Карнивора (СИ)

Марика подходит к самому краю оврага и медленно протягивает вперед руку.
— Подожди… — начинает было Элия.
«Ты! Ее! Не остановила!»
Марика шагает вперед.
Кристофер надевает пьентаж и начинает резко, быстро жестикулировать, манящая сила Круга смешивается с тяжелой паутиной его заклинаний, воздух становится будто бы плотнее, Элии тяжело дышать. Она хочет уйти, убежать подальше от этого страшного места — но Кристофер прав. Она во всем виновата.
Воздух все гуще и гуще, и Элии кажется, что она видит проскакивающие голубые искры, будто вспыхивают небольшие, почти незаметные молнии. Кристофер шевелит губами, но слов не разобрать, он продолжает делать пассы руками, и на лбу у него Элия видит проступившие капли пота. А его ладони…
Его ладони покрыты странной, липкой на вид коркой, словно они перепачканы смолой.
В лицо Элии начинает дуть теплый ветер — слишком теплый, это невозможно в осеннем лесу, — а Кристофер внезапно разводит руки в стороны и громко кричит:
— Моар!
И воздух вокруг разрывается на части. Ничего не происходит, но Элия чувствует, как вокруг распадается и трескается сама ткань бытия, и в образовавшуюся пустоту утекает и теплый ветер, и паутина Кристофера, и напряжение, скопившееся в воздухе.
А обратно сквозь трещину в мироздании выходит — а точнее, падает — Марика. Она появляется из ниоткуда, и Кристофер не успевает подскочить к ней прежде, чем девушка валится ничком на траву. Но в следующее мгновение он уже рядом, переворачивает ее на спину. Марика бледная, без сознания, но она дышит. Элия хочет подойти — но тут ее внимание привлекает нечто на дне оврага, где раньше торчал лишь одинокий засохший ствол.
— Великая Королева, — шепчет она в ужасе.
На дне оврага лежат кости. Их так много, что дерево по центру кажется куда меньше чем раньше — ствол почти наполовину скрыт. Элия не хочет всматриваться, но она уверена, что скелетов на дне оврага наберется столько же, сколько пропало людей.
— Твари Леса, — выдыхает Кристофер.
— Я видела, — раздается слабый голос Марики, и взгляды обоих тут же обращены на нее, — я видела Королеву. Она сказала, что нам нужен новый Король.
— Какая королева? Где ты ее видела? — Кристофер сжимает плечи Марики. Ее глаза по-прежнему закрыты.
— В Лесу… — бормочет она.
— В каком лесу? Марика! Моар! — Кристофер слегка трясет ее, но голова девушки безвольно болтается из стороны в сторону.
И тогда он разражается таким потоком проклятий, какого Элия не слышала никогда и нигде. А потом бросает коротко:
— Едем в Файру.
— Но Файра — дальше по дороге… — слабо начинает Элия.
— Дорога безопасна, — отрезает Кристофер. Он берет Марику на руки и встает. — Круга больше нет.
* * *
Файра была небольшим городком в полудне пути от из лагеря. Промозглая осенняя погода не добавляла ему привлекательности — но Элии все равно было не до архитектурных красот. Они остановились в доме алькальда, где для Марики, которая оставалась без сознания, выделили отдельную комнату. Весь остаток дня и последующую ночь Кристофер провел у нее, а утром вышел к завтраку — усталый, невыспавшийся, но уже не такой злой, как прежде. Из этого Элия сделала вывод, что Марике должно было стать лучше. Однако спрашивать Кристофера боялась.
После полудня он сам нашел ее в покоях алькальда, которые тот, как истинный кабальеро, уступил «госпоже Элии». Принцесса сидела в старом кресле в одной рубашке, закутавшись в одеяло — вся ее одежда ушла в стирку. Долгое путешествие давало о себе знать.
— Марика спит, но с ней все хорошо. — Голос Кристофера звучал несколько мягче, чем раньше. — А мне надо возвращаться в Сордео.
— Зачем? — удивилась Элия.
— Получить плату от Нието. Работа сделана.
Элия прищурилась.
— А как же Марика? Ей ведь тоже полагается ее доля?
Кристофер тряхнул челкой, откидывая золотистые пряди со лба.
— Я оставлю алькальду сумму, которую нужно ей передать.
— У тебя есть с собой столько? — с сомнением спросила Элия. Она знала, какую награду обещал купец.
 
— У меня есть достаточно, — отрезал Кристофер.
Элия поднялась из кресла, и одеяло сползло к ногам.
— Ты собираешься все забрать себе? — грозно спросила она — в голосе явственно появились интонации наследницы трона. Даром, что стояла Элия в одной рубашке.
— Я собираюсь оставить Марике ровно столько, сколько ей нужно, чтобы добраться до дома, — жестко ответил Кристофер. Было видно, что он не боится ее. Но какой мужчина, обладавший женщиной, станет ее бояться? Элия украдкой вздохнула, однако постаралась не потерять лицо. В конце концов, она принцесса. А принцесс нужно бояться, как бы то ни было.
— Марика тоже помогла Кругу исчезнуть, — заметила Элия холодно. — До того, как она вмешалась, ты ничего не мог сделать, признайся.
Кристофер поджал губы.
— Ей нужно вернуться домой, — упрямо повторил он.
— Это будет непорядочно.
— Непорядочно? — внезапно усмехнулся Кристофер. — А воровать у меня во сне пьентаж было добропорядочным поступком? Ты руководствовалась при этом самыми высокими идеалами?
— Я руководствовалась интересами своих людей и своей страны, — свысока ответила Элия, а затем подобрала с пола одеяло и закуталась в него, представляя, что это мантия. Откуда-то ей ведь нужно было брать чувство собственного достоинства.
— Вот и я руководствуюсь тем же самым, — снова тряхнул челкой Кристофер. — В интересах этой страны и ее населения, чтобы Марика никогда не получила магическую силу. Поверь мне. А прежде всего — это в ее интересах.
Элия хотела возразить — спросить, не руководствуется ли он банальной завистью и страхом соперничества — но тут раздался громкий стук в дверь.
— Войдите, — властно сказала Элия — одеяло-мантия делали свое дело.
Это был сам алькальд.
— Срочное сообщение из Кастинии, госпожа, — сказал он, бросив короткий взгляд на Кристофера.
— Говори, — велела Элия.
— «Король тяжело болен».
Через час Элия была уже в седле — пришлось одолжить одежду у самого алькальда. Кристофер остался, и она в тайне надеялась, что он все-таки примет правильное решение. Как бы то ни было, думать о судьбе Марики она сейчас уже не могла.
Ей было о чем волноваться.
* * *
Алькальд выполнил наказ — и господина мага, и госпожи Элии. Первый велел передать больной девушке кошелек с запиской, как только та очнется, а вторая — заботиться о ней. Вот только, к сожалению, пожелание одного прямо противоречило приказу другой: после прочтения записки девушка, кажется, захворала еще сильнее. Она была в сознании, но ничего не пила, не ела и лежала, отвернувшись лицом к стене. Алькальд не на шутку забеспокоился — но на третий день девушка не только снова проявила интерес к миру, но даже сама поднялась с постели и оделась. Выглядела она изможденной — хотя алькальд и не знал толком, что за хворь у нее была — но голубые глаза смотрели решительно. Даже, пожалуй, слишком решительно.
— Господин маг, который оставил записку, — спросила она за ужином, который алькальд предложил разделить с ним. — Куда он поехал?
— В Сордео, насколько мне известно.
Девушка молча кивнула. К еде она по-прежнему почти не притрагивалась, лениво ковыряя ложкой картофелину.
— А госпожа Элия? — спросила девушка чуть погодя.
— В Кастинию.
Она пристально посмотрела на алькальда, сжав в руке серебряный круг, который висел у нее на шее.
— В Кастинию? Не в Айльон?
— Нет, госпожа.
— А почему она поехала в Кастинию, вы не знаете? — продолжила допытываться девушка.
 
— Гонец сказал, что король тяжело болен, — ответил алькальд — и осекся. Он не знал, стоило ли сообщать такое ей — как не знал и того, с чего вдруг стал отвечать на ее вопросы. Видать, айльонское вино развязало язык.
Девушка снова кивнула и выпустила амулет из руки.