Skinова печать

Витас совсем раскис. Крюков для бодрости накатил ему полный стакан. Тот выпил и вовсе завис. Но после недолгой прострации его словно прорвало. Его речь была сумбурна, но лилась непрерывным потоком.
— Я не знал, что взрывчатку вез. Жидомор, сволочь, сказал, что у Шварца для меня есть работа — тачку перегнать. Я же таксистом работал, Москву как пять пальцев знаю. Шварц сам подвез меня на Окружную, высадил и велел ждать белую «газель». Типа — водила меня знает и сам найдет. Потом укатил. Тут «газель» подрулила. Водилу, который ее пригнал, звали Ибрагимом. Я еще подумал: с какой стати Жидоморов с черными связался? Потом укол — и отключился. Все как в тумане. Помню адрес, куда должен подогнать машину. Какие-то имена слышал — этот Ибрагим звонил какому-то Анвару. Подъехали мы, встали, к нам подкатили Анвар, а с ним двое — Барин, солидный такой мужик, и другой, его Оборотнем называли. Этот тоже мент. Может, из милиции, может, из ФСБ или прокуратуры.
— А может, показалось тебе, что он мент? — засомневался опер.
— Не, когда Барин отошел, Анвар Оборотня полковником назвал. Я только не врубился — звание это или погоняло.
— Слушай, а когда Оборотень-Полковник прибыл, Шварц еще с вами оставался?
— Нет. Он меня как высадил, так сразу и укатил.
Крюков зашевелил извилинами. Алкоголь часто помогал ему находить нестандартные решения и парадоксальные ответы.
— Так, может, это он и есть? — озадаченно протянул сыщик. — Для Анвара этот хмырь — Полковник, для Барина — Оборотень, для вас с Жидоморовым — Шварц. А для меня? Поди, он рядом ходит, а я и не догадываюсь?
Он поднялся на ноги.
— Короче, переночуешь здесь, а завтра я тебя переведу в изолятор при нашем управлении. Постарайся до того времени со шконки не упасть.
Перед тем как покинуть отделение милиции, Крюков задержался возле окошка дежурного. Тот играл в шашки с усатым старшиной.
— Спасибо, начальник, — сказал сыщик. — Значит, завтра я подгоню бумаги на перевод и заберу его.
Дежурный только рукой махнул, а старшина засуетился, вскочил и засеменил по коридору в сторону туалета. Там он достал из кармана трубку мобильника и набрал номер.
— Алло, Анвар? Тут нашим зеком интересуются. Заходил один, забрать грозился. Прямо завтра. Понял, жду.
Но Крюков этого не слышал. На улице шел дождь. Опер медленно добрел по лужам до оставленной «рябухи», забрался в салон и задремал.
Святополк Жидоморов положил трубку. Он побледнел, губы его тряслись от ярости. Сидевший напротив него Шварц даже испугался — как бы вождя «кондрашка» не расшиб.
— Обнаглели! — ревел вождь белугой. — С меня деньги требуют! Да это они мне должны платить!
— Что случилось? — спросил Шварц с тревогой.
— С нас хотят слупить неустойку за сгоревший магазин того черного! Там у него якобы тонна героина хранилась. Нет, надо поднимать всех! Мы им покажем!..
Присутствовавшие тут же Хорст, Игнат и Татьянка, видя истерику вождя, чувствовали себя крайне неуютно.
Шварц подмигнул Хорсту.
— Выйдите на минуту.
Ребята вышли в коридор. Из кабинета Жидоморова слов слышно не было, но отдельные звуки долетали. То всхлипы профессора, то гневные интонации Шварца. Видимо, он помогал вождю взять себя в руки.
Не через минуту и не через десять, а через добрых полчаса Шварц появился в коридоре, где его ждали взволнованные соратники.
— Ну, как он? — Татьянка кивнула на кабинет.
— Принял таблетки и уснул, — ответил Шварц. — У нас проблемы и решать их придется кардинально и в кратчайшие сроки. Татьянка, ты свое дело знаешь. Продолжай работать, но не теряй времени. Докладывай мне или Жидоморову.
«Любопытно, — подумал Хорст, — что это у нее за дело такое, о котором, кроме руководства, никто не знает».
Шварц обратился к Хорсту:
— На тебе изменники. Придется еще раз пройти проверку на арийскую твердость. Я знаю, Витас был твоим другом, и к Ботанику ты хорошо относился. Но решение «собора» не оспаривается и обжалованию не подлежит. Найди предателей, и чем быстрее, тем лучше.
 
— Игнат, — продолжал Шварц. — Подключай к делу Дыню и неорганизованных скинов. Они нам понадобятся там, где нельзя будет светить наших кадровых соратников. Сейчас останься, остальные свободны.
То, что Игнат когда-то привел Дыню в Подвал на тренировку, еще ничего не значило. Но теперь оказалось, что их связывают тесные отношения. Хорсту это не понравилось, но он промолчал.
Вместе с Татьянкой они вышли под дождь. Хорста так и подмывало спросить ее про спецзадание, но он сдержался. Она заговорила сама:
— Скажи честно, если ты найдешь Ваньшу, ты его сдашь?
— Не знаю, — честно признался Хорст. — А ты веришь, что они с Витасом предатели?
Татьянка дернула плечом.
— Нет. Мне вообще не нравится то, что у нас происходит в последнее время. Старых, проверенных ребят затирают и объявляют изменниками. Шварц подтягивает к Жидоморову каких-то темных прохиндеев вроде Игната и дебила Дыни. Знаешь, мне, наверно скоро понадобится твоя помощь. Могу я на тебя рассчитывать?
— Конечно, — усмехнулся Хорст. — И передавай привет Ваньше.
На этом они расстались и разошлись в разные стороны.
А в это время в кабинете Жидоморова продолжалось совещание. Вопреки заявлению Шварца вождь не спал, а висел на телефоне. Шварц и Игнат молча сидели на диване в ожидании приказов. Из разговора Жидоморова можно было составить однозначное мнение — он получает инструкции сверху. Интересно, от кого?
Наконец вождь закончил разговор и обратился к подчиненным:
— А теперь садитесь ближе и слушайте, что надо делать!
Негр в галстуке-бабочке вышел из такси и выругался. Одностороннее движение в центре Москвы доставляло ряд неудобств. И для того, чтобы подъехать к гостинице, ему пришлось бы предварительно прокатить через весь центр и полюбоваться достопримечательностями ночной столицы.
Таксист оценил дополнительную услугу в сотню долларов, включив в эту сумму и услуги гида. Правда, без переводчика. Но негр в галстуке-бабочке не собирался бросать деньги на ветер. И сообщив таксисту-шакалу, что он о нем думает, разумеется, также без переводчика, он вышел из машины. Тем более, что до гостиницы было рукой подать — только улицу перейти.
Негр в галстуке-бабочке направился к подземному переходу. Настроение ему не испортил даже зарядивший дождь. Он выполнил свою миссию и утром собирался улететь в свою солнечную Калифорнию, где всем неграм живется привольно и весело. Не то, что в этом рабском раю. Впрочем, слова «раб» и «славянин» по-английски звучат одинаково.
В подземном переходе было светло и чисто. Шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Русские подземными переходами по ночам не пользуются. Не потому что боятся — им все по фигу. А потому, что какой дурак полезет в переход, когда улица пустая?
Негр в галстуке-бабочке шел, насвистывая веселый негритянский, что характерно, мотивчик. К его удивлению, где-то за спиной он услышал в такт мелодии топот ног, обутых в тяжелые ботинки. Кто-то куда-то торопился. Негр удивился вдвойне. Он считал, что если русские торопятся, то никогда не воспользуются подземным переходом. Эти двое воспользовались.
Лица у обоих закрывали капюшоны надетых задом наперед спортивных курток-ветровок. Для глаз были прорезаны дырки. Так одеваются хулиганы в Гарлеме. Но почувствовать себя как дома негр в галстуке-бабочке не успел. Удар обрезком водопроводной трубы лишил его сознания.
Последнее, что он видел, была огромная пятерня, сжимавшая орудие убийства. Для верности убийца нанес еще несколько ударов по голове, разбрызгивая по стене перехода кровь и мозги жертвы. Он бы продолжал бить и дальше, но напарник схватил его за рукав.
— Хорош, сваливаем.
Никем не замеченные, преступники покинули подземный переход и растворились за пеленой дождя.
Оставшись в одиночестве, Витас допил водку — не ментам же ее оставлять! — и улегся спать. Он не проснулся, даже когда дверь камеры со скрипом открылась. Вошли двое. На обоих — спортивные куртки-ветровки, но на этот раз надетые нормально, а не задом наперед. Они осторожно приблизились к спальному месту.