"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

— Благодарствую тебе, муж мой.
Атаман, всё утро, накачавший себя на воспитательное избиение отбившейся от рук жены, подобным её поведением был просто обескуражен. Он искоса глянул на скрюченную на полу жену и недовольно буркнул:
— Что это?
— Благодарственная тебе, — тихо пропищала она, не поднимая головы.
Он взял свёрток. Развернул. Достал оттуда лепёшки, зачем-то понюхал их. Хмыкнул, ничего не понимая. Есть не стал.
— С чего это вы вчера нажрались? — спросил он грозно, но уже без особой злости, примеряясь плёткой к её округлой спине, в ожидании ответа и пока не решаясь её применить.
— Я с радости. Хабарка с горя, — всё так же тихо попискивая ответила она не разгибаясь.
— Эко вас разбросало в разные то стороны, — буркнул он уже с насмешкой, — объясни толком.
Только сейчас Зорька подняла на него до сих пор ещё пьяные глаза и в полном недоумении выпалила, указывая рукой на тряпицу с лепёшками:
— Так Положение же.
Ардни перестал поигрывать плетью и ничего не понимая уставился на лепёшки, как будто держал в руке не съестной продукт, а невиданную зверушку. Зорька не унималась:
— Вчера Положение было и тебе муж мой благодарность.
При этих словах она расплылась в широкой и благодаря пьяному лицу, придурковатой улыбке. При виде этого зрелища атаман вскипел мгновенно. Он понял, что из него хотят сделать дурака. Он отшвырнул свёрток на лежак, соскочил, наливаясь яростью и со всего маха хлестанул её плетью вдоль хребта, заорав:
— Толком объясняй, я сказал.
Зорька взвизгнула. Сжалась в клубок, закрывая голову руками. Вдоль всего позвоночника жгла острая боль. Слёзы брызнули из глаз. За горло схватил комок обиды, сквозь который она быстро заговорила:
— Я беременная. У меня будет ребёночек.
Только она успела спросить себя «За что?», как в голове мелькнула мысль, что Ардни может просто не знать их обычаев и она тут же решила исправить свою оплошность:
— У нас баба, как узнает, что забеременела, так на Положение, так седмица у нас называется, будущему отцу ребёнка «благодарность» приносит.
И тут она разревелась. Прямо перед ней зашуршало сено на полу. Она с опаской зыркнула туда и сквозь слёзы рассмотрела валявшуюся на полу тяжёлую плеть. Атаман выронил её из рук, но она поднять голову и посмотреть на него всё же побоялась. Сильные руки схватили её за плечи, подняли с пола и поставили на ноги. Зорька увидела прямо перед собой абсолютно спокойный взгляд атамана, который оценивающе впился в залитые слезами глаза. Наконец он улыбнулся, в очередной раз обозвал её дурой, только на этот раз ласково и крепко обнял, тем самым напомнив о рассечённой спине. Она ойкнула. Ардни тут же раздел её, снял с молодухи все побрякушки, уложил к верху попой на свой лежак. Напоил ягодным отваром, затем ласково лечил мазью рассечённую кожу. Гроза пронеслась. Они уже весело щебетали, как две птахи. Съел её лепёшки, совсем повеселел, а когда узнал, что за горе, с которого напилась Хабарка даже до слёз расхохотался. Горе её заключалось в том, что она очень хотела замуж, притом не сам мужик ей был нужен, как она выражалась «он ей и под титьку не упёрся», а нужна была свадьба, сам процесс. После того как Ардни просмеялся они у него стали обе дурами, на что Зорька лишь похрюкивала и вспрыскивала короткими смешками, повернув голову на бок и смотря на то, как он заливается. Только после каждого вздрагивания её смешок отдавал жгучей болью вдоль позвоночника, но и это ей казалось уже пустяком, вызывающем дополнительный приток весёлости. «Какая же я счастливая дура», подумала тогда Зорька, растягивая губы от уха до уха.
А потом был круг, на который ушёл её атаман. Он был какой-то необычный. Долгий и шумный. Она сидя в кибитке не могла разобрать о чём спорили ближники, круг проходил от неё довольно далеко, но то что они ругались и спорили, она определила абсолютно точно. Зорька почему-то очень переживала за мужа и даже в какой-то момент в голову закралась мысль, что эти мужики ругают атамана из-за неё и почему-то сразу подумалось о плохом. Но он пришёл с круга вполне довольный и её плохие мысли как-то сразу улетучились, она даже не стала расспрашивать, что там было. Порадоваться только вместе с ним не получилось, так как он объявил, что ему надо уехать на несколько дней по делам ватаги и она не на шутку встревожилась. Как он её не успокаивал, что всё будет хорошо, её это нисколько не успокоило, а даже наоборот.
 
Она не сомкнула глаз всю ночь, лёжа с ним рядом и поглаживая по его рыжей шевелюре. Всё за ночь передумала. Сначала о нём. Потом о себе. Вспомнилась мама, всплакнула. Затем размечталась о будущем, да так размечталась, что до утра так и не сомкнула глаз. А утром он уехал и почти на десять дней она осталась одна. Одна впервые в этой новой своей жизни.
Несмотря на то, что отъезд Ардни сделал её относительно свободной, это свобода превратилась в сущее наказание. Поначалу, она отсыпалась, а потом наступило безделье. Она просто не хотела себя чем-либо занимать, после чего наступила вторая часть безделья — она уже даже и не знала, чем себя можно занять. Зорька шаталась по логову, в лес, что был вокруг её не пускали, за пределы леса, тем более. Хабарка с Онежкой в отличии от неё наоборот были все в делах и заботах и им даже поболтать с Зорькой некогда было. Они были заняты заготовками на зиму из того, что малышня таскала из лесов и лугов. В помощь Зорьку не звали, она не напрашивалась, но в конце концов она всё же к ним пристроилась и с отрешённым от всего видом начала помогать. Затем втянулась. Настроение ей это не подняло, разговоры с бабами не поддерживала, но за делом хоть время полетело быстрее. И то хорошо.
Ардни вернулся какой-то странный. Зорька не могла эту странность объяснить. От расспросов уклонялся, всё отправляя на потом. Поначалу она думала, что он просто устал с дороги. В первую ночь муж был с ней мил, как и прежде бывало и у неё от души как-то отлегло, но на утро он стал совсем замкнутым, хмурым и даже грубым каким-то, как в первый день пребывания её в логове. Она старалась не лезть под руку и не докучать расспросами, хотя чувствовала, что что-то гложет его изнутри, какие-то мысли, ни то не хорошие, ни то не разрешимые. Со временем она совсем перестала его интересовать и это сильно обижало. Она тут извелась без него, а он…
Зимние налёты на баймаки речников Ардни совершал регулярно, только теперь колесницы его ближников были без колёс, их заменили толстые шкуры туров, лосей, кабанов. Весь ближний круг обзавёлся жёнами, к тому же при Хабарке с Онежкой, которых атаман всё же об женил с братьями, появились два коровника, общих. Так решил круг, два для всего логова. Среди новеньких жён было несколько беременных, что было с одной стороны странно, зная стремление пацанов к слиянию с арийским обществом, в котором рождение чужих детей было не приемлемо. С другой стороны, «молодость-голодность». По началу хватали первую попавшуюся. Главное, чтоб не очень страшная была, а о том, что лоно её засеяно кем-то, даже не думали. В коровник же Ардни сознательно набирал с пузами практически всех. Лишь несколько баб пустых. Зачем он так делал, атаман никому и ничего объяснять не стал. К концу зимы ситуация в самом логове кардинально изменилась. Резкое увеличение численности его жителей вынудило Ардни принять решение об увеличении прожиточных площадей. Размеры логова увеличились за счёт окружающего леса, но при этом оставив существующий внутренний завал, в виде естественной стены и вырубив за ней лес до глубины второго внутреннего заслона. Какой-то спиленный лес пошёл на строительство новых землянок, из остального сделали ещё один завал — внешний.
Зоркину с Ардни кибитку, как и все в логове сняли с колёс и тоже уложили на шкуры в несколько слоёв. В самой кибитке появился очаг для обогрева. Зорька по началу обрадовалась такому количеству новеньких молодух. Она уже успела соскучиться по девичьему обществу, кроме которого, до логова, она других практически не знала, но атаман резко и однозначно пресёк её поползновения в этом направлении.