Ферма трупов

При желании электронный замок можно взломать, как и любой другой. В случае с обычными запорами иногда достаточно просто вставить в щель кредитку и поводить вверх-вниз, в других случаях их приходится разбирать либо пользоваться отмычками. Но дактилоскопический сканер так просто не обойти. И все же, когда я обдумывала несанкционированное проникновение в ТИК, мне кое-что пришло в голову.
Приблизительно в три часа ночи сканер зафиксировал отпечаток большого пальца Люси, что возможно, только если к считывающей панели прибора действительно приложили этот палец — или его точную копию. Я много лет посещала конференции Международной ассоциации идентификации и хорошо помнила доклады, где говорилось, что многие известные преступники пускались на различные ухищрения, чтобы изменить свои отпечатки.
Безжалостный гангстер Джон Диллинджер вытравил папиллярные линии кислотой, а куда менее известный Роско Питтс хирургическим путем удалил всю кожу на пальцах от первого сустава и выше. В обоих случаях, как и во многих других, желаемого результата добиться не удалось, и эти джентльмены напрасно терпели адскую боль — уж лучше бы им оставаться с тем, чем наделил их Бог. Измененные отпечатки вносились в особую картотеку ФБР, по которой, кстати, отыскать преступников было куда как легче, не говоря уже о том, что обожженные или изувеченные пальцы подозреваемого, мягко говоря, вызывают повышенный интерес.
Но живее всего мне вспомнился давний случай с особенно изобретательным грабителем, брат которого работал в похоронном бюро. Грабитель, устав от бесконечных отсидок, попытался сделать для себя что-то вроде перчаток с отпечатками пальцев другого человека. Для этого он несколько раз окунул руки покойника в жидкую резину, нанося слой за слоем, пока «перчатки» не получилось снять.
План не сработал в силу по меньшей мере двух причин. Хитрец не озаботился тем, чтобы избавиться от пузырьков воздуха между слоями, в результате отпечатки, обнаруженные в первом же ограбленном им доме, выглядели довольно-таки необычно. Кроме того, преступнику не пришло в голову поинтересоваться, чьи же «пальчики» он позаимствовал — покойный был условно-досрочно освобожден из тюрьмы, где отбывал наказание за тяжкое преступление.
Я вспомнила свой недавний визит в ТИК — правда, сейчас мне казалось, что прошло уже несколько лет. Кэрри Гретхен явно не пришла в восторг от встречи с нами. И она как раз помешивала какую-то вязкую массу, которая вполне могла оказаться жидкой резиной или силиконом. А Люси упомянула, что работает над каким-то проектом, «который имеет непосредственное отношение» к системе контроля доступа. Возможно, Кэрри именно тогда и намеревалась сделать слепок с пальца моей племянницы.
Если моя теория верна, доказать это будет вполне возможно. Почему-то до сих пор никто не задался простым вопросом — действительно ли отпечаток, снятый сканером, полностью соответствует отпечатку Люси или мы все-таки поверили компьютеру зря?
— Ну а как же не поверить? — удивился Бентон, которому я позвонила из машины.
— Именно. Никому и в голову не пришло усомниться. Однако если кто-то сделал слепок и приложил его к сканирующему устройству, отпечаток по сравнению с теми, которые хранятся в ее личном деле, получился бы перевернутым — иными словами, зеркальным.
Уэсли недоверчиво произнес:
— Вот черт. Неужели сканер не распознаёт перевернутый отпечаток?
— Большинство сканеров не отличают прямой отпечаток от инвертированного. Специалисту по дактилоскопии это под силу, — объяснила я. — Результаты сканирования в цифровом виде наверняка все еще остались в системе.
— Думаешь, Кэрри Гретхен — если это она — не догадалась их удалить?
— Сомневаюсь, — ответила я. — Она ведь дактилоскопией не занималась. Вряд ли она знает, что все отпечатки, снимаемые с какой-либо поверхности, зеркальны. И они совпадают с хранящимися в картотеке только потому, что те тоже перевернуты. Так что если сделать слепок папиллярного узора и прикоснуться им к чему-нибудь, полученный отпечаток будет перевернут дважды.
 
— То есть отпечаток резинового «пальца» будет перевернут по сравнению с тем, который оставит настоящий?
— Именно.
— Господи, как все сложно.
— Ничего, Бентон. Я знаю, звучит запутанно, но уж поверь мне на слово.
— Я всегда верю тебе на слово. Видимо, надо распечатать результаты сканирования.
— Совершенно необходимо, и чем быстрее, тем лучше. Да, вот еще что. Тебе известно об исследовании, связанном с системой контроля доступа в ТИК?
— Проводимом самим Бюро?
— Да.
— Нет, ни о чем подобном я не слышал.
— Я так и думала. Спасибо, Бентон.
Мы оба умолкли, ожидая друг от друга каких-то теплых, личных слов. Но я не знала, что сказать — слишком много чувств переполняло меня.
— Будь осторожна, — наконец произнес он, и мы попрощались.
Уже через полчаса я была в громадном торговом центре с забитыми парковками и толпами народу. Магазинчик шпионского оборудования располагался между бутиком Ральфа Лорена и парфюмерным киоском. На витрине красовались лучшие образцы легальной техники слежения. Я расположилась на безопасном расстоянии, дожидаясь, пока от кассы отойдет покупатель. За прилавком стоял немолодой грузный мужчина. Поверить в то, что он любовник Кэрри Гретхен, было просто невозможно. Наверняка она солгала и здесь.
Клиент расплатился и вышел. Остался единственный посетитель — юноша в кожаной куртке, изучавший витрину с портативными речевыми детекторами лжи и диктофонами, автоматически реагировавшими на голос.
— Извините, — обратилась я к продавцу, стараясь говорить спокойно. — Мне нужна Кэрри Гретхен.
— Она отошла за кофе, сейчас вернется. — Очкастый толстяк с золотой цепью на шее изучающе взглянул на меня. Судя по виду, всучить он мог что угодно и кому угодно. — Может быть, я могу чем-то помочь?
— Я пока посмотрю товар, — ответила я.
— Разумеется.
Я как раз рассматривала «дипломат», в котором умещались замаскированный диктофон, «антижучок», телефонный дескремблер и устройство ночного видения, когда вошла Кэрри. Увидев меня, она застыла как вкопанная. На секунду я испугалась, что она выплеснет кофе мне в лицо. Ее глаза впились в меня, как два кинжала.
— Мне нужно с вами переговорить, — сказала я.
— Боюсь, сейчас не самое подходящее время. — Она старалась улыбаться и говорить вежливо — в крошечный магазинчик зашли еще три покупателя.
— А по-моему, вполне подходящее, — ответила я, не опуская глаз под ее напряженным взглядом.
— Джерри, — она оглянулась на толстяка, — я выйду на минутку. Ты без меня справишься?
Тот смотрел на меня, как пес, готовый броситься на добычу.
— Обещаю, я недолго, — заверила она.
— Да, конечно, — ответил он с привычным недоверием прожженного лжеца.
Я вышла следом за ней из магазина. У фонтана мы нашли свободную скамейку.
— Я слышала об аварии Люси. Просто ужасно. Надеюсь, с ней все в порядке? — холодно произнесла Кэрри, прихлебывая кофе.
— Вас ни в малейшей степени не заботит состояние Люси, — оборвала я ее. — И не пытайтесь обаять меня — мне все известно. Я знаю, как вы провернули это дело.
— Ничего вы не знаете. — Замороженная улыбка так и прилипла к ее лицу. Вода, струясь, заглушала наши голоса.
— Вы сделали с пальца Люси резиновый слепок, а узнать ее пин-код, при том, что вы так много времени проводили вместе, было нетрудно. Немного наблюдательности, и вы подметили, какие цифры она набирает. Именно так вы обошли электронный замок и проникли в ТИК посреди ночи.
— Господи, ну и фантазия у вас! — Она рассмеялась, но взгляд ее стал еще тверже. — Советую вам поаккуратнее разбрасываться подобными обвинениями.
— Я в ваших советах не нуждаюсь, мисс Гретхен. И хочу вас предупредить: вскоре я получу доказательства, что Люси не было в ТИКе той ночью. Вы хорошо все спланировали, но все же в ваш план вкралась роковая ошибка.
Она молчала, но я чувствовала, как лихорадочно работает ее мозг за этим ледяным фасадом, отчаянно пытаясь сообразить, что же пошло не так.