Фамильные ценности (СИ)

— Я опасаюсь другого, — ответил Вальдемар.
— Чего именно?
— Того, что завтра я буду смотреть только на вас, Каролина, и весь наш план рухнет.
Он наклонялся ко мне всё сильнее и сильнее, а мне всё сложнее было сохранять ясность мышления. В голове всё путалось, и на первый план выходили воспоминания о почти случившемся поцелуе. Я пока крепилась, но из последних сил.
— Ни за что не поверю, что вы не умеете держать себя в руках, — возразила я. — Иначе вы бы не дослужились до майора.
— Умею, но не хочу, — признался он. — Стоит только представить, что завтра вы будете с Робертом, и мне хочется его заранее вызвать на дуэль.
— А вы будете с Катрин, — напомнила я. — И она ничуть не лучше брата.
Катрин мне определённо не нравилась. Мне не нравились вообще все представители семейства Линденов, но она — в особенности. Такого жгучего желания сделать что-то нехорошее, стоило ей оказаться рядом с Вальдемаром, я за собой раньше не замечала. Следовало признать — Линдены отрицательно влияют на чужое поведение. Надеюсь, их изолируют надолго, как особо опасных для общества.
— Вот именно. Поэтому мне нужны силы, как человеку, не до конца выздоровевшему. Совсем немного. Вот столечко.
Он почти сложил большой и указательный пальцы правой руки. Промежуток между ними был совсем крошечный, но я заподозрила, что чтобы заполнить его, потребуется очень много. Причём от меня. Были ли наши чувства наведены целительскими процедурами или нет — для меня сейчас разницы не было.
Я решила использовать на Вальдемаре восстанавливающее целительское заклинание и сбежать, пока он приходит в себя, но не успела, потому что его губы накрыли мои, и всё остальное стало совершенно неважным.
  
Глава 29
 
К танцам я была неравнодушна. Очень, очень неравнодушна. Мне нравилось танцевать всё и всегда. В школе нам повезло с преподавательницей, до фанатизма влюблённой в свой предмет. Она говаривала: «Слушайте музыку, та сама поведёт и сама направит туда, куда нужно. Танец — это воплощение счастья». Инора порхала под музыку, словно невесомая бабочка, хотя была уже в летах и не сказать что худенькая. Но танцы она любила и передала свою любовь нам. И до сегодняшнего дня я была уверена, что мне всё равно, с кем танцевать, лишь бы танцевать. Но как оказалось не всё равно.
Инору Альтхаузу удалось арендовать зал при ратуше, договориться об оркестре, угощении и даже нанять официантов, которые сейчас шныряли по залу с подносами. Гостей было море — новая семья Альтхаузов постаралась никого не забыть, чтобы Линдены наверняка затерялись среди толпы и не думали, что всё это устроено исключительно ради них. Беда в том, что Роберт теряться не хотел. Он как в начале вечера занял пост рядом со мной, так мне и не удавалось от него отделаться, как и не удавалось перевести разговор на нужную нам тему.
— Каролина, вы само совершенство, — уверял Роберт, когда мы проходили в танце очередной круг по залу. — Я не помню, когда я с таким удовольствием вальсировал.
— Вы тоже прекрасный партнёр. — Я ему тоже улыбнулась, но через силу, потому что никак не могла найти подходящего повода скормить обманные сведения. — Как замечательно, что инор Альтхауз уговорил бабушку провести этот праздник.
— Неужели леди фон Кёстнер не хотела?
— Инора Альтхауз, — напомнила я.
— Ах да, простите, Каролина. — Он расплылся в улыбке, явно рисуясь, потому что улыбка делала его ещё привлекательней. Вон как недовольно зыркнул на нас Вальдемар, хотя мы договорились не обращать внимания друг на друга. — Но за столько лет я уже привык называть вашу бабушку леди фон Кёстнер. Признаться, мне эта фамилия нравится куда больше, чем Альтхауз.
— Главное, чтобы она нравилась её носительнице.
— Не так уж и нравится, если леди… простите, инора Альтхауз не хотела праздновать её принятие.
Бабушка несчастливой не выглядела ни дома, ни здесь. Она и инор Альтхауз принимали поздравления, среди которых искренних было не так много. Большинство было формальными, да ещё и с примесью разных нехороших чувств, например, зависти. И тем не менее моя любимая родственница сияла от переполнявшего её счастья. Правильно мы сделали, что затеяли этот праздник. Его нужно было бы устроить, даже если бы никакие Линдены не портили нам жизнь.
 
— Бабушка посчитала, что куда лучше будет направить эти деньги на ремонт дома, — наконец воспользовалась я моментом. — Она планирует перенести часть стен, чтобы сделать кабинет и спальню побольше.
— Мне кажется, в том доме прекрасная планировка. — Если бы я не была настороже, то и не заметила бы небольшого напряжения в голосе Роберта. — Какая нужда увеличивать помещения за счёт других?
— Часть кабинета бабушка собирается занять сама, — вдохновенно сочиняла я. — А что касается спальни, так её планируется объединить с комнатой рядом, чтобы ту полностью занять под гардеробную. Сделать между ними такую подвижную дверцу на колёсиках, знаете, как сейчас модно в Гаэрре.
— Глупость какая, — проворчал Роберт. — Эти старинные дома тем и хороши, что стены в них хранят историю.
А ещё много-много тайн…
— То есть вы считаете мою бабушку дурой? — подпустила я в голову истеричности.
— Каролина, с чего вы это взяли? — всполошился он. — У меня и в мыслях не было говорить гадости про инору Альтхауз.
— Вы сказали, что задуманное ею — глупость.
— Я имел в виду, что инора Альтхауз недостаточно хорошо обдумала этот вопрос.
— Инор Альтхауз с ней совершенно согласен и даже предложил отдать перепланировку компании своего знакомого.
— Инор Альтхауз слишком доверчив. Лучше обращаться не к знакомым, а в проверенные временем компании, — заявил Роберт, явно раздумывая, кого можно подсунуть из своих надёжных людей.
Слишком доверчивый инор Альтхауз как раз сейчас общался с инорой Линден, и на его лице не было ни капли доброжелательности. Бабушка отдувалась за обоих, сияя улыбками по отношению к бывшей близкой подруге. Никогда бы не подумала, что моя любимая родственница столь талантлива в лицедействе. Оказывается, есть чему у неё поучиться и помимо предсказаний, часть которых всё равно не сбывается.
— Какая разница, кто этим займётся?
— Лучше, чтобы этим занимался кто-то компетентный и порядочный.
— То есть сейчас вы пытаетесь оскорбить ещё и моего дедушку? — с холодом в голосе уточнила я.
— Какого дедушку? — растерялся Роберт.
— Если моя бабушка вышла замуж за инора Альтхауза, то для меня он, естественно, становится дедушкой, — пояснила я с долей снисходительности, которой хватило, чтобы в глазах Роберта появился злой блеск.
— Я не сказал ни единого плохого слова про инора Альтхауза.
— Я собственными ушами слышала, как вы сказали, что он дружит с непорядочными инорами. А если он дружит с такими инорами, то значит, и он…
Я не закончила фразу, но посмотрела на Роберта так, что в его голове окончание должно было появиться само.
— Я ничего такого не имел в виду…
— В конце концов, какое вам вообще дело до того, кто будет вскрывать эти несчастные стены?
— Почему же несчастные, — вкрадчиво сказал Роберт, сообразив, что разговор зашёл не туда. — Они счастливые, потому что в них находитесь вы. Каролина, я представить себе не мог, что вы за такое короткое время превратитесь в настоящую красавицу.
На его взгляд, тема была беспроигрышной, потому что какой инорите не нравится, когда ею восхищаются. Я ответила на его старания кислой улыбкой, потому что сейчас притворялся не только он, но и Вальдемар. Или не притворялся? Уж очень довольной была физиономия Катрин.
— В таком случае, вскоре эти стены станут несчастными, потому что я жду не дождусь, когда их покину.
Музыка умолкла, и Роберт галантно повёл меня к одной из колонн зала, по пути подхватил с подноса бокал и торжественно мне вручил. Я порадовалась, что артефакт по распознаванию ядов и других нехороших примесей при мне, а значит, смогу спокойно отпить из бокала, потому что жажда меня мучила невыносимо.