Птица обрела крылья (СИ)
— Но, моя дорогая леди, не все браки приносят страдания, — мягко улыбнулся герцог Найтингейл, желая развеять страхи своей возлюбленной.
— Возможно, однако брак приносит волнения, а мне их, увы, хватает и без супруга, — твердо настаивала на своем Вивиан, осторожно выбирая каждое слово.
— Но, миссис Уингтон, разве, при наших взаимных чувствах друг к другу, брак — это ли не естественное событие? — слегка нахмурившись, с недоумением спросил Его Светлость. — Возможно, ваш покойный супруг рождал в вас негативные эмоции и чувства, но я обещаю приносить вам лишь радость и счастье… Хорошо, вы не желаете принимать мое предложение сейчас, должно быть, из-за того, что я все же оскорбил вас своим поведением в Лондоне, но умоляю, дайте мне время и шанс искупить эту мою вину. Не говорите: «Да», но не говорите и «Нет», потому что я не сдамся. Я люблю вас, миссис Уингтон, и готов ждать вашего «Да» вечно.
— Не думаю, что со временем что-то изменится, сэр. Мне жаль разбивать ваше сердце, но я не желаю больше ни волнений, ни страданий, ни делить с кем — либо мое ложе! — с чувством сказала на это Вивиан, и герцог тотчас понял, что основной причиной ее отказа, скорее всего, был ее неприятный опыт в исполнении супружеского долга.
Но герцог не стал уверять девушку в том, что будет ей терпеливым и нежным любовником — это было бы признаком дурного тона и совершенно не к месту поведения. Он промолчал, но мысленно поклялся себе в том, что докажет миссис Уингтон, что достоин стать ее супругом. Пусть на это уйдут года. Он не отступится и никогда не потеряет надежду…
— Мистер Фидман! Скорей! Несите ваши лекарства! — вдруг послышался за окном истошный женский вопль.
Глаза Вивиан широко распахнулись.
— Ричард! У него приступ! — выдохнула она и бросилась к лестнице.
Хозяин дома последовал за ней.
Сердце девушки бешено стучало, кровь прилила к ее вискам и ударяла по ним, как маленькие молоточки. Все ее существо охватили холод и страх: приступ повторился! Бедный малыш Ричард! Она нужна ему!
«Господи, сохрани нашего ангела и в этот раз! Забери меня, но дай моему брату жить!» — мысленно взмолилась Вивиан, бегом спускаясь по лестнице.
— Идите к своему брату, а я найду мистера Фидмана в библиотеке и тотчас приведу его! — сказал герцог девушке, не отставая от нее ни на шаг.
— Только, прошу, не мешкайте! — бросила ему Вивиан. — И скажите доктору, чтобы не забыл взять свой чемодан!
— Обещаю, что выполню все в точности! — ответил на это герцог.
Спустившись в холл, на первый этаж, Вивиан побежала к выходу из дома, а Его Светлость, тоже бегом, направился в библиотеку, находящуюся в другом конце его огромного замка.
— Мама! Где вы, мама? — громко закричала Вивиан, приподняв юбки и оглядываясь по сторонам. Она знала, что Ричард и миссис Коуэлл, должно быть, находились в конюшне, но где именно располагалась эта конюшня, ей было неизвестно.
— Мы здесь! Скорее, моя дорогая! — услышала девушка позади себя крик своей матери. Обернувшись, она увидела миссис Коуэлл, стоящую у большой красивой деревянной постройки, находящейся недалеко от самого замка.
— Как он? С кем ты оставила Ричарда? — переводя дыхание, спросила Вивиан, подбежав к матери.
Миссис Коуэлл выглядела живым мертвецом: белое как мука лицо, бледные, почти обескровленные губы, а в красивых глазах застыли боль и ужас. На ее хлопковом бледно — розовом платье были видны маленькие пятна крови.
— Он кашляет кровью, и ее так много! Он в конюшне! Но где мистер Фидман? — Бедная мать! Она была так напугана! Ее ребенок нуждался в неотложной медицинской помощи, но она ничем не могла помочь ему, кроме как окружить лаской и заботой.
— Герцог сейчас приведет его! — коротко ответила Вивиан.
Взявшись за руки, они побежала в конюшню.
Ричард лежал на полу, устланном свежим сеном, а его голова покоилась на груди незнакомого Вивиан джентльмена, который обнимал мальчика и повторял ему: «Все будет хорошо, мой мальчик! Все будет хорошо!». Одежда незнакомца была запачкана брызгами крови, которая, вместе с кашлем, вырывалась из горла бедного ребенка. Тело мальчика сотрясалось от глубокого хриплого кашля, больше похожего на отчаянные попытки освободить горло от застрявшего в нем куске сухого хлеба. Из его глаз ручьем текли слезы: он был ужасно напуган, а в его груди и горле стояла такая боль, будто кто — то резал его изнутри тупым ножом.
— Вивиан! Ви… Виви! — можно было услышать в кашле бедного ребенка. Длинные белые пальцы Ричарда впились в его жилетку, покрытую кровью. Кровью было забрызгана вся его одежда, волосы и лицо.
— Ричард, любовь моя, я здесь! — мягко сказала его сестра, присаживаясь рядом с ним. Незнакомый джентльмен тотчас осторожно передал ей мальчика и поднялся на ноги.
— Он очень храбрый мальчик, мэм, — обратился он к миссис Коуэлл.
— Я знаю! Но где же доктор? — в отчаянии воскликнула та и упала на пол рядом с сыном и Вивиан, платье и лицо которой уже успели покрыться кровью.
Миссис Уингтон было не до приличий: она сидела в позе лотоса, подол ее платья был приподнят и слегка обнажал ее ноги, а Ричард лежал на ее коленях, как совсем маленький малыш, держался за ткань лифа платья сестры, кашлял и плакал, разбивая сердца окружающих его взрослых.
— Я здесь! Прошу, простите меня за опоздание! — вдруг послышался рядом с конюшней голос мистера Фидмана, и через мгновение в ней появились доктор и хозяин поместья. — Ричарда нужно занести в дом! Ему нужна кровать!
— Я понесу его! — решительно заявил герцог и, осторожно подняв ребенка на руки, быстрым шагом направился к замку. Все остальные последовали за ним. — Гостевые комнаты готовы не только для юного джентльмена, но и для всех вас, мои дорогие гости, — сказал он, не оборачиваясь. — Думаю, пока приступ не пройдет и малыш не окрепнет, вам лучше остаться здесь, в Найтингейл-несте.
— Да, да! Это лучшее решение в этой ситуации! — поддакнул мистер Фидман. — Подвергать мистера Коуэлла долгому пути домой было бы безответственно с нашей стороны! Но, конечно, решение за вами, моя дорогая миссис Коуэлл!
— Мы останемся! Как же иначе! — поспешно ответила на это мать мальчика. — Вивиан, ты согласна со мной?
— Конечно! Куда мы поедем, если Ричард сейчас находится в таком состоянии! — сказала ей Вивиан. — Ваша Светлость, нам так неловко стеснять вас…
— Бросьте, моя леди, вы не приносите никаких неудобств, — перебил ее герцог. — Но думаю, вам следует послать в Кроунест за свежей одеждой и другими нужными вам принадлежностями, ведь неизвестно сколько дней вы проведете здесь прежде, чем Ричард окрепнет и будет готов ехать домой… Да, и прошу: не забудьте послать за его игрушками, потому что в моем замке, увы, нет ни одной.
Приступ Ричарда прошел лишь к вечеру. Он потерял много крови и теперь, объятый дурманом опиума, спал глубоким спокойным сном на большой мягкой кровати. Мать и сестра мальчика осторожно стирали с него кровь влажными полотенцами: дамы и сами нуждались в ванне и свежих платьях, но в этот злополучный день они позабыли о себе и своих потребностях и не желали оставлять любимого Ричарда даже тогда, когда он спал.
— Дорогая, отдохни и подкрепись, — мягко улыбнулась миссис Коуэлл своей названной дочери.
— Я не оставлю вас! — решительно шепнула та.
— Но в том, что обе мы будем слабыми и истощенными, для Ричарда нет никакой пользы, — парировала ее мать. — Тебе следует отдохнуть, а через несколько часов… Скажем, через два, ты сменишь меня. Ступай, моя дорогая, я настаиваю.
— Как скажешь, мама. — Вивиан отложила от себя полотенце, поцеловала мать в висок и осторожно покинула комнату.
Тихо закрыв за собой дверь, девушка медленно направилась к лестнице, чтобы спуститься в холл и выйти из замка на свежий вечерний воздух, как вдруг все ее существо охватила невероятная усталость, и единственное, чего теперь желала Вивиан, — упасть на спину, уставиться в потолок и плакать. Она не могла плакать при Ричарде, она не смела плакать при нем, но, оставшись одна, ей хотелось рыдать от страха и пережитых эмоций. Также девушке хотелось снять с себя платье, покрытое кровью ее любимого брата, но она знала, что чистая одежда все еще была в пути: она не сомневалась в расторопности Джейн и других горничных Кроунеста, однако путь из ее замка в замок герцога занимал почти пять часов. Эта мысль заставила ее резко остановиться и взглянуть на свои ладони.