Птица обрела крылья (СИ)
— В следующий раз, мой дорогой, прошу, раздавай обещания другим, лишь получив наше согласие, — мягко пожурила миссис Коуэлл своего сына, полная стыда за его неприличный поступок.
— Но, мама, это же будет весело! — тотчас отозвался мальчик. — К тому же, этот герцог ужасно влюблен в нашу Вивиан!
— Какая чепуха! Милый мой, ну, что ты выдумываешь? — с улыбкой покачала головой его сестра: однако ей показалось, что в словах Ричарда была доля правды. Она чувствовала это всей своей душой.
— Не чепуха, а правда! — насупился оскорбленный неверием Вивиан Ричард. — Ты что, слепая? Он смотрел на тебя все время! И в его глазах было столько любви!
— Уверяю, ты ошибаешься, — твердо заявила девушка, так как почему-то знание того, что герцог вдруг воспылал к ней чувствами, не пришлось ей по душе, и она не собиралась принимать его возможные ухаживания. Хватит! Ей не нужен ни один мужчина: она самодостаточная богатая леди, и не променяет своей независимости ни на какие чувства! Да и после неудачного опыта в браке с Джереми, его вдова помнила о том, что каждый супруг обладает законным правом принуждать жену к супружескому долгу, даже, когда та отчаянно не желает этого, и воспоминания о проведенных в слезах ночах лишь подтверждали в ней ее убеждения.
Раздраженно вздохнув, умный, не по годам, юный джентльмен молча направился в игровую комнату, где его ждали деревянный меч и деревянный, украшенный разноцветными узорами и гербом Коуэллов щит. Это игрушечное оружие было заказано любящей сестрой у лучшего лондонского мастера, и Ричард, получив его, был в таком восторге, что не желал расставаться с ним дольше, чем на пару часов, и уже успел показать свои сокровища гостям. Держа в руках меч и щит, мальчик представлял себя храбрым рыцарем, защищающим мать, сестру и Шарлотту от злого огнедышащего дракона. Единственным, что огорчало его, было то, что комплект оружия был только один, и что ни Вивиан, ни Шарлотта, ни мистер Крэнфорд не имели возможности помогать ему в битвах.
В замке, помимо хозяев, обитал и личный доктор Ричарда, наблюдающий за здоровьем мальчика с самого его рождения. Мистер Фидман был очень привязан к своему подопечному, однако почтенный возраст не давал ему возможности участвовать в проказах мальчика. В присутствии гостей хозяйки замка доктор имел привычку молчать, а когда кто — то из присутствующих обращался к нему с фразой или вопросом, он давал короткий, исчерпывающий ответ и замолкал, не имея желания вступать в беседу. Мистер Фидман был странным и чопорным, но Коуэллы любили и ценили его, а он, в свою очередь, любил и ценил их, и даже испытывал ко всем троим отцовские чувства. Так как своей семьи у него не было, когда миссис Уингтон написала ему с предложением проживать с ее семьей в Кроунесте, он тотчас ответил согласием и ни разу не пожалел о своем решении: у него были свои большие покои, его вкусно и безвозмездно кормили, и, к тому же, он получал бесплатную одежду, обувь, книги и все, что ему требовалось. Однако благородный доктор не желал пользоваться чрезмерной щедростью миссис Уингтон, был скромен и настоял на том, чтобы ему не платили жалования. И сейчас, придя с Ричардом в игровую комнату, доктор Фидман, взяв с собой одну из своих медицинских книг, уселся в кресло у окна, и, пока юный рыцарь сражался с драконом, читал в свое удовольствие, не забывая прислушиваться к кашлю питомца.
Вивиан и ее вторая мать извинились перед гостями и скрылись в рабочем кабинете, чтобы составить интригующее объявление о вакансии управляющего Кроунестом и послать его в английские газеты, а Шарлотта и Энтони направились на запланированную ими еще вчера вечером прогулку.
Молодые люди шли по направлению от замка к домам крестьян и молчали. Воздух, очищенный дождем, был наполнен ароматом зеленой травы и самой весны, а многочисленные птицы, обитающие в поместье, громко пели веселые звонкие трели. Где — то над замком слышалось карканье семьи черных воронов, а на одном из деревьев трудолюбиво стучал клювом по широкому стволу дятел.
— Мистер Крэнфорд, вы, кажется, желали побеседовать со мной? — наконец, первой нарушила тишину Шарлотта, взглянув на своего молчаливого собеседника.
— Да, мисс Сэлтон. Прошу прощения за мое молчание: этот день, такой теплый и яркий, угнетает меня, — нахмурившись, промолвил Энтони.
— Мне жаль это слышать… Но что произошло? — удивилась девушка. — Вы так бледны… Возможно, вы неважно себя чувствуете? Мы можем возвратиться…
— Прошу, не беспокойтесь обо мне, мисс. Я в полном здравии. — Энтони грустно улыбнулся, но не останавливал свой шаг. — Просто сегодня я потеряю вас, и этот факт угнетает и омрачает для меня даже сияние этого весеннего солнца.
— Потеряете меня? Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду! — пролепетала бедная Шарлотта.
— От вас не укрылось то, что я имею к вам чувства. Очень теплые, искренние и нежные чувства. — Мистер Крэнфорд решил открыться ей без долгих предисловий, решив, что, чем скорее закончится эта неловкая беседа, тем быстрее заживет от раны невзаимности его сердце. — Только прошу, не возражайте. Вы знаете, что я люблю вас, Шарлотта… Прошу прощения за такую фамильярность.
— Мистер Крэнфорд…. Энтони, — мягко сказала на это мисс Сэлтон. — Вы правы: я не слепа и вижу, что вы неравнодушны ко мне. Но о том, что вы имеете ко мне такие сильные чувства, я, право, и представить не могла…
— Помните ту прогулку по саду Лиллехуса, когда вы впервые представили мне своего жениха? Перед тем, как рядом с нами появился мистер Соммер, мы имели с вами беседу?
— Помню.
— Я был полон решимости признаться вам в любви и попросить вашей руки, но, как оказалось, к тому моменту вы уже были несвободны. Но тогда я не смирился и решил бороться за ваше сердце. Вчера же я узнал о том, что являюсь отцом незаконнорожденного ребенка, прелестного мальчика, который живет здесь, в Кроунесте, под теплым крылом нашей дорогой Вивиан…
— О? — Эта новость изумила девушку, и это было единственным, что она сумела из себя выдавить.
— Да. Я признал его. Он мой сын, и я дам ему свою фамилию, даже, если моя мать будет возражать против моего решения. И я люблю вас. Но, имея за душой такой грех и скандал, я понимаю, что недостоин вас. Я не мог отступиться от вас, не рассказав вам о своей любви, и вы вправе презирать меня. Если пожелаете, я завтра же покину Кроунест, и вы никогда больше не увидите меня и не услышите моего имени. — Энтони сказал эти слова четко, без боязни. Его душа кровоточила, но чувство достоинства подсказывало ему, что он поступил правильно.
— Я… Право, я не осуждаю вас… Нисколько, — вдруг сказала Шарлотта, и ее взгляд, устремленный на мистера Крэнфорда, потеплел. — Вы поступили благородно… Как я понимаю, мать вашего ребенка, должно быть, очень низкого происхождения, и вы не можете жениться на ней… Не так ли?
— Именно. Эта девушка работала горничной в доме моей матери, и я имел с ней любовную связь. В отличие от отца Вивиан, я все же обладаю высоким положением в обществе и являюсь сыном графа, и это не дает мне возможности жениться на этой девушке. — Энтони усмехнулся в насмешке над собой. — Возможно, это хорошо, что вы помолвлены с другим джентльменом, ведь, узнай вы о том, что у меня вдруг появился бастард, вы пожалели бы о своей помолвке со мной.
— Не думаю, — улыбнулась Шарлотта. — Все совершают ошибки, и то, как мы их исправляем, и желаем ли исправить их вообще, говорит о том, какими душами мы обладаем на самом деле. У вас чистая душа, мистер Крэнфорд, и, даже узнай я о малыше, будучи вашей невестой, я не отказалась бы от брака с вами.
— Вы слишком высокого мнения обо мне, мисс. Я никогда не заслуживал вас и не заслуживаю сейчас. И я рад, что вы разделите свою жизнь с мистером Соммером. Я знаком с ним совсем недолго, но мне кажется, он будет вам хорошим супругом.
— Возможно…. Но я не имею к нему никаких чувств, кроме братских, — громко прошептала девушка. — Вы признались мне в своих чувствах, и я должна сделать тоже самое… Мистер Крэнфорд, я люблю вас. С того самого момента, как увидела вас в парке. Вы были так далеки от меня, а я была такой невзрачной… Но обсуждать это уже поздно. Скоро я стану супругой Кристоффера, и надеюсь, вы сможете обрести семейное счастье с другой девушкой…