Больше чем страсть

– Пожалуйста, – взмолилась Абигайль, выгибаясь навстречу этой восхитительной пытке. Ее кожа трепетала, взывая к ласке. Она вцепилась в плечи Себастьяна, пытаясь снова притянуть его к себе.
Но он отстранился, окинув ее взглядом, ничуть не менее возбуждающим, чем его прикосновения.
– Если я не был безумен раньше, то теперь определенно сошел с ума. – Его глаза, казалось, еще больше потемнели, когда он расстегнул ее спенсер. Абигайль пронзила дрожь, когда он стянул его с ее плеч, но она помогла снять его полностью.
На мгновение лицо Себастьяна застыло в какой-то яростной гримасе. Затем он склонил голову и запечатлел благоговейный поцелуй у основания ее шеи. Абигайль судорожно сглотнула, впившись ногтями в шершавую кору дерева, и закрыла глаза, когда его руки скользнули ей за спину и принялись за шнуровку платья.
Не прошло и минуты, как лиф ее платья стал свободен. Себастьян помедлил, бросив на Абигайль полный желания взгляд. Она смогла только кивнуть в ответ.
С едва заметной улыбкой Себастьян потянул за рукава, спустив платье Абигайль до талии. Даже прикрытая тонкой тканью сорочки, ее грудь казалась неприлично обнаженной. С лихорадочно бьющимся сердцем Абигайль ждала, нетерпеливая и возбужденная, что будет дальше. Себастьян потянул за ленточку, стягивающую вырез сорочки, и Абигайль снова пронзила дрожь – холодный воздух коснулся ее обнаженной груди и сосков, которые напряглись так сильно, что заныли.
– Абигайль, – выдохнул Себастьян. – Любимая. – А затем его губы начали осыпать ее грудь поцелуями. Абигайль запрокинула голову, упиваясь этой чувственной лаской, бесстыдно подставив Себастьяну свою грудь и моля о большем. Его губы спускались все ниже, пока не накрыли ее сосок, дразня и терзая, как это делали его пальцы.
Абигайль содрогнулась в его объятиях. Себастьян бросил на нее пылающий страстью взгляд, а затем раздвинул ее колени и подался вперед, оказавшись между ее бедрами. На мгновение он замер, крепко прижав ее к себе, закрыв глаза, и Абигайль потрясенно поняла, что она чувствует его естество, твердое и напряженное.
Она едва могла дышать.
Себастьян застонал и впился губами в ее страждущую плоть.
Лицо Абигайль зарделось, сердце оглушительно колотилось. Себастьян Вейн стоял перед ней на коленях, занимаясь с ней любовью. Она чувствовала себя необузданной и порочной, с приспущенным платьем и обнаженной грудью. Кровь бешено неслась по ее жилам, и Абигайль едва сдерживала бесшабашное желание сорвать с себя одежду, чтобы охладить горящую кожу. Это было шокирующе и скандально, но когда Себастьян оторвался от ее соска, пройдясь по нему в последний раз языком, Абигайль всего лишь повернулась, подставив ему второй сосок, чтобы он проделал с ним то же самое. И все это время Абигайль упивалась сознанием, что Себастьян возбужден не меньше, чем она.
Она безмолвно извинилась перед леди Констанс за свое недоверие. Ей казалось, что страсти, описанные в «Пятидесяти способах согрешить», сильно преувеличены. Как же она ошибалась!
И тут… Абигайль чуть не задохнулась. Себастьян поднял подол ее юбки, скользнув ладонью по внутренней стороне ее лодыжки, колена и выше…
– Себастьян, – неуверенно прошептала она.
– Знаю, – промолвил он, не отрывая губ от ее груди. – Доверься мне… – Он раздвинул разрез в ее панталонах и коснулся ее лона.
Абигайль дернулась так яростно, что чуть не повалилась назад. Себастьян крепче обхватил ее талию, прежде чем снова погладить.
– Доверься мне, – повторил он прерывистым шепотом. – Я не собираюсь выходить за рамки дозволенного, но позволь мне доставить тебе наслаждение…
Он касался ее и раньше, в гроте. Но то, что она ощущала сейчас… Это было более ярко, более сильно, более интимно. Она чувствовала тепло его ладони, обхватившей ее пульсирующую плоть, прикосновение его пальцев, ласкавших потаенную расщелину, и потрясенно ахнула, когда они скользнули внутрь.
Себастьян судорожно выдохнул.
– Боже, – произнес он еле слышно. – Это выше моих сил… – Его пальцы исчезли, но лишь для того, чтобы вернуться, отыскав чувствительный бугорок на входе в ее лоно. Абигайль вцепилась в плечи Себастьяна, онемев от изысканных ощущений, вызванных его нежными, но неумолимыми ласками. Он слегка согнулся, так что его напряженное естество упиралось во внутреннюю сторону ее бедра, и когда он двигался, ее тело инстинктивно отзывалось на эти дразнящие прикосновения.
 
Теперь она понимала, почему леди Констанс называла занятия любовью интимным танцем. Их тела, ее и Себастьяна, слаженно двигались. Абигайль выгибалась ему навстречу, а он крепко обнимал ее, доводя до исступления. Когда буря ощущений, нараставшая внутри ее, достигла апогея и разразилась, Абигайль чуть ли не рыдала у него на плече, содрогаясь всем телом. Одна рука Себастьяна удерживала ее на месте, а другая продолжала свои умелые ласки. Когда его пальцы наконец выскользнули из нее, Абигайль затрепетала, чувствуя себя опустошенной и обессиленной.
Себастьян сделал движение, собираясь отстраниться, но Абигайль только крепче обхватила его за шею. Ей казалось, что она упадет на землю, если он ее сейчас отпустит. Она не хотела, чтобы он уезжал ни сегодня, ни вообще. Он разбудил в ней глубинную потребность, которая будоражила ее, требуя большего. Было жутковато сознавать, как сильно ей не терпится испытать все остальное, что описывала леди Констанс. Одной только твердой тяжести естества Себастьяна, упиравшегося в ее бедро, было достаточно, чтобы она жаждала увидеть его, коснуться и приобщиться к таинственным наслаждениям, которые оно могло ей доставить. Она никогда не думала, что окажется настолько порочной. Это открытие так встревожило Абигайль, что она не сразу вспомнила, о чем они говорили.
– Что ж, – прошептала она. – Надеюсь, поездка будет удачной.
Себастьян на мгновение напрягся, затем расслабился, издав короткий смешок.
– Определенно. Я уже чувствую себя самым везучим человеком на свете.
Абигайль улыбнулась, неосознанно выгнув спину, и он запечатлел очередной поцелуй на ее груди.
– Я тоже. Мне будет не хватать вас, – порывисто добавила она.
Себастьян поднял голову, устремив на нее взгляд, открытый и беззащитный одновременно.
– А мне вас. – Он одернул ее юбку, а затем сжал ее руки в своей ладони. – Вы… – Он помедлил, глядя на нее. – Вы очень дороги мне, Абигайль.
Она удивленно моргнула. Это было трогательное признание, но совсем не такое страстное, как она надеялась.
– Я… – Казалось, он с трудом подбирает слова. – Я хотел бы… Вы еще будете в Харт-Хаусе, когда я вернусь? Ваша семья не собирается возвращаться в Лондон?
– Нет, насколько мне известно, – медленно произнесла она. – Как долго вас не будет?
– Недели две. – Его взгляд упал на ее грудь, все еще обнаженную. – Не больше.
Абигайль облизнула губы, начиная чувствовать себя неловко.
– Мама собирается устроить музыкальный вечер через восемь дней, так что, полагаю, мы еще будем здесь. – Она выдержала паузу, но он не сказал, зачем ему нужно, чтобы они еще оставались в Ричмонде. Она отняла у него свои руки и подтянула сорочку на плечи. – Не могли бы вы… – Вспыхнув, она повернулась к нему спиной, стараясь не вздрагивать от прикосновения его пальцев, пока он расправлял лиф ее платья и затягивал шнуровку. Это было слишком обыденное завершение для столь бурного свидания, и Абигайль не решалась взглянуть на него, встав с бревна.
– Абигайль. – Себастьян схватил ее за руку, когда она потянулась к корзинке. Она подняла на него неуверенный взгляд. Он поднес ее руку к губам, а затем прижал ее к своему сердцу. – Если бы я нанес визит вашему отцу… вы были бы довольны?
Сердце подпрыгнуло у нее в груди, а лицо осветила улыбка, полная робкой надежды.
– Полагаю, это зависит от того, что вы ему скажете.
– Я собираюсь задать ему вопрос чрезвычайной важности.
У Абигайль в животе словно затрепетали крылья бабочки.
– Уверена, он даст вам обдуманный и честный ответ.