Любовница моего мужа (СИ)

Мира появилась сзади как-то незаметно и неожиданно. Гдальский зашипел, порезавшись от неожиданности, и повернулся к змее, которая пробралась к ним в дом угрозами и шантажом. Она, пожалуй, была большей проблемой, чем Карина.
— Не твое дело! Вышла! — прошипел, с тревогой глядя на проем и вслушиваясь в звуки. Не дай бог Надя застанет девчонку в ванной с ним наедине. Вопросы лишние ему ни к чему.
— Что ты такой злой с утра пораньше? Неужели жена не помогла сбросить напряжение? — замурлыкала кошечкой Мира и подошла ближе к мужчине.
Алексей нахмурился, не сразу поняв суть вопроса, а затем его члена сквозь домашние штаны коснулись теплые пальчики. Стиснул челюсти, сдерживая стон. За своими мыслями совсем не заметил, что утренний стояк не опал, продолжая беспокоить тело. Ненавидел его за отклик. И за то, что не оттолкнул девчонку сразу же, и она восприняла его бездействие за одобрение. Ее пальцы тут же оттянули резинку штанов и скользнули вниз, прошлись по всей длине напряженной плоти и помяли полные спермой яйца.
— Руку! — зарычал спустя несколько секунд и оттолкнул пытаясь вернуть себе самообладание.
Она рассмеялась, а Гдальский ощутил себя проигравшим. Хотя ни в какие игры с этой змеей и не пытался играть. Она просто застала его врасплох.
— Леш, ты поставил чайник? — голос жены, доносящийся из спальни, отрезвил, так что мужчина схватил эту наглую девку за шиворот и толкнул из ванной прочь.
— Сейчас, малыш! — крикнул Наде, а затем прошипел Мире: — Одевайся приличнее, шлюха!
С презрением окатил ее пеньюар взглядом и порадовался, что всего этого жена не застала. До чего же нужно быть тварью, чтобы пытаться соблазнить мужа собственной тетки в ее же доме.
— Всё для тебя, любимый дядя Леша, — тихонько пропела и, покачивая бедрами, ушла к себе в комнату.
Он стиснул челюсти и грузно потопал на кухню, даже забыв о предстоящей встрече. Включил чайник и прикрыл глаза, сжимая переносицу и возвращая себе ясность мыслей. Котелок не хотел работать, но он взял себя в руки к приходу жены. А вот она выглядела весьма расстроенной.
— Что-то случилось? — спросил осипшим голосом, а сам боялся услышать ответ. Неужели Мира рассказала о случившемся в ванной? Или Надя всё видела.
— Я, кажется, потеряла подвеску, которую ты мне на годовщину подарил.
Гдальский незаметно выдохнул и даже не разозлился, ведь потеря украшения такая ерунда по сравнению с его проступками.
— Иди ко мне, — распростер руки и прижал к себе жену. — Не переживай, всего лишь безделушка, давай завтра сходим в ювелирный и купим тебе набор лучше прежнего. Я как раз в пятницу премию получил.
— Леш, ты такой хороший, — Надя подняла голову и посмотрела на мужа сияющими глазами, которые всё еще блестели от невыступивших слез. — Иногда мне кажется, что я тебя недостойна.
Алексей прижал голову жены к себе плотнее, не в силах смотреть ей в глаза, а затем увидел в проеме кухни Миру, которая переоделась в домашнее платье, которое, впрочем, мало что скрывало — до середины бедра, с открытыми плечами и глубоким вырезом. Сучка.
— Я люблю тебя, Надь, больше жизни люблю.
Не знал, кому адресовал это признание — себе, жене… или демонстрировал Мире, что сюда ей лезть не стоит, у той нет ни единого шанса.
Завтрак прошел в напряжении, но каждый был поглощен своими мыслями и не замечал повисшей тишины. Выйдя из дома, Гдальский вдохнул воздух полной грудь и даже будто выдохнул после с облегчением. В последнее время возвращаться домой ему и вовсе не хотелось, но он всё равно спешил, проверяя, не отчебучила ли чего эта Мира.
От Карины было три пропущенных, и Гдальский чертыхнулся, глядя на часы. Он безбожно опаздывал. Они договорились встретиться в торговом центре, в детском центре, где Дима любил играть.
Заверив бывшую, что скоро будет, ехал в ТЦ с колотящимся сердцем. Любви в его сердце к ребенку, которого он никогда не видел, но уже начал выплачивать алименты, не возникло, но ему вдруг захотелось на него посмотреть. Гдальский не знал, что им двигало, но слова матери перед отъездом не давали ему покоя.
 
— Вы оба маетесь ерундой. Можешь что угодно говорить своей жене, но я не дура и не слепая, у тебя есть другая женщина, сын. Надя мне не нравится, буду честна, но та, которая лезет в чужую семью, хорошей женой тебе точно не станет. Ты поэтому согласился усыновить ребенка Миры? Потому что вину перед Надей за измену чувствуешь? Так вот, не порти жизнь этому малышу, ты его никогда не полюбишь. Свой сын — это свой, чужой — это чужой. Нужно рассказать всё настоящему отцу, каково бы вот тебе было, если бы твоего сына воспитывал чужой мужик?
Тогда он промолчал, не опровергая и не соглашаясь с ее умозаключениями, но вот последний вопрос озадачил. Он никогда об этом не думал, ведь и надобности в таких сомнениях у него не было. Но не теперь… Ведь Каринин сын Дима, как гласил ДНК-тест, и его сын тоже. Получается, его будет воспитывать отчим? А что Гдальский вообще о ее жизни знает? Ничего.
Так что сейчас он вошел в игровую зону, ощущая себя не в своей тарелке, но полный решимости довести встречи до логической развязки. Раз решил познакомиться, то сделает это.
Карина заметила его сразу, махнула рукой и подозвала к ограждению, около которого стояла.
— Ты долго, Дима уже начал уставать.
— Я пришел. Где он?
— Вон, — кивнула на столик, за которым сидело трое пацанов пяти-шести лет.
— Который из?
— Не узнаешь свою кровь?
— Не раздражай меня.
Гдальский цедил слова сквозь зубы, не понимая, что эта женщина от него хочет. Все эти мальчики были для него на одно лицо.
— В синей кофточке, — разочарованно протянула Карина, но мужчина не обращал на него внимания. Сосредоточился на Диме, который рисовал что-то в альбоме.
— Мелкий какой-то, — хмыкнул, сравнивая себя и пацана и не находя сходства.
— Он маленький еще, — обиженно надула губы Карина, он знал ее жесты даже спустя столько лет. — Дим! Малыш! Иди к маме!
От ее визгливого крика у Алексея заложило левой ухо, но он смотрел на пацана, который вдруг повернул к ним голову, заулыбался и вскочил с места.
Он и сам не понял, как ребенок оказался около них и поднял голову, глядя на него снизу вверх.
— Это твой папа Леша, Дим, ты узнал его?
Карина присела перед сыном на корточки, а вот Гдальский потерял дар речи, прожигал только ее разъяренным взглядом. На такое они не договаривались. Однако спустя минуту выдохнул с облегчением, так как ребенок застеснялся и вцепился в мать, глядя на него с легким испугом.
С детьми у него опыта не было, поэтому Алексей продолжал стоять на своем месте истуканом.
— А давайте пиццы поедим? Как вам идея? — попыталась разрядить обстановку Карина.
Дима закивал и убежал к столику, который они, видимо, давно облюбовали, а вот Гдальский схватил бывшую за локоть.
— Ай! Больно!
— Ты че устроила?
— Ну ты же сам хотел познакомиться с сыном.
— Я просто хотел на него посмотреть, а не играть роль любящего папки.
Мужчина не мог сдержать своего раздражения и вдавил пальцы в руку Карины сильнее.
— Никто не просит тебя любить его, — прошипела она и, наконец, вырвала руку. — Но что я должна была ему сказать? В конце концов, он видел твои фотографии и узнал бы тебя. А врать своему сыну я не намерена, ясно?
Пацан оказался каким-то стеснительным, сам Гдальский в этом возрасте таким не был. Но его фото, видимо, сыграло решающую роль.
— Я скучал, папа, — обнял его в какой-то момент, а мужчина и не знал, как на это реагировать.
— Воспитала его каким-то мягкотелым, — подметил спустя время, когда Дима убежал играться с какой-то девчонкой, которая лупила его игрушкой по голове, а он на это лишь улыбался.
— Сложно, знаешь ли, растить сына без отца, — фыркнула Карина. — И он просто чувствительный и добрый мальчик, не чета тебе.
— Оно и видно, — с недовольством снова произнес Гдальский.
В это время Диму толкнул другой мальчик, и он снова стерпел это. В душе Алексея отчетливо поднималось раздражение.