую по меркам боевых искусств — человека, даже большого. Или энергетического зверя.
Именно для этого создавался Великий удар. Техника была простой, несомненно. Вертикальный удар топором, что может быть проще?
Но каждая деталь оказалась четко выверена. И дело касалось не только самого удара: Ливий смотрел и на Снорри. Все тело вождя, вся его мускулатура, все его развитие служили одной цели — повышению мощи Великого удара. В Кьялге Великий удар не был всего лишь потомственной техникой. Нет, здесь идущие развивались с самых основ и до самого конца ради одной единственной техники. Не Великий удар принадлежал жителям Кьялги. Жители Кьялги принадлежали Великому удару.
— Запомнил?
— Почти, — кивнул Ливий. Кроме разных мелочей и запоминать-то было нечего.
— Сейчас еще покажу!
Второй рассеченный камень — и у Ливия возник вопрос.
— И какая у вас сила удара?
— Три четверти, — сказал Снорри. — Лучше меня в Кьялге никого нет.
— Почему не использовать больше яри? — непонимающе спросил Ливий. — Удар получился бы гораздо сильнее.
— Зачем ехать на одной лошади, если можно скакать сразу на целом стаде? — почти философски спросил Снорри. — В двадцать раз быстрее, разве нет? В Великом ударе — ровно столько яри, сколько нужно. Меньше — слабо выйдет. Больше — сам Великий удар перестанет работать и превратится в обычный удар топором. Мощный, сильный. Но не Великий удар. Сможешь им вон ту огроменную скалу расколоть. Только зачем? Это не путь воя. Это путь идиота, который любит покрасоваться.
«Понятно. Чтобы Великий удар получился, нужно использовать определенный уровень яри», — подумал Ливий. За два раза он запомнил все — даже тот уровень яри, который выделял на Великий удар Снорри. Но пусть Ливий и без наследия Охирона быстро все выучил, он понимал — этот удар оттачивали десятки, а то и сотни воинов на протяжении нескольких поколений. И создали эффективный прием для убийства, идеально подходящий для Севера.
— Теперь ты, — сказал Снорри.
Ливию и самому хотелось попробовать. Перехватив топор, он несколько раз занес его над головой, чтобы вложить в Великий удар все, что запомнил. Снорри одобрительно кивнул.
— Ха!
Удар рассек камень надвое — так же, как это сделал вождь. Вот только Великий удар Ливия оказался немного медленнее. И немного слабее. Камень-то устоять не мог, но материал мог бы быть и попрочнее. Например, тело идущего.
— Половина, — вынес вердикт Снорри. — Хороший результат. Жил бы в Кьялге — в дружину вошел бы.
— Вот как? Неплохо, — кивнул Ливий, понимая, что может отполировать удар еще лучше, если понадобиться. — Что, можно поселиться?
Ливий спрашивал почти в шутку, зная отношение северян к чужакам. Но ответ Снорри удивил Волка.
— Можешь. Мы не ульвы, не травы, не бьерны. Обычные люди без звериной крови. Поэтому нам плевать, чужак ты или нет. Силен — добро пожаловать. Готов чтить традиции предков — проходи за стол. Теперь моя техника, — сказал Снорри. Запрокинув голову, он показал Ливию свои белые зубы.
Можно ли выбить зуб идущему? Сложно, но можно. И что же, идущие без зубов ходят? Нет. Зубы отрастают. Регенерация идущего намного сильнее регенерации обычного человека. А если добавить алхимию или Венеру, восстановить зуб можно очень быстро.