Истина звезд

Эвон сразу встрепенулся и протянул Далии руку.
– Эй, чудесная?
– Ну-ка, ос-с-ставь нас наедине, принц Севера. – Бадия ткнула его палкой.
Эвон поцеловал кисть Далии и с радостью ушел играть в догонялки с детьми.
– Ты привыкла полагатьс-с-ся на других. – Бадия усадила Далию на скамейку.
– Вы сиаф? – удивившись ее точным словам, спросила она.
– Я женщ-щ-щина, принцесса. И знаю то чувство, что не дает вдохнуть тебе полной грудью. Любовь, с-с-словно океан, поглотила тебя. И ты никак не можешь из него вынырнуть.
– Вы правы.
Далия не стыдилась в этом признаться.
– Ты ждеш-ш-шь, что тебя спасут. Хочеш-ш-шь плавать в нем не одна и надеешься, что кто-то построит тебе корабль, на котором вы вместе уплывете, но на самом деле тебя тащ-щ-щат на дно. Ты будущая королева. Рас-с-ссчитывай лишь на себя.
– Мам! – из дома, у которого они сидели, вышла Гияс. – Опять ты со с-с-своими нравоучениями.
– Вс-с-сё, вс-с-сё! Замолкаю, – сказала Бадия.
– С-с-стол накрыт, идите обедать, – позвала всех Гияс.
Эвон, потрепав по голове ребят, попрощался с ними и забежал в дом.
– И не такой уж твой Эвон и крас-с-сивый, – подмигнула Далии Бадия и зашла следом.
После обеда Эвон убежал в город. И Далия не стала его останавливать. Ей не хотелось тушить его горящие глаза и мешать исследовать новый мир, который пришелся ему по нраву. Хоть она и желала с ним поговорить. Вместо этого Далия решила помочь Гияс на кухне и приготовить новые блюда. На ужин Эвон не пришел. Аха сказали, что видели его у дома пастуха. Тот осматривал козу и вроде бы от чего-то ее лечил.
Бадия выделила Далии с Эвоном комнату. Каморку с широкой кроватью и одним окном у изголовья. Далия уснула в ней одна. Но Эвон, вернувшийся ночью, разбудил ее своими поцелуями.
– Прости, что опоздал, Дэл. – Он нежно поцеловал ее в шею. – Но этот город… Он невероятный. У меня будто открылось второе дыхание. Мне нравится тут. Хочу насладиться каждой минутой, проведенной здесь.
– Мне тоже нравится Вилада. – Далия повернулась к нему. От него и правда пахло козой и молоком. – Может, мы вдвоем построим такой же город? Где каждый будет свободен и счастлив?
– Боюсь, к этому времени я состарюсь и умру, чудесная, – пошутил Эвон. – Я не строитель. Выкладывать фундамент мне не хочется. Мне хочется жить. Здесь и сейчас. Понимаешь?
Далия тяжело вздохнула. Она уже давно чувствовала, как они отдаляются друг от друга. Но если в Рокрэйне ей становилось больно от этих мыслей, то сейчас – нет. Сейчас ей будто было все равно. Вилада и люди, живущие в ней, подарили Далии новые силы. Показали, что она все сможет, преодолеет трудности и построит город, в котором люди, несмотря на все напасти, заживут счастливо. И это интересовало Далию куда больше любовных утех с тем, кто, кажется, никогда не будет готов сесть с ней на трон.
– Спи, Дэл. Завтра Бадия отдаст нам камни олхи, и наше путешествие закончится. А жаль…
Эвон поцеловал Далию в лоб, прижал к себе и уснул.
Утром Далия проснулась одна. Эвона не было на завтраке, и, по словам Гияс, он ушел, так и не поев.
– Но по его с-с-счастливому виду и не скажеш-ш-шь, что он был голоден, – добавила Гияс.
Далия знала, где его искать: на главной площади у памятника змеям. Он сидел на скамейке, собрав вокруг себя зевак и детей, и рассказывал им истории о холодных льдах Рокрэйна и зеленых лесах Эверока. О самом большом рынке и Юненском аукционе. Все завороженно слушали его. И Далия тоже была в числе тех, кто не мог от него оторваться.
– Жили в Арасе один ниджай и девушка, что видела вещие сны. Когда они были детьми, клан похитил их и вырастил из них убийц и шпионов. Но однажды ниджай и сиаф сбежали оттуда на остров, где встретили обворожительного, невероятно красивого травника…
– Помогите! – раздалось за спиной.
Мужчина выбежал из дома и, размахивая тряпкой, привлекал к себе внимание.
– У Захи пена изо рта! Помогите моему с-с-сыну! Прош-ш-шу вас!
Эвон сорвался с места и, растолкав толпу, побежал к мужчине. Далия бросилась следом. Аха, которых Эвон послал за сумкой с лекарствами, устремились к Бадии.
 
В доме на полу лежал ребенок. Его тело тряслось, изо рта шла пена, а грудь быстро вздымалась и опускалась. Эвон кинулся к мальчику. Нащупал пульс, осмотрел лицо.
– Захи! Слышишь меня? – крикнул он ребенку, но тот не реагировал.
Эвон быстро осмотрел его руки, задрал тунику, ощупал тело и наконец остановился на опухшей покрасневшей щиколотке.
– Укус.
– Что? – не расслышал его отец.
– Его укусили! – повторил Эвон. – Какие существа тут водятся? Живее!
Эвон выхватил тряпку из рук отца и, свернув ее в жгут, завязал у Захи на ноге. Он перевернул его набок, стащил с себя верхнюю одежду и, скомкав ее, подложил ему под голову.
– Пауки, с-с-саранча, богомолы… – отец замолчал и замер на месте.
– Ну же! Дальше! – смотря на бедного Захи, торопила Далия.
Захи стало лучше, и пена перестала вытекать изо рта. Приступ закончился, и он начал нормально дышать. Эвон, отпустив его голову, побежал на кухню и, открывая там все шкафы, принялся что-то искать. Он откупоривал каждую попавшуюся бутылку, нюхал ее содержимое и кидал склянку на пол.
– Скорпион… – указывая пальцем в угол комнаты, сказал отец.
Далия, будто ведомая самими святыми, бросилась к каменному столику и, с трудом подняв его, кинула на белого, почти прозрачного скорпиона. Стол разбился. Среди его обломков лежал раздавленный скорпион.
– Я о них только слышал, но не читал! – крикнул встревоженный Эвон. – Опиши мне его, быстрее!
Он наконец нашел нужную жидкость и, вернувшись к Захи, полил ей на место укуса. По комнате разлетелся запах спирта.
– Срочно что-то холодное и побольше чистых тряпок, – скомандовал он отцу.
Горожане, затаив дыхание, толпились у двери и заглядывали в окна, переживая за жизнь мальчишки. Аха, растолкав их, кинул Эвону мешок, в котором зазвенели склянки.
Далия села на корточки перед скорпионом и расчистила большие каменные осколки, совладав с приступом тошноты.
– Восемь ножек. Небольшое тело. Две клешни.
– Чем он мог его укусить?
– У него сзади длинное жало. И мешочек, видимо, с ядом.
– Ты чудо, Дэл! Спасибо!
Эвон, перебирая все сушеные травы и настойки в мешке, наконец достал нужное лекарство. Раскрыв плачущему Захи рот, засыпал туда зеленый порошок.
– Не бойся, Захи. Тебе сейчас станет легче, – успокаивал его Эвон.
Тот, доверившись Эвону, проглотил лекарство.
– Сейчас я помажу укус. Будет сильно щипать, но мазь поможет вытянуть яд.
Достав баночку с коричневой мазью, Эвон смазал опухшую ногу мальчика и наложил на нее повязку. Сделав компресс из тряпок, смоченных в холодной воде, Эвон погладил Захи по голове.
– Через пару часов вся боль уйдет; и я загляну к тебе в гости, чтобы смазать рану еще раз. Хорошо?
Захи, вытирая слезы, кивнул. Далия наконец выдохнула, как и столпившиеся у окон зеваки.
– Переложите сына на кровать и давайте пить много воды. Возможно, его будет тошнить, но не пугайтесь. Мы вовремя остановили распространение яда, ничего страшного не случится.
– С-с-спасибо вам! С-с-спасибо! – кланялся отец.
– С-с-спасибо! – благодарили Эвона и горожане.
Далия сидела на скамейке в небольшом саду, где цвели финиковые пальмы и алоэ. Она смотрела вверх на темнеющее небо и звезды, которые были видны даже сейчас. Из стен пещеры росли аметисты. Далия насчитала восемьдесят больших кристаллов и сто маленьких. И если бы не Эвон, из-за которого она сбилась, то количество точно перевалило бы за двести.
– Ты как, чудесная? – От него вновь пахло травами и спиртом.
– Немного напугана, но при этом вдохновлена.
– Вижу твои горящие глаза. – Эвон поцеловал ее в висок. – Расскажешь мне об этом?
– История Вилады и людей, живущих тут, невероятна. Эти люди уцелели, когда, казалось бы, всех должна была погубить тьма. Они построили новый город и сейчас живут тут, не зная бед. Я хочу, чтобы у Эверока была похожая судьба. И сейчас я чувствую, что готова вернуться. Хочу скорее рассеять тьму и подарить людям надежду.