Развод. Мы больше не твои (СИ)

– Смотрю, вам это точно надобно, – усмехаюсь и захожу следом за Анной Николаевной.
Ее поведение и словесные формулировки даже веселят, если честно. И вот кого на самом деле слушает Глеб. Раньше я не придавала значения, что он относится к категории маменькиных сынков. Благодаря разъездному характеру работы он удачно маскировался.
– Напитки? Закуски? Или сами возьмете, если захотите?
Напряжение меня окончательно покинуло. Нашлась в паззле последняя деталь, и она четко встала на место, показав, кто был главной интриганкой.
Это я, конечно, про Анну Николаевну. Мотивы, правда, пока так и не ясны толком, но сейчас мы эту брешь заполним.
– Ничего не надо, спасибо, у меня все с собой, – она кивает на бутылку воды в руках, – не утруждай себя.
Потом подходит к дивану и царственно садится, пока что не замечая моих художеств на стене.
– Ладно, – пожимаю плечами и присаживаюсь напротив нее. – Тогда приступим? Ваша кофта, кстати, сзади.
Анна Николаевна оборачивается и кладет кардиган себе на колени.
– Спасибо, – коротко отвечает, смотря на меня, как на паразита.
Впрочем, возможно, она меня именно что паразитом и считает.
– Это вы мне прислали фотографии Глеба с моделью?
Долго мы ходим вокруг да около, проще и быстрее прямо все выяснить, и последний нарыв почистить от гноя.
– Я, – не отрицает свекровь. – Но ты же понимаешь, совсем не общаться они могли, для полной правдоподобности момента нужно опираться на реальные кадры.
Это намек на то, что интрижка Глеба имела место быть, хоть он ее и отрицает?
Ой, плевать. Уже действительно плевать.
– И для чего вы это сделали? Чем я заслужила такой подарок на день рождение детей? Кстати, может быть, не звонить мне тоже вы его подговорили? Глеба, имею ввиду. Смотрю, он вас неплохо слушает, хоть и вырос давно.
– Ты не завидуй, девочка, я не виновата, что у тебя только тетка из родных, да и та очень далеко. Тебе не понять нашу с Глебушкой связь, – вмиг ощетинивается Анна Николаевна.
– Да без проблем, – поднимаю перед собой руки. – Вы мне скажите, для чего? К чему все это было придумано? Мы с Глебом вместе десять лет, а вы решили срежиссировать свой спектакль именно на первый день рождение двойняшек! К чему такая жестокость? Вы ведь сама мать!
Моя душа снова наполняется обидой.
– Да, я мать, – отвечает Анна Николаевна, приосаниваясь, – но я нормальная мать! Мой ребенок получился естественным образом! А не непонятными темными путями!
Все. Это занавес.
  
24
 
24 
Она это всерьез сказала? Про темные пути? Диван сработал, как машина времени, и перенес нас в средневековье?
Бросаю взгляд в окно. Если и перенес, то весь город, поскольку пейзаж совсем не изменился.
– Вы шутите, да? – предпринимаю еще одну попытку вернуть мировоззрение на правильную орбиту, но, судя по каменному выражению лица Анны Николаевны, о шутках здесь думаю только я. – Ясно. Хм, очень логично, да. Вот только как же этот непонятный темный способ сделал так, что Глеб теперь считает, что двойняшки не от него? – вспоминаю немаловажную деталь.
Суеверия суевериями, но свекровь и технологичными способами орудует, чтобы достичь одной ей понятных целей.
– А как им быть от него, если способ неестественный? – отвечает Анна Николаевна вопросом на вопрос.
– А–хах, действительно, как, – из меня вырывается нервный смех, – все так прозрачно и логично, и как я сама не догадалась! – делаю глубокий вдох, чтобы прийти в себя и продолжаю. – Ладно, шутки в сторону, я не спорю, у вас наверняка в голове собрана целая куча суеверий, связанных с искусственным оплодотворением. Вы не одна такая, малообразованные люди часто не владеют критическим мышлением. Вы черпаете информацию из интернета, не задумываясь. Глеб говорил, что вы не доучились в институте, выскочили замуж, забеременев, а дальше не стремились вернуться продолжать образование. Меня интересует насущное, откуда вы взяли доказательства, что Никита и Соня не родные дети Глеба? Он точно на ваши рассказы о темных искусствах не повелся бы.
 
Прежде, чем ответить, Анна Николаевна раздраженно вздыхает и закатывает глаза. Затем она распрямляет несуществующие складки на одежде, бросает взгляд на свой идеальный кроваво–красный маникюр и только потом говорит.
– Откуда–откуда, из вашей клиники, конечно. Как еще я могла получить документ с официальными подписями и печатями?
– Ну я смотрю, у вас неплохие таланты в фотомонтаже, подделать медицинский бланк явно не сложнее, чем сделать натуральный фотоколлаж.
– Неплохо, да? Особенно для той, что не доучилась, – глаза свекрови победно блестят.
– Агентство открывайте, будете помогать разбивать пары своими талантами, монетизируете свое порочное хобби, – криво усмехаюсь. – То есть никто вам, конечно, никаких документов не предоставил, тут вы все сами состряпали?
– Ну почему же, я ведь говорила, легче и правдоподобнее получается, когда есть реальная основа. А в клинику, которую вы обращались, недавно устроилась дочь моей подруги, с которой Глебушка в детстве играл, да и подростком много времени вместе с ней проводил.
– Наконец–то я вижу хоть какой–то более–менее приличный мотив! – перебиваю Анну Николаевну. – Дочь подруги свободна?
– Недавно пережила развод, болезненный, – свекровь делает вид, что не понимает, к чему я клоню.
– То есть вы решили их свести с Глебом, раз раньше не получилось, я помешала. У него болезненный развод, у нее такой же, чем не повод для сближения, да? И состряпали какую–то бумажку, где написано, что биологический материал для моего оплодотворения был взят не от Глеба. Ясно, – киваю сама себе. – Дело наконец–то раскрыто.
– Нет, все не так, – Анна Николаевна укоризненно приподнимает бровь, – я действительно обратилась к Виктории за помощью, но изначально моя цель была другой. Я лишь хотела как–то справиться с мыслью о том, как у вас появились детки!
– Вы только что говорили, что фактически подделали документы на своем компьютере, – раздраженно морщусь. – Давайте не будем ходить по кругу.
– Но сначала мне показали реальные данные о вашей процедуре! И в документах четко написано, что дети не Глеба, и не твои тоже! – повышает голос Анна Николаевна. Смотрю на нее в изумлении, вот это заявление. – Я лишь подправила информацию о тебе, Глебу она не к чему.
– Ну да, а то ведь в правдивой версии я выгляжу жертвой, а в вашей коварной стервой, – глухо произношу, пытаясь переварить услышанное.
Сомнений в том, что Анна Николаевна сейчас сказала правду, у меня нет. Это не слепое доверие, это интуиция во мне говорит.
– Извини, не могу поделиться с тобой оригинальным документом, Я его уже удалила с телефона, сама понимаешь, Виктория не должна была мне помогать, – с долей сочувствия произносит свекровь. – В любом случае скоро вы с моим сыном расстанетесь, я давно этого хотела, а тут сама судьба так рассудила. У него в командировках новые знакомства, у тебя непонятные дети. Просто карты сложились таким образом. На все воля небес! А мы лишь должны правильно читать знаки и помогать им сбыться, – она экзальтированно закатывает глаза. А я думаю, она реально увлеклась воздушными материями или успешно косит под такую, чтобы было меньше претензий. – Через несколько месяцев Глебу официально доверят еще один филиал, – тем временем продолжает Анна Николаевна, возвращаясь на адекватную колею, – и можно будет не акцентировать внимание на семейном статусе. Тогда он сам подаст на развод. Пока тебя никто не выгоняет и денег не лишает, – Анна Николаевна поднимается на ноги. – Я пойду, Оленька, не провожай.
  
25
 
25 
Она выходит за дверь, а я так и сижу, уставившись невидящим взглядом на диван. Это что я только что услышала, что мои дети на самом деле не мои?