Лена (СИ)

— Ты же мужик? — вопрос был риторическим. — Разберись с барахлом, — сказала, пнув ящик. — Собери все, по совести, и объясни мне.
— Слушаюсь, Госпожа, — ответил Андрей недовольно, почесывая пальцем под широким кожаным ошейником с металлическими кольцами для карабинов. Высокий голый с легким пушком на груди и отсутствием волос в паху, полностью загорелый в солярии атлет с торчащим членом и аккуратными яйцами смотрелся сексуально. А в черном кожаном ошейнике, да когда присел перед ящиком и стал в нем ковыряться, сверяясь с инструкцией, так вообще неотразимо. Надежда начала возбуждаться. Ни думала — ни гадала, полагала предстоящую экзекуцию наказанием в том числе и для нее, а поди-ка…
Пока раб старательно устанавливал между вертикальными стойками какие-то доски с прорезями, оббитыми мягким поролоном в дерматине, собирал какую-то раздвижную штангу с рогатой поперечной перекладиной на конце, тоже завернутую в мягкую рухлядь. Надежда Александровна достала с полки пояс с ремешками и треугольной накладкой на лобок. Плотно опоясалась и, немного помучившись, затянула ремни через промежность, огибая половые губы и анус двумя полосками, а не одной, общей, обратно к задней части пояса. Нашлепка, на тонких ремнях свисая с обвязки, прижалась к низу лобковой кости и узкой частью опустилась до клитора, прижимаясь к нему поверх трусиков. Затяжки держались как влитые. Из твердой поверхности обитой кожей треуголки торчал металлический штырь, на который можно было цеплять фаллоимитаторы разных размеров. Все с вибрацией. Управление с батарейкой вешалось на главный ремень на талии. Пока ничего не прикрепляла, ждала.
— Смотрите, Госпожа, — недовольным тоном, преодолевая себя, заговорил Андрей. — Одна доска крепится здесь, между стойками, я ее уже расположил где надо, вторая опускается свершу, фиксируя руки и голову. Сейчас она поднята, но скользит легко, смотрите. С двух сторон защелки. Штангу я закрепил на полу, она телескопическая и растягивается, и тоже фиксируется вот этим винтом. Перекладина на ней упирается в живот жертвы, когда он закреплен досками. Ноги при помощи ремней, вот этих, перещелкиваются к стойкам. Таким образом человек будет стоять раком с откляченной задницей, открытой спиной, а голова и руки будут за досками. Ничего он не сможет видеть, и пошевелиться не сможет… буквой «зю» будет согнут и в то же время полностью открыт… — говорить это Андрей не желал, но вторая его половина болтала охотно, предстоящему измывательству, похоже, радуясь.
— Вставай, как объяснил, и подсказывай, когда крепить стану.
Не без матюгов, но у Надежды зафиксировать Андрея получилось. Даже через чур. Поперечина штанги так впилась в лобок, что ноги, пристегнутые к железным стойкам, натянулись ниткой, а подбородок плотно уперся в мягкую обивку дыры, куда была просунута шея.
— Сильно жестко, Госпожа… — пожаловался он.
— Молчать, раб! Будешь говорить, когда я разрешу! — неожиданно для себя, щенячьим дискантом, провопила Надежда, выискивая на полках среди плеток самую такую… чтобы больнее. Опыта не хватало, но желание вкупе с возбуждением разыгрались. Дикое желание наказать виноватого… но главное, беспомощного раба, который полностью в ее власти. Это завораживало…
Первый удар пришелся по спине семихвосткой. Раб промолчал. Еще, еще — следы на спине почти не оставались, а Андрей лишь кряхтел. Взяла другую плеть и била уже со злостью, изо всей силы, не как первые удары — по принуждению, исполняя приказ Лены. Постепенно вошла в раж. Нашла тонкий стек-розгу. Полоса на спине вздулась сразу. Андрей взвизгнул и тихо завыл. Наткнулась на красный шарик — кляп с завязками на затылке и заткнула рабу рот. Следующие удары от только мычал. Но когда случайно попала на яйцо он завыл, несмотря на заткнутый рот и затрясся всем телом. Удары посыпались целенаправленно. Мужские причиндалы вскоре посинели, а его лицо сплошь заплыло слезами, слюнями и соплями. Затычку пришлось снять, чтобы не задохнулся. Раб тяжело дышал, но не мог сказать ни слова.
 
— Говори, падаль, но не громко.
— Госпожа, прошу Вас, Госпожа, все что угодно, только не бейте по яйцам, молю… — прошептал он и Надежда снова заткнула ему рот смешным красным шариком.
Нет, так нет. Надежда впервые прикрепила к навязке средних размеров страпон. Приставила к плотно сжатому анусу. Смилостивилась и ливанула на конец смазку из бутылочки, купленной в сексшопе. Надавила. Раб завыл и застучал руками, насколько позволяли дыры в досках. Ноги затряслись, намереваясь убрать задницу, спина напряглось. Но тело фиксировалось надежно.
Надежда надавила тазом. Закругленный фаллоимитатор преодолел сопротивление и ухнул будто бы в пустоту. Раб, судя по звукам, заплакал. госпожа завелась. Фрикции последовали с завидным мужикам темпом. Возбуждение Нади возросло и остановилось на обидном, недосягаемом до оргазма месте. Устав, догадалась-таки ливануть масло в промежуток между ее лобком и креплением для страпона. Завязки оттянулись и позволили это. Пошевелила задницей и остановилась на том, чтобы вогнать пластиковый член на всю глубину, закрепить его там, включить вибратор и начать шоркать смазанным клитором по внутренней поверхности насадки.
Дрожание возбуждало, и плотное ритмичное трение самым чувственным у женщины местом через несколько минут дало долгожданный эффект — Госпожа кончила. Сладко, необычно, впервые по собственной инициативе полностью управляя процессом без откровенной мастурбации и при помощи Раба. Раба с большой буквы. Унижение другого человека добавляло особо острую пикантность…
— У-у-х, — громко охнула она и на ватных ногах присела, одновременно вытягивая из задницы раба искусственный член.
— М-м-м. — непонятно помычал он. Из открытой расширенной задницы что-то мутное капало, откровенно запахло сероводородом. Длинный красивый член так и торчал колом. Яйца сплошь посинели.
Просидев, блаженствуя, несколько минут, Госпожа нехотя обогнула стойки и подошла с отчаянно мычащей голове раба.
Выдернула кляп и хрипло-лениво поинтересовалась.
— Что опять, сучонок?
— Я не могу, Госпожа. — Подобострастно заговорил он. Просяще, как ребенок у мамы. — Если немедленно не кончу, то умру… умоляю, Госпожа… — в следующий момент кляп занял свое место. Чтобы через минуту освободиться.
— Отлижи свою херню, мразь, — и с этими словами страпон, раздвигая челюсти, проник в рот Андрея.
Его не вырвало. Он тщательно облизал пахнущий его собственными испражнениями фаллоимитатор и мычанием показал, что все, готово.
— Все, что прикажете выполню, Госпожа! — быстро проговорил он, боясь снова оказаться с кляпом во рту и не ошибся. Красный шарик залез между зубами, а ремень на затылке подтянулся.
Первым делом спокойная Надежда Александровна полностью освободила раба из станка и за ошейник, к которому прикрепила поводок, подвела к вертикальному Х-образному кресту. Поставила спиной к креплениям. Внизу зафиксировала ноги, вверху руки, и вытянула тело, отдельным моторчиком удлинив крест. Андрею с кляпом во рту пришлось расслабляться, чтобы не стало мучительно больно… но суставы потрескивали. А проклятый член так и торчал, как сучок Буратино, мучительно требую разрядки, которую по уже сложившейся привычке мысленно вызвать не мог. Все, что угодно мог отдать за возможность кончить. Пусть без оргазма, хотя бы так… но Госпожа имела свои планы.
Звук мотора и крест опускается горизонтально. Госпожа судорожно срывает завязки, сдергивает трусики и мокрой киской сходу насаживается на ствол. Взвизгивает от необычной длины и приподнимается. Начинает опускаться осторожно и медленно, но постепенно теряет контроль и прыгает, приседая, принимая твердый горячий член на всю глубину. Громко в такт стонет. Раб что-то мычит через кляп, но Госпоже безразлично. Она вся в себе, прислушивается к собственным ощущениям, опасаясь пропустить главное. Задышав быстро-быстро, села на бедра Андрея, не обращая внимания на размеры вошедшей в нее плоти, двигает собственным задом вперед-назад, шаркаясь разбухшим ктитором о гладкий лобок раба… громко стонет и резко замирает. Андрей чувствует, как несколько раз сжимается его член неожиданно сильными мышцами влагалища Госпожи. Через десяток секунд она в бессилии падает на его грудь…