Война после войны (СИ)
Ширму из фрау Бенке стали делать с самого начала, как я это понимаю. С замужества в тридцать восьмом году. Ей тогда было восемнадцать лет, а мужу сорок четыре. Муженёк был весьма предусмотрительной тварью или его руководитель. Не похоже, что замужество было ширмой, скорее замужество по убеждению, по национальной идее то есть — Грета Бенке ярая нацистка с самого раннего детства и это наложило свой отпечаток на всё её дальнейшее поведение.
В «Байрес» фрау Бенке, приехала в марте сорок пятого и сразу стала богатой. Из Германии фрау Бенке приехала с голой ж.… хм. С пустыми руками она приехала, но ведь не это главное. Главное правильные старые друзья. Вот они-то меня и интересуют уже почти четыре года. Я их коллекционирую и периодически вырезаю. Изредка. Там один человечек, здесь другой. Я освобождаю место для себя и Кубика с Рубиком.
Организация, было, забеспокоилась — слишком много исполнителей и курьеров с деньгами она потеряла за последние два года, но тут очень удачно вылез мой идиот компаньон со своей беспредельной жадностью и трущобными головорезами, которых так непрофессионально перебил гауптман Пауль Вент.
Ну, это по нынешним документам этот кадр отставной пехотный гауптман и боливийский коммерсант, приехавший в столицу Аргентины по торговым делам. На самом деле это унтерштурмфюрер СС Альфред Вюнненберг — заместитель начальника шталаг 327 в сербском городе Кралево. Военный преступник. Разыскивается шестью странами. Они его так остаток жизни будут искать. Его жизни, разумеется, очень недолгой, кстати.
Мой компаньон так на Вента обиделся. Идиот. Зачем мне компаньон идиот? Он мне пока нужен. Очень нужен. Отличное прикрытие. Очень хорошо, что этот жирный идиот засвечен перед друзьями Греты Бенке из великого Фатерланда, из Германии то есть. В этом случае ко мне нет никаких претензий — в их Организации тоже есть своя разведка.
[i] Гри́нго — иностранец, англоговорящий выходец из другой страны в Латинской Америке.
Глава 4
Как я и предполагал в, уже далёком для меня, сорок третьем, увидев своих друзей, звездец Германии, Японии и прочим остальным участникам этого кровавого кошмара наступил немного иначе, чем в моём мире, но не менее кровавый. И виноват в этом простой и скромный труженик войны сапёр «Степаныч». Нет, все остальные тоже приложили свои руки, а в основном свои мозги, знания, опыт и самые различные информационные базы, которые целый год собирали для меня «Стерх» и «Дочка», но «Степаныч» это нечто непредсказуемо невообразимое.
При поддержке умницы Малышева и опытнейшего, прошедшего огонь, воду и беспредел армии конца двадцатого века «Лиса», этот пиротехнический хулиган устроил настоящий ад на отдельно взятой войне. Причём, и я абсолютно в этом уверен, они его ещё и за ноги держали, чтобы он половину земного шарика не разнёс, но всё равно Малышев и «Лис» красавцы.
В этом мире не было двух Германий, и быть не могло. Американцы встали на границе с Германией намертво, ни на шаг в Германию не продвинулись. Это было основное условие Сталина на Тегеранской конференции, которая прошла несколько позднее чем в моём мире, а точнее седьмого января сорок четвёртого года.
Сталин тянул со временем начала конференции, сколько мог. Появление в этом мире меня одного не изменило бы этот мир как таковой и не поменяло бы ход истории. Я и «Малыш», «Багги» и «Лето», «Ким», «Сава» и «Хаски», в общем-то, простые боевики, умеющие только бегать, стрелять и резать противника. Да, мы делаем это хорошо, но не более того, таких умельцев в стране сотни тысяч.
Наличие оперативной и стратегической информации, описания техники и технологии её производства тоже не дало бы моментального эффекта. Против нашей страны был весь мир, и все мы это прекрасно понимали. Лучше нас это понимал и Сталин и всё руководство страны. Поэтому ставка была сделана только одна. Технологический прорыв в области ракетостроения и освоения нескольких видов вооружения в этой области. Конечно же, улучшалось и остальное вооружение, и техника, но этим занимались параллельно, модернизируя существующие образцы и производя вооружение, для которого не требовалось перестройки основных производств.
Всего за несколько месяцев ребята проделали титаническую работу. «Мишики», Степаныч, «Ким», «Сава», «Хаски», «Багги», «Лето», а также «Малыш» и «Дочка», срочным порядком вызванные из «Штатов», сутками не вылезали с заводов и конструкторских бюро. Ведь только они могли работать на ноутбуках с базами чертежей и технической информацией.
Не сильно заморачиваясь, «Стерх» в моём мире купил описание всех вооружений и технологий, которые он мог достать. В основном пятидесятых-шестидесятых годов. Ничего сложного произвести наши заводы пока просто не могли, и он это учитывал. Так что «Мишикам», Степанычу и Малышеву пришлось исхитряться. В основном, конечно же «Мишикам». Судя по некоторым данным, разыскивать их разведки разных стран начали уже с конца сорок третьего года. И безуспешно ищут их до сих пор.
На тот период наша страна слишком зависела от поставок ленд-лиза из «Штатов» поэтому условие мы могли поставить только одно, принятие или непринятие участия в войне против Японии. Это тоже понимал весь мир.
Именно поэтому условия по Германии ставились под грохот неожиданно развалившихся пятого и шестого января сорок четвёртого года зданий Рейхстага и Главного Управления Имперской Безопасности, на Принц-Альбрехт-штрассе 8. Здание гестапо, к сожалению, разнесли только со второго раза уже седьмого числа, первый раз промахнулись и развалили не всё здание, но должный эффект к седьмому числу был достигнут. Удары были невероятной мощи и точности. Вопрос по Германии повис в воздухе и висел два дня.
Девятого января после массированного ракетного удара по району Вюнсдорф, что в городе Цоссен наше правительство официально заявило о создании в нашей стране ракетного оружия, и дело сдвинулось с мёртвой точки.
Немцы так громко орали на всех перекрёстках о бесчеловечном ракетном оружии русских, что во всём мире поверили. Кто не верил, мог посмотреть на то, что осталось от Рейхстага, Главного Управления Имперской Безопасности и комплекса зданий Верховного командования сухопутных войск Вермахта, разнесённого одним единственным налётом в ночь на девятое января. По большому счёту это была чистовая проверка возможностей моих современников и рискованный блеф самого Сталина.
Дело в том, что это была секретнейшая операция дезинформации противника под руководством тогда ещё полковника госбезопасности Малышева и его куратора Смирнова. Все, кто в ней участвовал, получили звание Героя Советского Союза. На тот период, когда мне о ней рассказали, она носила гриф Особой Государственной Важности перед прочтением сжечь, но я давно так не был удивлён.
Никаких точных ракет не было и в помине, их просто не успели бы построить. Не успевали ребята к Тегеранской конференции. Промышленность не резиновая — сразу не перестроишь даже при наличии подробных чертежей, что у меня подрезали.
Старые ТБ-7, это которые ПЕ-8, единственные в то время в нашей стране самолёты авиации дальнего действия с уникальнейшими лётчиками-асами, все двадцать четыре раза использовали специально сделанные для этой операции английские планеры, наводимые по радиолучу. Радиомаяки ставили специальные группы из центра Судоплатова. Готовили эти группы «Лис», «Ким» и «Хаски».
Это потом испытывались планирующие бомбы и первые прототипы крылатых ракет, а тогда это были обычные планеры, лётчики которых до конца выполнили свой воинский долг. А на земле работали глубинные разведчики, у которых была только одна задача — дословно выполнить полученный ими приказ.
Группа из трёх человек, поставив маяк в автомашину и включив его в определённый день и час, спокойно уходила, а вместе с маяком и зданием обычно накрывались пеленгатор и группа захвата гестапо, ловившая несуществующего радиста. До самого последнего дня немцы так и не смогли понять, откуда велись эти странные радиопередачи. В том случае если радиомаяк после взрыва оставался целым, что, бывало, крайне редко, срабатывал самоликвидатор.