"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

— Хорошо.
Тут же откуда не возьмись вновь нарисовалось лицо женщины, но на этот раз его было вообще невозможно разглядеть, так как оно расплывалось и колыхалось, словно отражение в водной ряби. Что-то тревожное коснулось его сознания, и он тут же напрягся и попытался сконцентрировать внимание на её расплывающемся лице и чем больше он всматривался в эту водную муть видения, тем больше его схватывало какое-то внутреннее беспокойство. Кроме того, лицо не стояло на месте, оно постоянно перемещалось. Женщина, а то, что это было женское лицо, он не сомневался, быстрыми движениями, как будто куда-то торопясь, обтирала чем-то мокрым его грудь, плечи, шею, лицо, при этом стараясь не смотреть в его глаза. Её голова не на мгновение не останавливалась в воздухе, постоянно быстро перемещаясь туда-сюда или вообще скрываясь из поля зрения. Тревога в нём нарастала с каждым её прикосновением и стала перерастать в откровенную панику. И в этот момент в нём, как будто распрямился туго натянутый лук и выпущенная им стрела, внутреннего напряжения, рванула в действие. Он обоими руками схватил женщину за волосы, рывком подтянул её к глазам и зафиксировал перед собой, чтоб не мотылялась. Женщина взвизгнула, скорее от неожиданности и попыталась инстинктивно освободиться от захвата, но не тут-то было. Не смотря на болезненность и всего несколько мгновений назад чуть ли не на безжизненность лежащего, хватка у того оказалась, как волчий капкан. И тут он увидел, наконец, что же так встревожило его. Лицо в его руках моментально изменилось, оно приобрело звериный оскал. Глаза провалились ночным мраком и по всему лицу стали проявляться ядовито-жёлтые завитушки колдовской татуировки. Волосы, захваченные руками, стали превращаться в тонюсеньких ядовитых змей. Её рот в диком оскале распахнулся и в глубине он увидел бушующее пламя, которое вот-вот вырвется из распахнутой пасти прямо ему в глаза. Но он успел быстрым, резким движением перехватить её горло и сжать его изо всех сил, на что был способен, не давая возможности пеклу вырваться наружу. Схваченное чудовище всем телом и конечностями принялось лихорадочно биться и извиваться, пытаясь вырваться, но Ардни держал эту змеиную шею крепко, вкладывая в руки всю свою силу. Тут в голове пронеслась мысль «через не могу», которая влила в руки дополнительную мощь и в сомкнутых руках что-то хрустнуло, раздавилось и чудище обмякло, перестав сопротивляться. Он разжал онемевшие уже пальцы, и мёртвая тварь с грохотом рухнула на пол. Ардни откинул шкуры и попытался сесть на кровать, но не успели ноги коснуться пола, как откуда-то из глубины выскочила целая свора таких же мерзких, звероподобных отродий. Твари издали тонкий, душераздирающий визг, такой, что Ардни показалось ещё чуть-чуть и у него лопнут перепонки и взорвётся голова. Но тут боги пришли ему на помощь, и в руках оказалась его любимая дубина. Он взревел, как раненный бык и не давая тварям опомниться, ринулся на них круша и размётывая их ошмётками по стенам, полу, потолку. Бой вышел скоротечным. Враг был ошарашен напором и сопротивления оказать не успел. Ардни, налитый божественной силой, голый, с дубиной в могучей руке, с диким боевым воплем, вылетел из кибитки на двор. Вдали, то там, то там, мелькали испуганные твари, прячась и хоронясь, кто где. Они были везде, и он ринулся в бой. В тот миг он особенно остро осознавал, что это его последний бой и ему от этого не было страшно, не обидно. Он был счастлив, что свою жизнь он заканчивает в неравном бою с целой сворой нежитей. Единственное его желание тогда было по больше забрать с собой этой сволочи. Перед глазами мелькали образы его пацанов, его друзей и братьев, единственно родных и близких ему людей. Они то бежали рядом, сотрясая своим оружием, то неслись в своих сверкающих, золотых колесницах. Радость охватила его и азарт бойни. Он бежал, орал, что есть мочи и крушил всё и вся, на своём пути, пути нового, ужасного бога…
В последствии по городам и землям расползались слухи, что новый Бог Ардни просто ушёл из логова по дороге в степь. Один. Пешком. И больше его в этой жизни никто не видел, но семя перемен, вброшенное его деяниями, упало в благодарную почву. Тех, кто желал возвращения к прежним временам и устоям, перебили, и их роды выкорчевали с корнями. Тех же, кого Ардни-бог привёл к власти, вцепились в эту самую власть зубами, и даже лишившись не столь уж внушительной воинской подмоги, оставленной в городах атаманом народов, и игравших роль исключительно, как телохранители, смогли удержать эту власть. Кроме того, появилось множество и других средств. Идеология нового царя богов и его божественного войска Марутов была по вкусу не только власть держателям, но и простому люду, который за время недолгой земной жизни этого бога, значительно улучшили свою жизнь, за счёт награбленного, перейдя на качественно новый уровень благосостояния. Поэтому исчезновение бога на земле и переход его на небеса вместе со своим воинством, сыграл только на руку, не только новым представителям аров, но и повлиял на изменения жизни тех, кто под власть Ардни попасть не успел. В это же самое время все жители степи стали свидетелями самого настоящего чуда. Небывалые, аномальные грозы пронеслись по землям аров. Народ побило, скотину. Слухи о том, что это божественные воины Маруты во главе с богом Ардни, на небе, свои порядки наводят среди богов, мгновенно облетели все степные закоулки. Притом источником слухов и утверждений, стал простой народ, но жрецы нового культа быстро сообразив, перехватили знамёна и выступили впереди, как зачинщики, раздув и разукрасив, переведя слухи в «настоящую правду». Тут же было устроено всеобщее празднование с возлиянием Сомы для грозного бога и тут же запели жрецы хвалебные гимны. Новому царю богов возвели дома в каждом городе при храмовой площади, умилостивили. Грозы прекратились и новые люди, под новым знамением, пошли на новый виток цивилизационной спирали.
   
Саша Бер
 
Кровь первая. Она
 
 
Буйный ветер резво гонит по степи ковыль волнами
 
Колыхая разнотравье разноцветье разрывая.
 
Тучи темной кучей в небе гнались ветром словно стадо,
 
Те, насупившись, толкались. Зрела буря — гнев стихии.
 
По степным волнам бескрайним, словно чёлн по водной глади
 
Разрезал траву и ветер чёрный зверь — рожденье Вала…
 
Зорька пришла в себя лёжа, со связанными за спиной в локтях руками, на густой беровой шкуре. Не открывая глаз, она эту шкуру носом учуяла. Не с чем бы ни перепутала этот запах. Где-то совсем рядом негромко переговаривались мужики. Голоса грубые, приглушённые, незнакомые, поэтому она решила ещё по прикидываться полудохлой, глаз не открывать и не шевелиться. Даже не она так решила, а страх, сковавший всё её сознание так решил за неё. Апогеем этого страха стало то, что где-то совсем рядом с треском и грохотом разорвалась грозовая молния. Зорька аж подпрыгнула лёжа, от неожиданности, и машинально съёжившись, распахнула бешеные глаза. Везде, куда дотягивался взгляд, она видела только берову шкуру, а то, на чём лежала эта шкура, вдруг дрогнуло и начало вертеться. Чужие мужицкие голоса встревоженно загудели вокруг, но о чём они говорили, Зорька разобрать не могла из-за того, что как-то резко хлынул дождь, и голоса утонули в его шуме. Тяжёлые капли увесисто забарабанили по её телу и буквально тут же вода с неба хлынула, как из ведра. Сверху что-то зашуршало и стало темно, но и лить на неё перестало, хотя она уже и успела промокнуть. Зорька осторожно подняла голову и оглядела свою западню. Это оказалась небольшая прямоугольная коробка, со всех сторон накрытая шкурами, только в ногах стенки не было, но разглядеть в узком проёме что-либо, было невозможно, там стояла сплошная стена дождя, и вообще снаружи было как-то темно и хмуро. Она позволила себе пошевелиться, даже по извиваться, чтобы хоть как-то размять затёкшее тело. Понять где она, что произошло, и кто эти мужики, ярица [54] естественно не могла. Она вообще ничего не помнила о том, что произошло. Помнила только, что после обеда убирала посуду со стола, когда земля задрожала, и откуда-то от соседних землянок послышался визг и тревожные крики. Её домашние, кроме братьев, все были в куте [55]. Смятение охватило всех находившихся в землянке, как по команде. Даже посикухи притихли и прижались к маме. Затем всё стихло. Недобрая такая тишина наступила.