Знаки ночи

– Лучше бы без нее обойтись, – высказала пожелание Мезенцева. – Я себя в ее присутствии не очень хорошо ощущаю. От Вики постоянно холодом веет, будто она вся изнутри промерзла. И слова доброго не дождешься. Да и вообще хоть какого-то. Только по работе если что скажет.
– Зато ты за двоих языком мелешь, – справедливо отметил Николай, а после сказал мне: – Вот, а ты еще к нам работать хочешь идти. Оно тебе надо?
– Не надо, – заверил его я. – Теперь уж точно. Пошли уже в ангар, а? Неуютно мне как-то.
И это было правдой. Не знаю почему, но я ощущал себя приблизительно так, как в свое время на корпоративе, когда меня на сцену вытащили, речь от отдела финансового мониторинга говорить. Ты на сцене стоишь, а на тебя все смотрят.
Хотя кто тут на меня глазеть мог – понятия не имею. Вокруг ни души, и в ангарах с окнами тоже никак.
Нифонтов, услышав мои слов, мигом посерьезнел и обвел взглядом окрестности.
– Вроде никого, – негромко сказал он мне. – Но даже если мы ничего не замечаем, это не означает, что дело обстоит именно так. Женя, страхуй нашего друга со спины.
– Все как всегда, – отозвалась Мезенцева. – Ты впереди, на лихом коне, а я, так сказать, в этой самой. Со спины страхую.
– Господи, – снова уставился в небо Нифонтов. – Ты хоть знак подай мне, разъясни непонятливому – вот в чем я так перед тобой провинился?
– Если покопаться в твоем прошлом, то найти можно, – уверенно заявила Евгения. – Как и у любого из нас. Ну кроме меня, разумеется.
– Саш, скажи, а вам в службу безопасности сотрудники не нужны? – направляясь к двери ангара, на ходу спросил меня оперативник. – Я просто знаю одного хорошего парня, с образованием, с опытом работы в государственных структурах.
– Без понятия, – отозвался я. – Но могу узнать, если хочешь.
– Если ты из отдела сбежишь на частные хлеба, то я тебе во снах являться буду, – пообещала Нифонтову его напарница. – Каждую ночь. И не голенькой, как бы ты того хотел, а в виде немого укора. Вот так буду на тебя смотреть, и еще пальчиком укоризненно грозить. Ты меня знаешь, я заморочусь, но способ, как это сделать, найду. А если погибну, по причине того, что меня никто не подстраховал, так и в виде бестелесной сущности начну приходить. Ввек не отвяжешься.
– Язык прищеми! – уже не в шутку рассердился оперативник и сорвал с двери бумажку с синеющей на ней печатью. – Думай, что мелешь! И в чьей компании!
Мезенцева несколько раз хлопнула себя ладонью по губам и виновато потупилась.
Интересно, он под словом «компания» имел в виду себя или меня? Если меня – то это даже как-то очень обидно прозвучало.
Внутри ангар был еще неприглядней, чем снаружи, это я оценил сразу после того, как Нифонтов, войдя внутрь, дернул какой-то рубильник на стене, после чего зажглись тускловатые лампы. Хотя – это же не коттедж и не офис, а складское помещение, причем практически пустое. Только в центре была свалена куча частично поломанных деревянных поддонов из тех, на которые грузят плитку, стройматериалы и вообще что угодно, да по углам стояли какие-то металлические стеллажи. И все.
Впрочем, нет, не все. Неподалеку от груды поддонов, на полу я сразу приметил некий рисунок, который здорово смахивал на те, которые в сериале «Сверхъестественное» братья Винчестеры то и дело рисуют. Ну, круг и в нем куча непонятных завитушек, вроде как магических символов.
Сдается мне, именно на это творчество народов мира та самая Виктория, которую то и дело поминают мои спутники, приманивала местное привидение. И приманила, судя по тому, что круг выглядел частично выгоревшим изнутри.
Стало быть, соврал Нифонтов. Он-то говорил, что, мол, не хотят они с этим связываться. На деле же вон, все в наличии.
А еще тут обнаружилось неприятно выглядящее бурое пятно, в котором я без особых сложностей опознал засохшую кровь. И, судя по размеру этого пятна, она просто-таки хлестала из того, кого здесь препарировали. Хотя как оно по-другому может быть? Если человеку варварским способом в бытовых условиях вскрывают грудную клетку, то огромная кровопотеря неизбежна. Равно как и летальный исход.
 
Не могу сказать, чтобы я запаниковал, увидев всю эту красоту, но оптимизма мне она точно не добавила. Хоть я и заматерел маленько за последние месяцы, но привыкнуть ко всему этому окончательно довольно сложно.
– А почему мы пришли именно в этот ангар? – спросил я у оперативника, который стоял рядом с магическим символом и что-то пытался в нем рассмотреть. – Здесь убили последнюю жертву?
– Первую, – откликнулся Нифонтов. – Тут все началось.
– Не вижу логики, – почесал затылок я. – Разумнее было бы идти туда, где нашли последнюю. Так сказать – по свежим следам.
– Недопонимаешь, – возразил мне Николай. – Первая кровь всегда самая сильная. Ясно же, что это не гуль какой-нибудь орудует, что убивают людей не ради еды или удовольствия, а с какой-то четкой целью. Скажу больше – это, вероятнее всего, часть обряда или ритуала. А в них первая и последняя кровь самые сильные и знаковые. И, как правило, проливают их в одном и том же месте.
– Еще бы понять, что за ритуал, – вздохнула Евгения. – Тогда все намного упростилось бы.
И вот как только она договорила, я услышал сиплый звук, раздавшийся из дальнего и темного угла ангара. Старческий такой, деды, которые летом на лавочке у нашего подъезда «козла» забивают, подобным макаром то ли кашляют, то ли смеются.
А вот мои спутники ничего не услышали, это точно. Николай – тот воплощенное хладнокровие, он мог бы и вида не подать, но не Евгения. Она бы завертелась, как юла, и начала за кобуру хвататься.
– Надо же, – громко сказал я, стараясь не смотреть в тот угол. – Никогда бы не подумал. Мне казалось, что в ритуале главное не то, когда и где кровь пролили, а то, что это произошло.
– В серьезном ритуале все важно, – мрачно ответил мне Нифонтов. – Ну а если он из тех, что связаны с призывом каких-то сущностей, которым на нашем плане бытия вообще не место, то особенно.
– Что бы ты понимал в призывах сущностей! – услышал я голос, причем глумливый донельзя. – Сопляк! Не можешь отличить ритуальное убийство от обычного, а туда же!
Я по-прежнему не видел того, кто это говорил, но одно мне было ясно – это тот, кто нужен оперативникам. И этот «кто-то» на редкость неприятная личность, по голосу слышно.
У меня в голове пронеслось сразу несколько вариантов развития событий. Можно и дальше его провоцировать, выведывая крохи информации вот таким же ассоциативным способом. Можно еще его немного разозлить, нелестно отозвавшись о местных призраках, которые мух не ловят и дают на своей территории творить подобные вещи. Правда, этот вариант чреват тем, что призрак может не немного разозлиться, а изрядно.
А еще можно не темнить и дать этой сущности понять, что я знаю о ее присутствии. От «противного» вариант, но почему бы и нет? В конце концов, что могу, то и делаю. Им был нужен призрак? Вот он. Поговорить с ним надо? Чем смогу – помогу.
– Так это было не ритуальное убийство? – я уставился в темный угол. – О как. А если поподробнее?
Женька было открыла рот, чтобы что-то сказать, но Нифонтов остановил ее, ухватив за руку. Он сразу все понял.
– Думал – померещилось, – сообщила темнота. – Так ты ведьмак.
– Ведьмак, – подтвердил я. – А что в этом удивительного?
– Да как же, – снова закхекала темнота. – Две ищейки из шифровального отдела ОГПУ в компании с ведьмаком! Да такого сроду-роду не было! Ладно, чародейку они с собой в тот раз притащили, те на них всегда работали, но чтобы ведьмак с этими псами в одной упряжке ходил… Никогда эдакого дива не видел.
Сдается мне, что есть в моих познаниях о мире Ночи огромный пробел, в разделе, где содержатся знания о том, с кем дружить можно, а с кем нельзя.
И еще – интересная, должно быть, история у того отдела, в котором эти двое работают. Как их только ни называли – и «судными дьяками», и «коллежскими асессорами». Хотя последнее, возможно, больше указывает на социальный статус, чем на профессию. А теперь к чему-то еще и шифровальный отдел ОГПУ приплели. Кстати, причем тут это-то? Или в те времена, когда ОГПУ было, их предшественники заодно и шифрованием занимались?