Человек дождя

Донахью снова направил свой бинокль вниз, на стол для игры в очко.
— Очень долгое и устойчивое везение. Как у машины. Розелли с минуту подумал. Его брови сошлись у переносицы, лицо посуровело.
— Запишите его на видео, — решил он.
— Келсо уже распорядился, — сказал Донахью.
  
 Глава одиннадцатая
 
Когда они наконец встали из-за стола для игры в очко, Чарли валился с ног. Силы покинули его. Мозг его был совершенно истощен. Рэймонд, напротив, совсем не выглядел уставшим. Он был все так же бодр и готов провести за карточным столом хоть еще два часа. Подсчитывание карт забавляло его. Он даже получил некоторое удовольствие от выигрыша. Рэймонд чувствовал, что был на высоте, и знал, что Чарли Бэббит им доволен.
Рано, не было еще даже восьми. Тем не менее интуиция подсказывала Чарли, что пора уходить, пока у них все так хорошо. Они выиграли много, очень много. Завтра будет еще день. Еще один день в Вегасе — и они могут покинуть его с видом императоров-завоевателей, которых рабы несут на своих плечах. За этим столом Чарли почувствовал себя немного неуютно. Они с Рэймондом привлекли слишком большое внимание банкомета и других игроков. Этот симпатичный седовласый мужчина, казалось, был очарован Чарли.
Завтра, за другим столом, с другим банкометом, другими игроками, они смогут все повторить, вернее Рэймонд сможет все повторить. Чарли присутствовал тут за компанию, или так ему казалось.
Кроме того, нужно объяснить Рэймонду еще некоторые моменты, некоторые важные детали, о которых он накануне забыл, вроде тех, на которых Рэймонд накололся сегодня и тем привлек к себе внимание. Завтра вечером Рэй будет твердо знать свою роль, а послезавтра их отклонение от маршрута с визитом в Вегас закончится и они, торжествуя победу, продолжат путь в Лос-Анджелес.
Но сначала Чарли должен принять теплую ванну, хорошо выспаться и еще раз поговорить с Сюзанной. С тех пор как она сбежала из Цинциннати, у него внутри как будто образовалось пустое место. Он сильно скучал без нее, хотя ему не приходило в голову признаться в этом ни себе, ни ей. Он скучал отчасти по ее грубоватому житейскому юмору, отчасти по ее телу, но в основном ему не хватало ее из-за того, что она была духовно близка ему — такая же целеустремленная, такая же здравомыслящая.
Если вам придется путешествовать почти неделю в компании аутистического феномена, то через несколько дней вы будете близки к тому, чтобы у вас появились те же галлюцинации. Еще несколько дней с Рэймондом, и Чарли, возможно, тоже не сможет жить без Вапнера. Кроме того, Чарли начинал беспокоиться по поводу грядущего слушания дела об опекунстве. Ему нужна была моральная поддержка Сюзанны, ему необходимо знать, что она болеет за него, в то время как он сражается с неким психиатром. А еще Чарли хотел доказать Сюзанне, впрочем как и психиатру, что он действительно благотворно влияет на брата. Это стало предметом его гордости, возможно, даже больше. Возможно, ему было важно то, что ему есть что доказывать.
Оставив Рэймонда в баре у небольшого столика, с высоким стаканом имбирного пива и тарелкой свежих картофельных чипсов, Чарли пошел в вестибюль и позвонил Сюзанне. Вместо ее пикантного итальянского акцента он услышал вежливый голос автоответчика и повесил трубку. Он был расстроен. И решил себя хоть как-то вознаградить.
Гордо подойдя к столику портье, Чарли зарегистрировал их с Рэймондом в двухместном номере. Они это заслужили, особенно Рэймонд. Победители имеют право снимать сливки. Пусть проигравшие останавливаются в мотеле. Победители ночуют в двухместных номерах «Цезарь-Паласа». Вернувшись назад с ключами от комнаты в руке, он плюхнулся рядом с Рэймондом и заказал двойное виски.
Рэймонд смотрел на все происходящее вокруг, и глаза его сверкали. Все это было так ново, так чудесно и впечатляюще. Он был так возбужден, что не мог сидеть спокойно и ерзал на стуле.
— Хочешь принять ванну? — спросил Чарли, неверно истолковав движения Рэймонда. Рэймонд ответил ему молчаливым взглядом, который Чарли понял как «нет». Когда Рэймонд действительно говорил слово «нет», он обычно имел в виду «да». Когда он молчал, это скорее всего значило «нет».
 
— А я хочу, — сказал Чарли утомленно. — Пойдем.
Но Рэймонд смотрел через его плечо, зачарованный тем, что он там увидел. Чарли обернулся и проследил за его взглядом. На высокой табуретке у стойки сидела ослепительная девушка в блеске своих неполных двадцати лет. Милое личико, прекрасные волосы, великолепное тело. Без сомнения, проститутка.
Сирены из Лас-Вегаса были одними из самых прекрасных девушек в мире, во всяком случае, те, которые работали в роскошных отелях. Девушка сидела вполоборота к ним, почти в профиль, и не замечала, что Рэймонд смотрит на нее.
Рэймонд смотрел на девушку, и Чарли, тронутый и смущенный, смотрел на Рэймонда, смотрящего на девушку.
— Я скоро вернусь, — сказал он улыбаясь. — Побудь здесь. Обещаешь?
Не отрывая глаз от девушки, Рэймонд кивнул. Чарли поднялся и слегка потрепал брата по голове, убрав свою руку до того, как Рэймонд застыл от его прикосновения.
— Будь паинькой.
Когда Чарли удалился в мужскую комнату, девушка обернулась и перехватила взгляд Рэймонда. На ее лице немедленно расцвела яркая профессиональная улыбка. Но в этой улыбке не было искусственности, ведь девушка была еще так молода, так миловидна и так удачлива и еще не успела огрубеть.
Подражая ей, Рэймонд улыбнулся в ответ лучшей улыбкой Чарли, Убийственной. Издали и с улыбкой на лице он выглядел хорошо одетым мужчиной, ищущим маленького приключения. Это заставило ее встать. Прихватив с собой стакан, девушка подошла к столику и села рядом с Рэймондом, глядя ему в глаза.
— Добрый вечер, — сказала она негромко.
Рэймонд поколебался, исследуя свою память в поисках правильного ответа. Ему в голову пришла беседа Чарли с молоденькой официанткой в забегаловке в Цинциннати, той, которая дала ему полную коробку зубочисток.
— Действительно, прекрасное утро, — ответил он, превосходно воспроизводя мимику Чарли и его беззаботный тон. — Ну, что у нас сегодня вкусненького?
— Ну, сладкий, наверное… это я, — прозвучал ожидаемый ответ. Но теперь девушка смотрела на Рэймонда более внимательно. Этот парень выглядел вполне нормальным. Он был опрятен и чисто одет. Его костюм, безусловно, стоил очень дорого, но все же в нем чего-то не хватало. К примеру, эта улыбка. Прекрасная улыбка, даже убийственная, но она не меняется. Она как будто приклеенная. И его слова…
— А мы, — продолжал Рэймонд воспроизводить слова Чарли и его нагловатый тон, — как раз гадали…
— Мы? — Глаза девушки изумленно расширились, и она огляделась в поисках кого-то или чего-то, чего она не заметила.
— … кто здесь может нас поразвлечь вечерком?
— Ну, дорогой, наверное, это снова я, — ответила она кокетливо, подвигаясь ближе к Рэймонду.
Но теперь, подобно механической игрушке, у которой кончилась батарейка, Рэймонд замолчал. Он не мог говорить дальше, потому что уже повторил все реплики Чарли, сказанные официантке до того, как Рэймонд напугал ее, заставив унести ноги. В его памяти больше не было ничего. Что касается его собственных возможностей общения, у него их просто не было. Тем не менее что-то привлекало его в этой девушке, что-то не ясное ему самому, но дающее ему ощущение «отсутствия страха». На самом деле, хотя он не мог отдавать себе в этом отчета, это было ее чрезвычайное сходство с Жанной Вайт из телевизионной программы «Колесо Фортуны».
Когда Рэймонд смотрел на Жанну, перебирающую письма, он почти всегда жевал что-нибудь вкусненькое и не испытывал тревоги. А эта девушка даже одета была немного похоже на Жанну, во все блестящее и с голыми плечами.
Теперь она сидела совсем близко к Рэймонду и обворожительно смотрела на него. Разумеется, она ожидала, что он продолжит беседу. Но улыбка исчезла с его лица, уступив место обычному отсутствующему, слегка сбитому с толку выражению. Медленно и с усилием Рэймонд произнес: