Трудовые будни барышни-попаданки 2 (СИ)

— Так, Эмма Марковна, вода ждать не будет, она сама ко мне придет, — грустно пошутил старик и добавил: — В этом-то году снега выпало, как никто не упомнит. Значит, и вода будет высокая, как не бывало. Как бы и вашу усадьбу-то не подтопило.
Я вспомнила, что видела на окраине села, на крышах сараев, пару лодок. Тогда не придала этому значения, только удивилась — как же мужики на речку Голубку их тащат? Значит, это местная предусмотрительность. Как там у поэта, жившего не так и далеко от этих мест: «В нашем болотистом, низменном крае…» Там-то у него пришлось спасать зайчиков, но во время большого весеннего половодья и людям может прийтись очень несладко.
Наша речка скромная, к середине лета, по словам мужиков, мелеет так, что и брод искать не надо — везде перейдешь и рубаху не намочишь. Но берега низкие. И надо быть готовым, что недели через две она станет Невой во время наводнения.
Что значит «быть готовым»? Это значит срочно освоить азы геодезии, если не инструментальной, то наблюдательной — понять, какие участки точно не будут затоплены, а куда вода придет непременно. Проверить, сколько лодок в селе, чтобы не пришлось кататься на половинках ворот. Подготовить сухие хранилища для моего добра, а может, и крестьянского.
Вот с такими мыслями я возвращалась в усадьбу.
Заодно наскоро инспектировала почти угасшую детскую память оригинальной Эммочки. Она с матерью почти все время жила в поместье дяди, которое совершенно точно не затапливало. Но там и реки поблизости не было.
Вернувшись на хозяйственный двор, я принялась деловито оглядываться, а потом едва не хлопнула себя по лбу: первым делом надо расспросить тех, кто здесь давно живет!
Так и выясним, какие места точно топит в половодье. А от них и будем прикидывать, что окажется в опасности, если коварный далекий вулкан подарит не только год без лета, но и новый всемирный потоп. Хотя бы в масштабах уезда.
Как задумала, так и сделала. Лучшим источником топографических сведений оказалась Матрена. Потому что она помнила прошлое наводнение, которого Алексейка, например, не застал по младости лет.
— Давно было, еще до того года, когда царь Павел мужиков заставил себе присягать, — обстоятельно докладывала старшая кухарка, заложив руки под фартук. — Барский дом сух остался. И те службы, что справа по двору, тоже на пригорке. А вот сараи, что по левую руку, затопило по мой фартук. Помню, до середины лета там вода стояла, плесенью все стены изошли, погреба затопило и ледники. В деревне — совсем беда. Половина изб сгнила, что с дальнего конца, ближе к низинке. Зерно намокло у дураков-то, что не смекнули на чердак поднять. Так-то с полей вода к Вознесению сошла, но не везде. На пашне у Федотки Лысого до Троицы карасей руками ловили. Плохо было с зерном в тот год, зато сенокос знатный выдался.
— Понятно. — Я наскоро стала вспоминать географию собственного двора и соображать, почему слева все так плохо, хотя справа вроде как не сильно выше. И вдруг сообразила, что с той стороны у нас прямо за забором довольно глубокий овраг, склоны которого, по словам дворовых, прежде регулярно укрепляли кустами, кольями, проводили прочие нехитрые противооползневые работы. Хм…
— Вот что, Матрена, передай Алексею, чтобы к завтрашнему утру собрал всех взрослых мужиков из барщинных. И стариков позовите, из тех, кто разумные и уважаемые на селе. Будем готовиться от половодья спасаться всем миром. Заодно лопаты подсчитаем, сколько есть у мужиков да сколько у нас в чулане хранится. Мало окажется — велю изготовить сколько нужно, прочие кузнечные дела отложив.
Ну да, а что мне еще оставалось? Только копать дренажные канавы и отводить воду. Дамбы построить ни сил, ни времени.
Разговор с мужиками оказался печально-оптимистичным. Седобородые дедушки согласились с Матреной — да, было дело, в лодках по селу плавали, а в хлевах телята тонули. Но половодье — дело Божье. Как придет вода, так и сойдет через пару недель. Если барыня, уважаемая Эмма Марковна, знает, как сделать, чтобы вода быстрей сошла да не затопила, — тогда и сделаем.
 
К тому времени я уже произвела учет наличествующего инструмента и велела кузнецам в первоочередном порядке сделать еще дюжину лопат из остатков железа.
Ничего хорошего в надвигающейся проблеме нет, но все не так страшно. Из рассказов стариков я поняла, что половодье на Среднерусской равнине — не катастрофический сель на горных реках, когда милый ручеек за несколько часов превращается в убийственный грязевой поток. Снег тает медленно, вода не торопится, так что время что-то сделать есть всегда.
Действительно, в последние дни на пригорках появились проплешины, а придорожные канавы стали набухать водой. Зимнику жить считаные дни. Надо сообразить, что успеть отправить в город или что получить из него. Ну а потом готовиться к тому, что Голубки, как и больше половины селений уезда, временно станут автономны. Ни санями, ни телегой не проехать, а вертолеты еще не изобретены.
Глава 13 
Кто бы знал, что половодье послужит нам на пользу, а не во вред. Обоз с зефиром и новым невиданным лакомством, «птичьим молоком» на желатине (пришлось вываривать и очищать самой), уехал в Нижний по остаткам зимнего тракта. Алексейка даже успел вернуться до того, как дороги окончательно развезло.
— Ну, сударыня, вот уж дива наделали вы со своим вонючим земляным маслом! — с ходу принялся докладывать он, блестя глазами. — Лампа-то на нем светит ярче, а горит дольше! Вот купец рот открыл, и так и эдак колесико крутил, чтоб огонь то больше делать, то меньше. И даже стекло не закоптил совсем, как от масляных-то лампадок! А ту горелку, какую вы для походных дел придумали, сразу себе забрал и честь по чести побег в канцелярию совместный патент делать, без обману. Только беспокоился, чтоб другие промышленники про вас не узнали да не переманили. Даже процент себе меньше взял!
Я только устало улыбнулась. Ректификационная колонна вовсю работала в дальнем сарае, и ни капли нефти не уходило у меня в отходы. Когда сырье везут гужевым транспортом, а до этого — бурлаками по Волге, то даже мазут на вес золота.
— А что, барыня, говорят, вы теперь дворовых как-то по-особому приневолили? — выпустив первый заряд радости и обстоятельно, с бумагами доложив обо всех городских делах, осведомился Алексейка. — Я не понял, но Ванятка успел какой-то ерунды нашептать про «поганую простоквашу» и «адское зелье».
— Вот сейчас сам и узнаешь, — усмехнулась я. — После дороги пожалуй в баньку. Там тебе все и расповедают про наши новые порядки.
М-да, битва вышла эпическая, с привлечением батюшки и серебряных рубликов на новый колокол для церкви. А все дело в том, что мне надоели вши. Блох в доме мы вывели, постели мои и детей регулярно стирались и прожаривались, полы мыли с травами. Но в головах дворовых и особенно деревенских, что приходили по делам в поместье, зоопарк процветал во всей красе. И даже не зоопарк, а сафари-парк, обитатели которого любят знакомиться с туристами.
Вот и пришлось соединять оздоровление с обеззараживанием. Устраивать всеобщий банный день с керосином в волосах, причем строжайше следить, чтоб никто не набедокурил и близко к огню не сунулся, особенно дети или их бородатые папеньки. А потом сообщить о предстоящей кумысотерапии.
Правда, пока кумыса хватало только по стакану в день детям до четырнадцати лет. Ну не было у нас в поместье столько жеребых кобыл, а из воздуха Баяр кумыс делать не умела.
С отцом Даниилом оказалось легче всего. Ему самому не очень нравилось во время исповеди покрывать головы грешной паствы епитрахилью, а потом грешить самому, мысленно и словесно, очищая элемент священного одеяния от коварных гостей.
— Надо, дочь моя, Эмма Марковна, эту насекомость вывести, — согласился он. И во время очередной проповеди напомнил о приближении Чистого четверга. Начал, как водится, с чистоты духовной и необходимости посетить службы этого дня. Но тут же перешел к чистоте жилищной и телесной. Напомнил Евангельскую притчу о печальной судьбе гостя, пришедшего на званый пир в непраздничной одежде и выброшенного во тьму внешнюю. А также историю из Ветхого Завета, как Моисей повелел воздвигнуть медного змия, чтобы иудеи, укушенные змеями в пустыне, глядели на него и исцелялись.