Герцог и служанка

Когда Гаррет сказал, что забирает Реджи, она хотела только одного: навсегда покинуть Дебюсси-Мэнор. Если это делает ее эгоисткой и невежей — пускай. И все-таки она понятия не имела, что герцог и его сестра станут делать с ней и Реджи. Меньше всего на свете ей хотелось быть зависимой от них.
— Ты ошибаешься. — Леди Ребекка сжала ее руку. — Ты моя золовка, мы породнились с тобой через Уильяма, разве ты не понимаешь? Мы семья.
В конце концов, далеко за полночь они остановились на ночлег в Кенилуорте, в харчевне «Королевские руки». Кейт лежала в огромной роскошной постели, рядом лежала леди Ребекка, а Реджи тихонько посапывал у изножья кровати на соломенном тюфяке. Кейт сначала решила, что тюфяк предназначается им двоим, но леди Ребекка уговорила ее спать с ней на кровати.
Обе они лежали без сна, однако через несколько часов дыхание леди Ребекки сделалось глубоким и ровным, и Кейт поняла, что ее невестка наконец-то заснула.
Впервые в жизни, лежа в такой роскошной постели, Кейт все равно не сомкнула глаз: ей не давали покоя события минувшего дня и то, как резко все изменилось.
Кейт лежала тихо и старалась привести в порядок мысли и чувства, однако чем больше усилий она прилагала, тем сильнее становилось ее смятение.
Это невыносимо! Кейт резко села и замерла, потому что леди Ребекка что-то пробормотала во сне и перевернулась на бок.
Кейт осторожно ощупала подбитый глаз. Хозяйка таверны дала ей прохладную мокрую тряпочку и припарку, и отек сошел, по крайней мере, Кейт уже могла видеть этим глазом.
Она выбралась из постели и посмотрела на щелочку между тяжелыми занавесками, закрывавшими единственное окно в комнате. Небо едва-едва окрасилось серо-розовым. Сегодня ей уже не уснуть. Кейт взяла со спинки стула нижнюю рубашку, корсет и платье и оделась.
Отворив дверь, выскользнула из комнаты. Желая подышать свежим воздухом, она спустилась на первый этаж, прошла по коридору, через неосвещенную переднюю, распахнула дверь гостиницы и, выйдя на крыльцо, едва не столкнулась с Гарретом.
— Прости…те, ваша светлость. — Кейт отступила на шаг.
Гаррет крепко взял ее за плечи.
— Не можешь заснуть? — Он внимательно посмотрел на нее.
— Не могу, ваша светлость.
Он слегка вздрогнул от ее слов и опустил руки. Кейт пришлось признаться себе, что слова ее прозвучали ядовито. Она этого не хотела, правда, однако.
— Мне так жаль. Я имею в виду твоего брата.
Кейт с трудом сглотнула. Ей не хотелось ни говорить, ни думать о Уилли. Только не сейчас. Не так скоро.
— Почему вы мне не сказали, кто вы на самом деле? — выпалила она.
Гаррет пожал плечами и окинул взглядом улицу.
— А что бы это изменило?
Разумеется, это бы изменило многое. Знай она, кто он на самом деле, она бы никогда не допустила интимной близости между ними. Ах, если бы тогда, когда он предупреждал ее, что между ними не может быть ничего серьезного, что будущего у них нет, она знала, что это только из-за пропасти между классами… Она бы с самого начала держалась с ним отстраненно и, более того, ни за что не позволила бы себе увлечься им. Она же не дура. Когда люди ее класса вступают в близкие отношения с представителями высшего общества, ничего хорошего из этого получиться не может по определению.
Она была так слепа, так бездумна, что практически повторила путь своей матери, даром что клялась себе никогда не совершать подобных ошибок. Она видела, как это все происходило: как буйным цветом расцвела любовь ее матери к лорду Дебюсси, когда он сделал ее своей любовницей, как она становилась все более и более зависимой от него, какое разочарование постигло ее, когда их сын родился бастардом, какую боль она испытала, когда после смерти леди Дебюсси маркиз потерял к ней всякий интерес, и когда в конечном счете осознала, что единственное, что в ней интересовало лорда Дебюсси, — это возможность заполучить сына, которого можно было бы выдать за законного наследника.
Кейт забыла о здравом смысле. С этим человеком все ее принципы, все, что она хранила в душе как святыню, растаяло как дым. Слава Богу, вчера поздно вечером выяснилось, что она не забеременела: не хватало только произвести на свет еще одного несчастного незаконнорожденного ребенка, который никогда не знал бы своего отца. Это был бы полный провал.
 
— Да, — ответила Кейт после долгой паузы. — Если бы я знала, кто вы, все было бы иначе. Вы знаете, я не глупа. Мне хватило бы ума не связываться с аристократом.
Гаррет — его светлость герцог — хотел дотронуться до нее, она попятилась. Он с грустью улыбнулся:
— Я вел себя как эгоист.
Стоя рядом с ним, Кейт смотрела на дома, на другой стороне улицы. В этот час так тихо, так спокойно. Сложно повеять, что через несколько часов улица наполнится утренней суетой и движением.
Она и рада была бы сердиться и дальше, но прекрасно отдавала себе отчет, что виноваты они оба.
— Вы пытались меня предупредить, но я предпочла не слушать, — сказала она в конце концов.
— Прости меня, Кейт.
— Я бы сама ни за что не догадалась, — негромко проговорила она.
Гаррет горько рассмеялся:
— Знаю. Я не похож на обычного герцога.
— Не похожи, — согласилась Кейт.
— Я другой. Я притягиваю к себе скандалы.
— Почему?
— Ватерлоо, — коротко ответил он. — Твой брат. И… все, что произошло после моего возвращения в Англию. Эти события навсегда изменили меня.
К лучшему? Кейт не стала спрашивать, уверенная, что тогда он скажет обратное.
Это она прекрасно понимала. Наверняка до Ватерлоо — и Уилли — в глазах Гаррета не отражалась такая боль, как сейчас.
— Я еще кое-чего не сказал тебе, — отрывисто произнес Гаррет. — Когда я говорил, что между нами ничего не может быть, я имел в виду не пропасть между твоим и моим социальным положением.
Кейт покосилась на него:
— Знаю, ты солгал насчет своей жены. Леди Ребекка упоминала свою невестку, ее зовут Софи:
У него на скулах заходили желваки.
— Я уже не женат, Кейт.
Слезы подступили к ее глазам.
— Ваша светлость, вам незачем больше лгать. Если вы на самом деле собираетесь взять меня с собой в Колтон-Хаус, я все равно узнаю правду рано или поздно.
Она проглотила ком в горле и уставилась на пустынную улицу. Очертания домов и деревьев становились все более и более отчетливыми — приближался рассвет. Кейт собралась с силами, ожидая, что он ответит ей.
— Софи больше не моя жена. В прошлом месяце завершился наш развод.
Его слова эхом отдавались у нее в ушах.
— Развод? — тупо повторила Кейт.
— Именно. Парламент объявил наш брак расторгнутым.
— Но почему? — выдохнула Кейт.
Гаррет уже давал ей понять, какие чувства испытывает к Софи, — когда позволил Кейт думать, что она умерла. А кроме лютой ненависти, Кейт не видела иной причины для такого жестокого разрыва, как развод.
— Она полюбила… другого.
Кейт удивленно уставилась на него. Гаррет побледнел. И лицо его в предрассветном полумраке сделалось жестким. Но разве возможно, чтобы женщина, которой Гаррет отдал свою любовь, могла влюбиться в кого-то другого? Софи, должно быть, самая глупая женщина на свете.
— Вернувшись из Бельгии, я понял, что потерял ее. Считая меня мертвым, она вышла замуж за моего кузена Тристана. Я пытался вернуть ее законными средствами, — он вздохнул, — но этому не суждено было случиться. Мы оба слишком сильно изменились, а вернуться в прошлое невозможно.
— Но как тебе удалось развестись? — прошептала Кейт.
Он прислонился к столбу и посмотрел на улицу.
— Я поговорил с адвокатами, объяснил им, что требуется, и предоставил им полную свободу действий. Чтобы парламент пропустил проект о моем разводе, мой адвокат первым делом подал в суд на Тристана. — Он усмехнулся. — Это был фарс. Его признали виновным в прелюбодеянии с моей женой и обязали выплатить гигантскую компенсацию.
— А почему же фарс?
Гаррет невесело улыбнулся: