Плохие Манеры (СИ)
— Это угроза? — зачем-то уточняю. Вряд ли его слова — завуалированное пожелание долгих лет счастья…
— Предупреждение. Так что лучше отвечай, почему не явилась в деканат, тогда как остальные два студента пришли даже раньше положенного времени?
Ну и как здесь признаться, что я никак не могла выйти на нужной станции метро… Вначале из-за громилы, которому у входа было медом помазано, хотя выходить он, кажется, никогда не собирался — кольцевая для него, видимо, место веселых и нескончаемых покатушек — а потом бюст той женщины в черном платье…им решительно можно калечить прохожих. Лучше бы она себе отдельный вагон — как метко посоветовал ей один из соседних мужчин — бронировала, честное слово.
— Так получилось. — слишком много чести оправдываться.
— В следующий раз пусть получается иначе. За это завтра останешься после занятий. Аудитория А51. Сколько у тебя пар мне известно. Опаздывать или сбегать я тебе не советую. Иначе будет хуже. Мне надо тебя протестировать, поэтому будь умницей. — опускает взгляд на тетрадь, которую держу в руке, хмыкает. — Пандочка.
И с этими словами гад треплет меня по щеке, как пухленького малыша. Самодовольно ухмыляется и удаляется. Я же остаюсь стоять злая и красная, открываю и закрываю от возмущения рот и зачем-то яро вырываю из новой тетради чистые листы.
Глава 7
Пятый раз пытаюсь настроиться на лекцию и заставить уши вникать в ту смертную скуку, которую вещает Леонтий Александрович. Ничего не выходит. Его голос обладает уникальной способностью вбивать последний гвоздь в зачатки твоего интереса. Речь профессора лишена всякой интонации, она льется четко по прямой серой линии и не имеет намерения завлекать встречающихся на ее пути студентов. Вот отталкивать или вызывать суицидальные мысли: это пожалуйста. А еще склонять к вечному сну и порождать какое-то нездоровое желание биться головой об стенку.
Ну разве так рассказывают историю России?
Да Петр I за столь индифферентное отношение к предмету подарил бы волшебный пендель, доставляющий в Европейские столицы без пересадок.
Вот Игорь Петрович в школе преподавал историю настолько захватывающе, что мы даже дышать громко боялись, как бы чего не пропустить. А тут…
Р-разочарование.
П-полное.
Не производя лишнего шума, достаю из сумки свой маленький скетчбук, устраиваю его около тетради и начинаю рисовать. Нет смысла насиловать себя чужими нудными речами, неспособными влиться в сознание. Все равно после подобной подачи материала придется все учить самой.
Но несмотря на катастрофическую монотонность, болотом разливающуюся по аудитории, мне отчаянно хочется, чтобы время замедлило свой ход и не приближалось к окончанию учебного дня.
После пар мне назначено адское рандеву в некой Аудиторию А51 с одним гадским извращенцем.
Идти нет никакого желания.
Вдруг это его тайное логово, где он практикует свои непотребства?
Пририсовываю кошачьи ушки к голове антагониста моей самодельной манги и удовлетворенно смотрю на свое творение.
— А что ты рисуешь? — заинтересованно шепчет Катя, вытягивая шею в сторону моего рисунка.
— Врагов отечества. — серьезно поясняю, заблаговременно закрыв альбом от любопытных глаз подруги. — Помогает лучше усвоить новый материал.
— Интересный какой подход… — задумчиво произносит первокурсница и начинает тут же рисовать цветочек на полях своей тетради.
Математический анализ следует сразу после истории.
Здесь тоже все довольно плачевно.
Профессор хоть и заинтересован в своем предмете, но все детальные объяснения он проговаривает в исключительные минуты, стоя к нам спиной, когда чертит схемы.
Ничего не имею против его интим-встреч с доской, но проблема в том, что мужчину банально не слышно… Стоит ему отвернуться, как он тут же убавляет звук своего голоса.
К тому же его довольно крупное телосложение не дает никакой возможности разглядеть что и в какой последовательности он рисует.
Попытки переспросить Игната Львовича откровенно нервируют последнего, вызывая на лице профессора горестно-снисходительное выражение, сопровождаемое частыми саркастичными вопросами:
— Да что непонятного? Вот же все подробно нарисовано. Неужели нынче первокурсники такие… непонятливые.
— Мне кажется, он считает нас тупыми. — оскорбленным шепотом информирует меня подруга.
— Думаю, тебе не кажется. — разочарованно вздыхаю я.
Потрясающе.
И вот об этом месте я мечтала, надеясь, что здесь даже стены пылают знаниями?
Лучший вуз…
Ага…
Лучшие преподаватели…
Где…
Если так и дальше пойдет, я начну сильно сомневаться в смысле лекций как таковых…
— Говорят, он очень лоялен к тем, кто не пропускает его пары, — до моих ушей долетает шепот длинноволосой Тины, обращенный к ее подружкам. — И даже склонен ставить автоматы.
Не то чтобы я вознамерилась начать злостно пропускать занятия, но теперь в них появлялся хоть какой-то смысл.
*
К кабинету, в котором должно состояться первое занятие по английскому языку, я иду с тяжелым сердцем, с грузом скучных воспоминаний и мешком разочарования от предыдущих лекций. Катя, в отличие от меня, владеет беспредельной магией позитива. Успевая улыбаться каким-то проходящим мимо старшекурсникам, подруга усиленно пихает меня в бок:
— Не ходи такой хмурой и чаще улыбайся. А то к нам никто не подойдет.
— А зачем кому-то к нам подходить? — недоумеваю, потирая пострадавшую сторону. Пихается она знатно. Надо бы следить за ее руками и вовремя отступать на шаг.
— Чтобы познакомиться с двумя такими очаровашками как мы, начать за нами бурно ухаживать и звать на страстные свидания.
— Ой, мне этого счастья не надо. — придав лицу еще большей угрюмости, заверяю я. Но Катя ухмыляется, оценивающе проходится по мне взглядом и выносит удовлетворяющий ее вердикт:
— Хотя, знаешь, ты и в угрюмом состоянии милашка. Прямо так и хочется потискать! Так что в любом случае нас ждет феноменальный успех!
— Ага, как же. — настороженно отвечаю, пока мы входим в нужный кабинет.
Комната довольно быстро заполняется однокурсниками, все потихоньку рассаживаются по местам и достают тетради и ручки.
Я авансом готовлюсь страдать по Светлане Петровне и рисовать дальше новую мангу, как меня встречает приятный сюрприз.
Мисс Алена, а именно так довольно молодая преподавательница просит к ней обращаться, оказывается какой-то невероятной зажигалочкой, умеющей и весело проверить какой словарный запас у кого в голове и с интересом преподать новый материал.
Пара пролетает незаметно и слишком быстро, словно несколько веселых озорных минут. Первый раз с начала учебы мы всей группой блаженно улыбаемся, покидая аудиторию.
И лишь около самого выхода из университета я вспоминаю о назначенном мне рандеву. Душевно прощаюсь с Катей. Неизвестно, когда еще увидимся после сегодняшнего. Только вот, в отличие от меня, она совершенно неверно расценивает ситуацию и, узнав куда, а главное, на встречу с кем я направляюсь, начинает оживлённо предлагать мне зеркало, расческу и новую помаду, которую она еще ни разу не использовала.
Максимум, что могу — это посмотреться в зеркало, чтобы убедиться: достаточно ли воинственно я выгляжу и не дергается ли предательски глаз?
— Ты чудесно выглядишь! — не помогает подруга. — Очаровашка.
Расческа формата «мини-раскладушка» — сразу мимо. Такой не проткешь врага…
А помада слишком яркого алого цвета, для боевого раскраса не подойдет.
Глава 8
Путь до дверей злосчастной аудитории видится мне безжалостным испытанием на прочность. Словно я иду сквозь дремучий лес по одной-единственной тропинке, вокруг которой скалятся чудовища, проверяющие не передумает ли красная шапочка, не смалодушничает, не захочет ли убежать от главного злодея, извращенца серого волка.
А ведь мысль броситься со всех ног к выходу и мчаться, не оглядываясь, настырно тарабанит в голове азбукой Морзе.