Фамильные ценности (СИ)

— Нет, конечно, — я рассмеялась. — Когда я проходила практику у иноры Кунц, мне попалась на глаза книга некоего Якоба Хайндриха…
— Этого шарлатана? — пренебрежительно скривился инор Зайдель. — Признаться, вы меня разочаровали, инорита Вальдфогель. Методика Хайндриха не нашла экспериментального подтверждения. Инора Кунц хранит его книги только потому, что они приятельствовали, пока Хайндрих был жив.
— Тем не менее именно методикой Якоба Хайндриха была ликвидирована проблема лорда фон Штернберга, — сухо сказала я. — Так что не такой уж он шарлатан, просто к его работе кто-то отнёсся с предубеждением.
Инор Зайдель недоверчиво уставился на меня, потом на потолок, потом задумчиво поскрёб в затылке и предложил:
— А давайте-ка вы, инорита Вальдфогель, мне распишете всё заново. Возможно, я чего-то не учёл, изучая методику Хайндриха.
Мне это было несложно. Я чётко поясняла каждый шаг. Каждое заклинание и каждое зелье нашли своё место в моём рассказе. Инор Зайдель тщательнейшим образом всё записывал и зачем-то уточнял в паре мест. Что там было уточнять? И заклинания, и зелья были из широко известных, важным было их правильное совмещение. Инор Зайдель ещё несколько раз перепроверил и отбыл в сильной задумчивости.
Я же пошла в кабинет к инору Альтхаузу, бабушка сидела там же, и они что-то активно обсуждали. А вот Вальдемар, кажется, уехал, не соизволив попрощаться. Что ж, это лишний раз доказывает правоту более старших коллег — всякая влюблённость между пациентом и целителем должна быть проверена временем. Моя не выдержала вызова из гарнизона. То есть не моя, а Вальдемара, конечно. Моя-то, что самое обидное, никуда не делась…
— Уехал твой декан? — спросила бабушка. — Вальдемар сказал, что он был настроен благожелательно и лишь хотел выяснить твою методику.
— Не мою, а Якоба Хайндриха, — поправила я. — Да уехал. А где сам Вальдемар?
— Разумеется, тоже уехал, — с таким счастьем на лице ответила бабушка, что я невольно подумала, а не пора ли покинуть этот дом и мне, но сказать это не успела, потому что бабушка продолжила: — Каролина, не забудь хорошенько запереть дверь на ночь и не вздумай выходить из спальни. Линдены сегодня должны добраться до тайников, и им никто не должен помешать.
— Почему ты думаешь, что сегодня?
— Потому что Вальдемару прислали фальшивую депешу, — ответил вместо супруги инор Альтхауз. — Линдены не могут рассчитывать, что Вальдемар задержится у начальства больше одного дня. Потому что то, что его не вызывали, выяснится сразу, а значит, у них всего лишь одна ночь. Эта. Поэтому из спален никто не должен выходить. И чтобы не пострадать, и чтобы не помешать Линденам.
Честно говоря, я никак не могла взять в толк, почему никто не должен мешать Линденам грабить пустые тайники. Логичней было бы их задержать при вскрытии и прямиком отправить в Сыск. У Вальдемара, конечно, был какой-то план, но только где сам Вальдемар?
— Возможно, лучше мне вообще вернуться в Гаэрру? — предложила я то, что вертелось на языке.
Это казалось правильным. Если пациент уехал, не посчитав нужным известить целителя, то уж целитель, сделавший своё дело, и подавно может покинуть этот дом. Тем более что в Гаэрре придётся решать вопрос со съёмной квартирой и с местом в общежитии. Или оставить квартиру за собой? Я к ней уже привыкла, и расположена она рядом с академией. Мне было о чём подумать и без Вальдемара, но почему-то мысли упорно возвращались к нему.
— Ни в коем случае, — возмутилась бабушка. — Сейчас только начинается самое интересное.
Я так и не понимала, что такого интересного произойдёт, когда Линдены доберутся до пустых тайников, но на всякий случай с бабушкой спорить не стала, потому что она этого очень не любила и всегда расстраивалась. Поэтому я пообещала не уезжать и оставила молодожёнов вдвоём.
Остаток дня я провела в библиотеке, благо мои предки её собрали изрядную. А вот книг Хайндриха там не было. Нужно будет поискать и купить. Не сюда, разумеется, а в свою коллекцию, которую я начну именно с той книги, которая позволила мне исцелить пациента, на которого махнули рукой маститые целители. И который махнул рукой на меня.
 
К ночи мне ужасно захотелось уехать, лишь бы больше никого не видеть. Какая разница, чем закончится история с Линденами, если моя история закончится разбитым сердцем? Хотелось рыдать, уткнувшись в подушку, но я себе этого не позволила. Потому что сама виновата, знала же о таком эффекте, так нечего было на что-то надеяться. И потому что в библиотеке не было подходящих подушек, только книги, а они от слёз имеют обыкновение портиться.
Промаявшись до позднего вечера и не запомнив ничего из того, что пыталась читать, я всё же пошла к себе. Дверь я заперла самым тщательным образом, переоделась ко сну, залезла пол одеяло и всё-таки не удержалась и разревелась. Оказывается, знать, что ты доказала действенность методики, — слабое утешение, есди тебя потом бросили.
— Что случилось, Каролина?
Голос Вальдемара раздался так близко, что я подскочила и чуть не заорала. Слёзы волшебным образом высохли.
— Тшш, — прошептал он. — Сохраняем тишину.
— Что вы здесь делаете? Я заперла дверь.
Я перевела взгляд на замок и убедилась, что ключ повёрнут как надо, а значит, дверь действительно заперта.
— Не мог же я вас оставить в ожидании опасности? Фидлер, конечно, обещал присмотреть, чтобы ничего не случилось, но мой присмотр — надёжнее. Не переживайте, меня здесь никто не засечёт — я свою ауру прекрасно маскирую.
Переживала я вовсе не об этом.
— Вы со мной даже не попрощались, когда уехали, — выдала я своё возмущение. — А сейчас вы спокойно наблюдали, как я переодеваюсь, и ничем своего присутствия не выдали. Это по меньшей мере неприлично.
— Я вошёл только что и ничего неприличного не застал. И я никуда не уезжал. Мне нужно было только имитировать отъезд, — пояснил он. — Неужели вас это так обидело?
— Да, — фыркнула я. — Я решила, что…
И тут всё, что я до этого себе надумала, показалось форменной глупостью. Ведь Вальдемар никуда не ушёл, вот он, сидит переживает о том, чтобы со мной ничего нехорошего не произошло при налёте Линденов. Правда, переживает он около моей кровати, что немного неприлично, но мы же об этом ничего никому не скажем?
— Что я уехал насовсем? И не рассчитывайте, Каролина, что вы от меня так просто отделаетесь. И что я буду вас ждать так же долго, как мой дядюшка вашу бабушку, тоже не рассчитывайте. Его пример показал, как опасно оставлять любимую девушку.
Вальдемар наклонился так близко, что до поцелуя осталась самая малость. Но целовать он не стал. Побоялся, наверное, пропустить появление в доме грабителей. И я его понимала. Меня уже сейчас они не волновали вовсе, а что было бы, пойди Вальдемар дальше? Я подтянула одеяло повыше, словно это могло меня обезопасить, и спросила:
— А как долго нам ждать?
— Как только операция отдела МП завершится, сразу в Храм.
Я немного опешила от напора, но пояснила:
— Я про Линденов этой ночью.
— Обычно такие акции проворачивают часа в три-четыре. Вы можете спокойно лечь спать, Каролина.
— Ну да, спокойно. Разве я усну? А почему так важно, чтобы они заглянули в пустые тайники?
— Потому что они не пустые. Там лежат бумаги-обманки, помеченные отделом МП. Одну из них Линдены непременно захотят использовать, потому что это расписка вашего дедушки.
— Но зачем? — удивилась я. — Почему их не взять прямо у тайников?
— Чтобы они не смогли опять увернуться от наказания, а вы могли вернуть хотя бы часть денег, которые задолжали вам Линдены. Если они посчитают, что по выкраденной расписке должны с вас взыскать, а сумма там немаленькая, лакомый кусок, то тем самым они вешают на себя обязанность выплатить по той, что мы нашли, понимаете?
— Они вывернутся, — уверенно ответила я. — Катрин всегда выворачивала такие ситуации в свою пользу, когда мы были маленькими.
— В этот раз не удастся. Утром дядя подаст заявление в Сыск с перечислением украденного, в том числе расписки. Активируя её, Линдены признают свою вину.