Элрик: Лунные дороги

– Надеюсь, – рассеянно отозвалась она из темноты, словно прислушивалась к чему-то.
– Беспокоюсь, что случилось с Бастейблом.
– Не волнуйтесь. Он может позаботиться о себе. Даже если нацисты схватят его, он так или иначе вырвется на свободу. По крайней мере, на время, пока не сыграет свою роль. Бастейбл объяснил мне, как добраться до реки, а она выведет нас к Му-Урии.
Название показалось мне смутно знакомым. Я вспомнил одну книгу из своей библиотеки. Вроде тех странных мемуаров, что появились на волне популярности «Симплициссимуса» Гриммельсгаузена и «Мюнхгаузена» Распе. Возможно, под этим псевдонимом писал мой предок, утверждавший, что побывал в подземном царстве, убежище изгнанников, где жили существа из камня, а не плоти. В детстве эта сказка мне очень нравилась, но с годами наскучила, как и все фантастические истории, потому что там все время повторялось одно и то же.
Я упомянул, что чувствую себя неважно для дальнего похода. Размеры системы пещер меня уже поразили. Я поинтересовался, знает ли Уна, насколько глубоко и далеко они уходят.
Вопрос ее позабавил.
– Некоторые считают, что они уходят в бесконечность, – ответила она. – Но до сих пор никто не составил полной карты.
Она попросила меня подождать и исчезла в холодной тьме. Я поразился тому, с какой легкостью она находила путь. Вернувшись, девушка начала что-то мастерить. Спустя некоторое время Уна приподняла меня за плечи и, протащив пару метров, уложила на кусок холстины. Меч положила рядом.
– Хорошо, что нацисты морили вас голодом, – сказала она. – Иначе мне не хватило бы сил.
Ткань подо мной натянулась. По сторонам обнаружились длинные жердины, гладкие, но не из дерева. А затем мы начали двигаться вперед. Уна-лучница потащила меня на самодельных волокушах.
С неким смятением я отметил, что мы все еще движемся вниз, а не вверх, к трещине, которая появилась в результате песни меча. Прежде я почти никогда не испытывал клаустрофобии, даже в окопах на полях Фландрии, но теперь она зашевелилась в груди. Кроме того, я понимал: Уна не настолько сильна, чтобы вытащить меня на поверхность. Похоже, она все-таки знала, что находится впереди. Должно быть, какое-то укрытие, о котором рассказал ей Бастейбл. Я надеялся, что майора не схватят. Ни один цивилизованный человек не может представить, какие пытки изобрели эти звери. От одной мысли, что Гейнор найдет меня в теперешнем состоянии, бросало в дрожь. Я пытался поговорить с Уной, но от усилий только закружилась голова. А вскоре даже это меня перестало волновать – я наконец потерял сознание.
Очнувшись, я заметил, что вокруг все изменилось. Тишина из зловещей превратилась в мирную. Ветер шептал, шелестя листвой, а вдалеке даже виднелась полоска света, как будто я смотрел на горизонт.
Силуэт Уны был едва различим на темном фоне. Она готовила еду. Что-то пахнущее турнепсом на вкус походило на имбирное пюре, довольно неприятное и склизкое, но после него прибавилось сил. Уна сказала, что сделала завтрак из местных растений. Она и раньше собирала их здесь.
Я спросил, похожа ли эта сеть пещер на римские или какие-нибудь другие катакомбы, где прятались жертвы религиозных гонений, иногда создавая целые поселения.
– Здесь временами появляются беженцы, – ответила Уна. – И, наверное, находят здесь убежище. Но с самого начала тут обитал другой народ, они почти никогда не поднимаются на поверхность.
– Вы хотите сказать, в пещерах есть целая цивилизация?
– Поверьте, граф Улрик, здесь внизу вы обнаружите гораздо больше, чем одну цивилизацию.
Разумом я не мог сразу принять это фантастическое утверждение. Даже пещеры Карлсбад в Нью-Мехико, исследованные совсем недавно, не настолько велики.
Но все-таки в душе мне почему-то хотелось поверить. Казалось, я слышу отголоски таинственной истины, известной мне с давних пор – или, скорее, известной моему предку и оставившей след в памяти рода. Немецкая богема давно увлекалась идеей существования подземного мира, вход куда лежит на Северном полюсе, в это поверили даже нацисты, такие как чудак-вегетарианец Гесс, но я никогда не допускал, что нижний мир – это больше, чем просто фантазия. Скорее всего, нет. Система пещер, как бы огромна она ни была, рано или поздно где-то заканчивается, но пока я не увидел ни одного доказательства того, что здесь обитают люди или какие-то другие существа. Возможно, Уна и сама просто верит в легенды. Выбора у меня не было, приходилось полагаться на ее здравомыслие. В конце концов, она уже не раз спасала мне жизнь.
 
Я был убежден, что Гейнор и Клостергейм все еще гонятся за нами: мой меч слишком много значил для них. Если бы потребовалось, они последовали бы за ним даже в Ад.
Стало немного светлее, и я огляделся. Эхо подсказывало мне, что свод пещеры находится очень высоко; я гадал, как долго мы сможем двигаться вперед, пока гравитация не раздавит нас. В основном я видел что-то вроде свечения, отраженного от сталактитов и сталагмитов. Мы продвигались по гладкой каменной дороге – вероятно, древнему лавовому туннелю, который уходил вниз к сияющему горизонту. По мере того как мы приближались к нему, все явственнее слышался шум; он становился все громче, а потом перерос в рев. Я не представлял, что может издавать подобные звуки. И источник света угадать не мог.
Все чаще мы останавливались, чтобы Уна отдохнула. Силы оставляли ее, и рев стал настолько громким, что мы едва могли расслышать друг друга. Тем не менее девушка была полна решимости продолжать путь. Пятнадцать минут отдыха, и она снова хватала волокуши и тащила их вниз по сверкающему склону, пока он наконец не закончился. Мы оказались на пригорке, впереди плясала лента тусклого, словно оловянного, света.
Я попытался спросить ее, что это, но Уна не расслышала. Она совсем выбилась из сил. Девушка с трудом взвалила на плечи шесты и поправила ремни, чтобы двигаться дальше.
Ко мне силы пока так и не вернулись. Если в ближайшем будущем меня не осмотрит врач, то кости вряд ли правильно срастутся, да и сломанные ребра могут повредить внутренние органы.
За себя я не боялся, просто понимал истинное положение дел. Я уже примирился со смертью. Главное, что меч не достанется врагам, мне этого хватит.
Мы продолжали ползти, метр за метром, двигались навстречу свету и звуку. Примерно каждый час Уна останавливалась и пила из фляжки. Затем заставляла и меня выпить несколько глотков отвратительно пахнущего пойла.
– Ведьминское зелье! – сказал я.
– Как скажете, – отозвалась она.
Я понятия не имел, как долго мы находились в пути. Рев становился все громче и уже молотками стучал в ушах. В голове стоял гул, словно в университетской аудитории. Я почти ничего не осознавал. Свет стал настолько ярче, что даже резал глаза, хотя по обычным меркам он был довольно тусклым. Я с трудом повернул шею, но, когда мне это удалось, заметил, как искрящаяся яркая лента поднялась вверх, осветив стоявшие во тьме фантастические фигуры. Глыбы застывшего камня казались живыми, похожими на сказочных животных, здания, людей и растения.
Бесцветные скалы. Серебристый свет на фоне бескрайней беспросветной тьмы. Царство пугающих теней. Монохромный, черно-белый мир. Таинственное зрелище.
«Неужели никто до сих пор не открыл и не описал это место? – думал я. – Не изучил его географию и историю?» Мысль о том, что сюда доберутся нацисты, одержимые исследованиями, и безо всяких сомнений захватят эту странную нетронутую территорию, внушала отвращение. Нацистов отчего-то притягивала тьма. Они искали ее повсюду.
Что же до меня, то, хотя я узнал о существовании подобного мира, мне хотелось выбраться отсюда как можно скорее. И так полумертвому, мне этот мир слишком уж напоминал могилу.
Впрочем, стало ясно, что я начал восстанавливаться. Снадобье, которым Уна поила меня, вызвало прилив такой энергии, какой не смог дать мне меч. Даже острая боль из-за переломов, разорванных мышц и ушибов ослабла, стала тупой и ноющей, но вполне терпимой. Я почувствовал себя чище и свежее, словно с утра искупался в реке рядом с домом.