Королева и волкодлак (СИ)

Но как же так вышло, что магическая власть досталась двум бессовестным интриганкам, готовым идти к своей цели по трупам?
— Ты думаешь, в триаду выбирают по личным качествам? — с горечью усмехнулась Лэрга, когда я спросила у нее об этом. — Нет, Ресс, тут все сложнее. Правила установлены не нами, а темными силами. В нее может войти ведьма в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти пяти лет, из высшего сословия, у которой в роду была хотя бы одна Верховная. Подходящих не так уж и много. Элия заменила Фиалу, сестру Гиндара, которая вышла из триады по возрасту. Хотя я предлагала Тиану, мою племянницу. Увы, собрание сочло, что Элия подходит больше, поскольку ее отец тайный советник, а Тиана — дочь начальника дворцовой стражи. Хотя род Моэра гораздо древнее этих выскочек Беригаров.
«Но ведь тебе скоро исполнится пятьдесят пять», — еще сильнее забеспокоилась я. Хотя если бы не знала, ни за что бы не подумала: выглядела Лэрга от силы на тридцать пять. В ее густых темных волосах не было ни сединки, кожа оставалась гладкой, глаза блестящими, а фигуре позавидовала бы молодая девушка.
— Тогда Тиана и станет Верховной, потому что больше некому. Лотте Ойер войдет в возраст только через год. Но… Тиане придется нелегко. Если я, в силу опыта, еще могу как-то сдерживать Рианну и Элию, то девочке это вряд ли удастся. Боюсь, Энигерну ждут непростые времена. Но тебя ведь тревожит не это, так?
«Ты сказала, что теперь твоя магия не сможет оберегать Арниса и что Элия не успокоится, пока не заполучит его. Как она может это сделать?»
— Есть особая любовная магия, доступная лишь Верховным. Для нее нужен фамильяр, но не простой. Это может быть только жаба.
«Жаба?!» — удивленно переспросила я.
— Да. Только с фамильяром-жабой возможно установить особую связь, необходимую для перенесения чувств. Добившись этого, Элия сможет создать эфирное тело для находящейся в нем души. Оно будет выглядеть как настоящее. Как выглядела хозяйка души при жизни. Но на самом деле такое тело просто кукла. Оно двигается, разговаривает, улыбается, но ничего не чувствует. Ему не нужна еда, вода, сон. И оно недолговечно — способно удержать душу не больше нескольких часов в сутки. Потом та возвращается обратно в жабу, а тело тает, и нужно заклинаниями создавать новое. Но если Арнис влюбится в него, те же чувства он будет испытывать и к Элии. Чем больше его будет тянуть к эфирному телу, тем сильнее будет и влечение к Элии. А после первой же близости Арниса с ним Элия получит его навсегда, потому что разорвать связь между ними будет уже невозможно.
«Но… — от ужаса у меня перехватило дыхание. — Подожди, Лэрга. Но почему Арнис должен влюбиться в это… в эту эфирную жабу? В этом и есть особая магия?»
— Нет, ты не поняла, — она взяла меня на руки и села в кресло. — Особая магия заключается в связи между ведьмой, фамильяром и мужчиной, который влюбится в эфирное тело. Элия не может заставить Арниса влюбиться, от этого он защищен. Но… боюсь, заставлять и не понадобится. Ты когда-нибудь слышала о флёре?
«Нет. Что это?»
— Особая магия, которая на время даже старуху превращает в прекрасную девушку. То есть сама она не изменится, но все будут видеть ее такой. К тому же у Арниса после Ниоры нет постоянной подруги, и он увлекся фрайтой.
«И… что? Разве это опасно?»
Фрайтой называлась болотная трава, которую сушили и заваривали. Отвар вызывал яркие любовные видения, почти неотличимые от действительности. А у пар он усиливал желание и наслаждение. Кто при дворе не пил фрайту? И мы с Гиндаром тоже, когда с возрастом желание стало ослабевать.
— Нет, особенно если не злоупотреблять. Для супругов, уставших друг от друга, наоборот, полезно. Но для молодых одиноких мужчин это может быть опасно. Они увлекаются настолько, что перестают различать, где реальность, а где фантазии.
Я спрыгнула с колен Лэрги и села перед ней на ковер — так, чтобы видеть ее лицо.
«Ты можешь чем-то помочь? Ты же Верховная ведьма!»
— Не знаю, Ресс, — она покачала головой. — Пойми, я не могу следить за Арнисом или за Элией. И тебе не советую. Ты слишком… приметная. Только все испортишь».
 
«А ты не можешь узнать, не давал ли Хранитель Элии душу для фамильяра?»
— Могу, — подумав, пожала плечами Лэрга. — Но учти, он может и соврать, поскольку обязан ей. Когда умер Нормин и выбирали ему замену, именно ее голос был решающим. Я тогда предлагала Мариуса Веллиана. Мнения разделились, и с подачи Элии выбрали Кайвина Сетти.
Я заметила, что Митрис, дремавший в клетке, после этих слов Лэрги встрепенулся и открыл глаза, но тут же снова притворился спящим.
* * *
На следующий день Лэрга уехала рано утром, а я осталась в компании Митриса. Но теперь ему уже не хотелось разговаривать, он сидел в клетке, нахохлившись и смотрел куда-то сквозь стену. Я сделала пару попыток обратить на себя его внимание, ничего не добилась и оставила в покое.
Определенно, ворона чем-то зацепили слова Лэрги о Хранителях неприкаянных душ. Может, он сам когда-то был на этой должности? Или знал кого-то из тех, о ком она говорила?
Я вышла на крыльцо и устроилась погреться на солнышке. Ночью мне так и не удалось уснуть, но и сейчас тревожные мысли отгоняли дремоту.
Было досадно, что Лэрга запретила мне следить за Арнисом. Я знала, что летом в хорошую погоду он почти каждый день ездит верхом вокруг озера. Иногда со слугой, но чаще в одиночестве. Это привычка появилась у него давно, и он редко изменял ей. Хотя бы уже потому, что там было удобно встречаться с женщинами, которые не желали огласки. Наверняка об этом известно и Элии. Если Лэрга не ошиблась в своих предположениях насчет жабьей магии, встреча Арниса с эфирным телом состоится именно там. Не во дворец же Элия отправит никому не известную девицу.
Лэрга сказала, что Арнис может меня заметить. Когда я гуляла в лесу, старалась держаться чащи, чтобы не наткнуться на охотников или крестьян, собирающих грибы, ягоды и хворост. Яркую лисью шубу было видно издалека, даже высокая трава и заросли не всегда могли ее скрыть. Но вряд ли Арнис так уж будет смотреть по сторонам, если у него там свидание. Если окажется, что Хранитель действительно отдал Элии душу для фамильяра, возможно, все же стоит убедить Лэргу, чтобы позволила мне понаблюдать. Или пусть пошлет Митриса — это безопаснее.
Она вернулась к обеду, как мне показалось, расстроенная, и приказала Лесте накрывать на стол. Я не хотела приставать с расспросами и терпеливо ждала.
— Кайвин уверяет, что не давал Элии душу, — наконец заговорила Лэрга, помешивая ложкой суп в тарелке. — Но я подозреваю, что он врет. Если это так, то наверняка отдал запретную душу. Вряд ли из магов, скорее, из тех, кто между небом и землей. Иначе к чему скрывать? Любая ведьма может взять для фамильяра душу самоубийцы или того, кто умер под проклятием, это разрешено. Не зря я была против него. Слишком он трусливый и подленький. Не подлый — именно подленький. Но, к сожалению, среди ведьм хватает тех, которые пойдут против меня, даже понимая, что я права.
«Чтобы угодить Рианне?»
— Да, Ресс. Только потому, что она королева. А Рианна как раз была против Мариуса. Жаль, я не знаю почему.
«Послушай, мне кажется, Митрису что-то об этом известно, — я подошла ближе, и Лэрга протянула мне на ладони кусочек запеченного мяса. Слизнув угощение, я продолжила: — Вчера, когда ты говорила об этом, он вдруг проснулся и как-то странно посмотрел на тебя. Не знаю, в общем, мне так показалось».
— Ничего странного, — она оглянулась, чтобы убедиться, не притаился ли ворон где-нибудь в углу. — Я не должна об этом говорить, но ладно, скажу. Только учти, ты ничего не знаешь, поняла? Он отец Мариуса Веллиана. Ну, то есть был им, пока не умер. Человек, душа которого в Митрисе. Поэтому неудивительно, что его заинтересовали мои слова. Но вот о том, почему Рианна была против Мариуса, он не знает. Я спрашивала. Но это не все, Ресс. На обратном пути я встретила Арниса.