Ферма трупов

Весь следующий час в темноте вспыхивали ужасные картины, будто выхваченные из моих ночных кошмаров. Фергюсон и Мот застыли, не сводя расширенных глаз с экрана. За все время они не проронили ни слова. Кажется, они даже ни разу не моргнули.
  
2
 
На травке за окнами кафетерия нежились на солнышке упитанные сурки. Я ела салат, а Марино подчищал остатки жареной курицы — сегодняшнего блюда дня.
Небо выцвело до джинсовой голубизны, листва деревьев готовилась вот-вот заполыхать в полную силу, стоит только осени окончательно вступить в свои права. Я в какой-то степени даже завидовала Марино, у которого впереди была неделя изматывающих физических нагрузок. Это казалось меньшим злом по сравнению с тем, что предстояло мне, с тем, что висело надо мной, как ненасытный стервятник, раскинувший черные крылья.
— Люси хотела бы попрактиковаться с тобой в стрельбе, пока ты здесь, — сказала я.
— Посмотрим на ее поведение, — проворчал Марино, отодвигая от себя поднос.
— Забавно, но то же самое она говорит про тебя.
Он вытряхнул сигарету из пачки:
— Ты не против?
— Все равно ведь закуришь, зачем же спрашивать?
— Не веришь ты людям, док, — проговорил он. Сигарета заходила вверх-вниз. — Я, кстати, смолю уже поменьше. — Он щелкнул зажигалкой. — Признайся честно, что сама думать не перестаешь о куреве.
— Точно. Ежеминутно воображаю, как предаюсь этой отвратительной и антиобщественной привычке.
— Чушь собачья. Тебе страсть как хочется затянуться. И сейчас ты бы не отказалась быть на моем месте. — Он выпустил дым и посмотрел в окно. — Из-за чертовых сурков вся эта шарашка когда-нибудь провалится в тартарары.
— Почему Голт отправился именно туда? — спросила я.
— А почему этот ублюдок вообще делает что-либо? — Взгляд Марино посерьезнел. — Задай какой угодно вопрос, и ответ будет одним и тем же — «ему так захотелось». Эта девчушка — только начало. Засвербит у него опять в мозгах — и еще кто-то окажется не в том месте не в то время. Ребенок, женщина, мужчина — не важно, кто под руку попадется.
— Ты правда считаешь, что он до сих пор там?
Он стряхнул пепел.
— Да, думаю, он все еще на месте.
— Почему?
— Потому что для него веселье только началось, — ответил Марино. — Он сидит и наблюдает за самым, мать его, шикарным шоу на свете — как местные копы тычутся то туда, то сюда и никак не сообразят, что ж им, на хрен, делать! Вот, наверное, потешается — того гляди со смеху лопнет! В Блэк-Маунтин, между прочим, в среднем одно убийство в год.
В кафетерий вошел Уэсли и направился к стойке с готовыми блюдами. Налив супу и положив на поднос несколько крекеров, он оставил деньги в бумажной тарелке на прилавке — кассир куда-то отлучился. Хотя Бентон ничем не показал, что увидел нас, я знала, что он замечает все вокруг, до мельчайших деталей, даже когда кажется полностью погруженным в свои мысли.
— Кое-какие признаки навели меня на мысль, что тело Эмили находилось в холодильной камере, — сообщила я Марино.
Уэсли и впрямь направился в нашу сторону.
— Конечно, находилось. Когда лежало в больничном морге. — Марино как-то странно посмотрел на меня.
— Кажется, я что-то пропустил? — спросил Уэсли. Он отодвинул стул и присел за наш столик.
— Я предполагаю, что до того, как труп Эмили Стайнер оставили на берегу озера, его держали в холодильной камере, — сказала я.
— Основания? — Уэсли потянулся за перцем. Из-под рукава пальто показалась золотая запонка с эмблемой министерства юстиции.
— Кожа сухая и рыхлая, — объяснила я. — Тело хорошо сохранилось, практически никаких повреждений, которые могли бы оставить насекомые или хищники.
— Тогда получается, что мотели из тех, где дерут втридорога ни за что, отпадают, — заметил Марино. — Не запихал же Голт труп в мини-бар.
Уэсли, педантичный во всем, аккуратным движением от себя зачерпнул ложку супа с моллюсками и поднес к губам, не уронив ни единой капли.
— На экспертизу что-нибудь взяли? — поинтересовалась я.
— Ожерелье и носки, — ответил Уэсли. — И клейкую ленту. К сожалению, ее сняли в морге до того, как исследовали на отпечатки пальцев. Еще и всю изрезали.
 
— Вот черт, — пробормотал Марино.
— Но это все же самая многообещающая улика. Я, например, не припоминаю, чтобы видел когда-нибудь клейкую ленту ярко-оранжевого цвета. — Он взглянул на меня.
— Я такую точно не видела, — сказала я. — В лаборатории что-нибудь обнаружили?
— Пока ничего, кроме жирных следов. Видимо, края рулона были испачканы каким-то маслянистым веществом, но пока это нам ничего не дает.
— А что еще отправили в лабораторию?
— Тампоны с мазками, почву из-под тела, простыню и пластиковый мешок, которые использовали для транспортировки.
Он перечислял, а меня все больше брала досада. Можно было только предполагать, что еще упущено, какие микроскопические свидетельства утеряны навсегда.
— Мне понадобятся копии всех фотографий и отчетов по делу. И результаты лабораторных исследований, как только они будут готовы, — заявила я.
— Все данные тебе предоставят, — заверил Уэсли. — Лаборатория свяжется с тобой напрямую.
— Нужно точное время смерти, — сказал Марино. — Чтоб без всяких расхождений.
— Да, выяснить его крайне важно, — согласился Уэсли. — Можешь провести какие-нибудь дополнительные тесты?
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.
— Ну, я пошел. Пора пострелять по живым мишеням. — Взглянув на часы, Марино поднялся из-за стола. — И так уже, наверное, без меня начали.
— Я бы советовал переодеться, — заметил Уэсли. — Лучше во что-нибудь поплотнее и с капюшоном.
— Ага, чтоб меня тепловой удар долбанул.
— Все лучше, чем девятимиллиметровые шарики с краской, — ответил Уэсли. — Они тоже долбанут — не обрадуешься.
— Елки-палки, сговорились вы, что ли?!
Марино удалился, на ходу застегивая на объемистом брюшке блейзер, приглаживая редкие волосы и поправляя брюки. Он всякий раз по-кошачьи застенчиво охорашивался, появляясь в комнате или покидая ее.
Уэсли посмотрел на пепельницу с окурками, оставшуюся на месте Марино, затем перевел взгляд на меня. Потемневшие глаза, плотно сжатые губы — можно было подумать, что это лицо никогда не улыбалось.
— Кей, ты должна как-то повлиять на Пита, — сказал он.
— Если бы я могла, Бентон…
— Только ты и можешь изменить хоть что-то.
— Вот это меня и пугает.
— А меня пугает то, как он весь побагровел, пока шло совещание. Он ни черта не делает из того, что могло бы ему помочь. Вредная пища, сигареты, выпивка… — Уэсли отвел взгляд. — После развода с Дорис он совсем махнул на себя рукой.
— Ну, сейчас с ним все не так уж и плохо.
— Это ненадолго. — Бентон снова посмотрел на меня. — В общем и целом он просто загоняет себя в гроб.
В общем и целом Марино упорно трудился над тем, чтобы загнать себя в гроб, всю свою сознательную жизнь. И я не имела ни малейшего понятия, как это можно изменить.
— Когда собираешься обратно в Ричмонд? — спросил он, и я подумала о том, что скрывается за глухой стеной, которую он воздвиг вокруг себя. Я подумала о его жене.
— Не знаю пока, — ответила я. — Хотелось бы хоть немного побыть с Люси.
— Ей предлагают остаться — она тебе сказала?
Я пристально смотрела на залитую солнцем траву, на листья, которые шевелил ветер.
— Она просто в восторге, — сказала я.
— Но ты — нет.
— Нет.
— Я понимаю тебя, Кей. Ты не хочешь, чтобы твой мир стал и миром Люси тоже. — Выражение его лица едва уловимо смягчилось. — Что ж, хоть в чем-то ты не являешься образцом холодной логики и бесстрастия. Это не может не радовать.
Уэсли как никто другой знал, что я не была образцом логики и бесстрастия во многих отношениях.
— Я даже не представляю толком, чем она занимается, — пожаловалась я. — Как бы ты отнесся к такому, если бы дело касалось твоей семьи?