Штрафбат магического мира

– Ты ещё очень молод, и неизбежно будешь делать ошибки. Чтобы не умереть от первой же из них, страхуйся! Если работаешь с магией – ставь защиту, если с людьми – готовь легенду. Если забираешься в здание – найди оптимальный вход и минимум три выхода. Причём выбирай наиболее удобные и приемлемые именно для тебя, и плевать, пролегают они через спальню великосветской леди или сточную яму! И помни: люди несовершенны, у каждого свои слабости. Их нужно знать и уметь использовать. Например, какая слабина есть у меня?
Ладар задумался.
– То, что ты умираешь?
Старый вор невесело расхохотался.
– Не путай слабости и недостатки. Человек, который смирился со смертью и готов к её приходу – самый опасный противник. Он действует иначе, живёт иначе, ему плевать на людские законы, на власть и на деньги. Ему нет дела до чужого мнения и чужой жизни. В бою он безжалостен, в разговоре – беспощаден. Такого не сдерживают никакие запреты, никакие правила и условности.
– Тогда получается, у тебя нет слабых мест!
– Опять неверно. Слабые места есть везде. Кстати, в твоей крыше тоже. После обеда заберись и добавь соломы, а то протекает.
Наставник скорчился, прижав руки к животу – заклинание вновь принялось за своё. Ладар сочувственно посмотрел, кивнул и полез на крышу. Слабым местом старика был он сам – желание научить, передать опыт жило в нём, и наставник боялся показать боль, чтобы не испугать ученика страшными последствиями собственных ошибок. Он не знал только, что сирота, схоронивший всю семью, тонкими, неокрепшими руками копающий под проливным дождём могилы для своей матери и младшей сестрёнки, широко распахнувший двери прокажённому старику, давно уже не боялся смерти. И она пришла.
– Вставай! – Крепкая рука сбросила задремавшего парня с кровати. Торопливо ползая по полу в поисках страх, разбитых полусапог, оставшихся ещё от отца, он не сразу понял, что на одежде остался отпечаток кровавой ладони.
– Что случилось?
– Время! Оно вышло. Остались считанные минуты. Не думал я, что его так мало. Помоги!
Старый вор торопливо освобождал центр комнаты, небрежно раскидывая мебель по сторонам. Осознание близкого конца не подточило его, а наоборот, придало сил. Кровь из руки, по которой он небрежно полоснул ножом, лилась аккуратно и ровно… создавая рисунок странного, большого глаза с двумя зрачками. Поставив Ладара в один из них, Рикс встал в другой и из него уже закончил рисунок – так, чтобы люди, оказались друг напротив друга.
– Стой, не двигайся, если не хочешь стать моим попутчиком! Мне всё равно умирать, но и из собственной смерти можно извлечь пользу, если не бояться шага за порог. – В руке у вора оказался потёртый кожаный ремешок, на котором болталась невзрачная ракушка. Безделушка, однако за полгода, проведённые под одной крышей, Ладар ни разу не видел её у учителя. А силы того стремительно убывали. Он творил волошбу – последнюю, используя всё, что у него оставалось: кровь, жизнь – и смерть. Странные силы стягивались в маленьком домике. Кровь, уже остывшая на досках пола, внезапно вскипела, проедая в дереве дыры, вор на глазах старел, становясь белым как лунь, но упрямо продолжал держать в руках ракушку, производя одному ему известный ритуал. Внезапно вены его лопнули, влага жизни хлынула ручьём, однако на пол не упало ни капли, всё растворялось в воздухе. Теперь затрясло Ладара – на коже выступил пот, испаряясь и вновь выступая, словно его медленно поджаривали в перекаленной бане, из-под ногтей, носа и рта тоже потекла кровь, однако и она растворялась в воздухе, не опускаясь на землю. Было больно и страшно. Однако каким-то внутренним чутьём он чувствовал: если сейчас сорваться, порвать странный ритуал – погибнут не только они, но и вся деревня… А, возможно, и несколько соседних. Между тем учитель продолжал меняться.
Ещё несколько мгновений, и перед потрясённым парнем стоял скелет, обтянутый высохшей кожей. Не способный даже двигаться, он, тем не менее, проговорил:
– Готово. Кровью и плотью, смертью и жизнью я соединил несоединимое. Возьми. Придёт время, и ты узнаешь силу этой безделушки. – Кости рук вытянулись вперёд, разжались, и к ногам парня упала ракушка на чёрном шнурке. Однако теперь в ней поблескивала крохотная белая капля, похожая на жемчужину.
 
Кости рассыпались в прах, сгрудившись бесформенной кучей на том месте, где ещё несколько минут назад стоял учитель. Но его голос продолжал звучать:
– Я ухожу. Последнее, что я могу сделать для тебя. – Капля крови, возникнув из воздуха, мазанула парня по носу – смешной, дружеский привет с того света. – Ты больше не ученик. Отныне твой титул – сипал, посвящённый тропы теней. Прощай.
Голос замолк, кровь рисунка вспыхнула дымным пламенем, взвиваясь вверх, а парня скрутил приступ внезапной боли. Старая хижина уже вовсю горела, а он не мог подняться. И лишь когда языки пламени начали облизывать лицо, сжигая волосы, Ладар заставил себя встать. Шаг. Одежда вспыхивает, но новая боль не умаляет предыдущей. Ещё шаг. Кости сделаны словно из раскалённых штырей, засунутых прямо под кожу. Шаг. В глазах мутиться от жара – наверное, глазные яблоки просто сварились в этом аду. Шаг. За спиной с грохотом складывается вглубь себя его бывшее жильё, а Ладар недоверчиво ощупывает руки, ноги, волосы, не пострадавшие в пожаре. Справился. Сумел. Теперь он не просто крестьянин – он сипал, сделавший шаг по теневой дороге.
Позже, в городе, он спросит у пожилого библиотекаря, не знает ли тот, что означает слово «сипал». Старик вздрогнет и, сделав знак отрицания тёмных сил, ответит: “Неофит, приобщённый к начальным тайнам одной очень нехорошей стороны магии. Надеюсь, вы будете держаться от подобных личностей подальше”, – после чего торопливо отойдёт в сторону. Ладар удивлённо покачает головой – никаких тайн он так и не узнал, да и внешне остался прежним, почему же учитель присвоил ему это звание? Может, просто по ошибке?
Замки лязгнули, впуская людей, свет факелов и немного свежего воздуха. Узник перестал баюкать ноющие плечи и посмотрел на своих стражей – время воспоминаний кончилось.
Впереди шёл барон, одетый в простые, но крепкие кожаные одежды – то ли собрался потом объезжать деревни, то ли на охоту. Следом за ним… Едва глянув на просторное, расписанное золотом одеяние, Ладар торопливо распустил все свои лечащие заклинания, которые только-только начали заживлять раздавленные мышцы плеч. Трудно уловить крохи магических сил, рассеянных вокруг человека, но легко – узлы силовых полей, действующих на определённые точки. Впрочем, чародей был молод и полон важности – едва глянув на него, незадачливый грабитель с трудом сдержал вздох облегчения: тот явно старался выглядеть покруче, прилагая все свои силы к этому действу, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями.
”Недавний выпускник одной из столичных магических школ. Привык шкодничать и пускать пыль в глаза, опыта практически никакого. Да, талант и магические силы налицо, но сойдись мы сейчас в поединке, ещё неизвестно, кто оказался бы победителем. Слишком много показухи и мало реальных действий. Войдя, не просканировал помещение, и до сих пор даже не посмотрел на грабителя, вскрывшего магические замки. Ну ещё бы, высокомерие мешает – установлены они были давно, явно не тобой, и ты просто решил, что установлены плохо? Как всё удачно складывается.”
Скорчив самую несчастную физиономию и тихонько поскуливая в знак того, что всё жутко болит, Ладар внутренне отрешился и принялся составлять одно несложное заклинание. Практически внушение, самая толика магических сил плюс психология, и человека легко подтолкнуть к решению, наиболее соответствующему его представлениям и взглядам. ”Презираешь людей? Презирай и дальше! Я – ничтожество, ни на что не способный крестьянин, так и скажи барону”.
Фактически, столичный выпускник магической школы проиграл свой первый реальный поединок, даже не заметив этого. А пока – он работал на публику. Долго ходил по камере, производя пассы руками, морщась от запаха прелой соломы, водил ими же над лежащим пленником. Наконец, вынес вердикт: