В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

недостатка воздуха. Все в страхе поспешили к животным: кто направился
к псарне, кто устремился к оленям. Ледяная стена, соединявшая северный
угол дома со скалою, послужила защитой обоим зданиям, а снежный покров
около них был не больше метра толщины. Даже отверстия для света
не были занесены снегом. Животных нашли в хорошем виде. Когда отворили
дверь, собаки бросились наружу и с громким радостным лаем принялись
бегать по двору.
Однако холод давал себя чувствовать, и после часовой прогулки
каждый начал подумывать, что хорошо было бы погреться у большой печи
в зале. Да и делать на дворе уже было нечего: занесенные снегом западни
и ловушки не могли пока быть осмотрены. Поэтому колонисты вернулись
в дом, дверь заперли, и все поспешили занять место за столом, так как наступило время обеда.
Главной темой разговора за столом был, конечно, этот внезапный холод, сковавший снег в такую твердую массу. Это неприятное обстоятельство
угрожало безопасности форта.
— Разве нельзя рассчитывать на несколько дней оттепели, когда вся
эта масса снега превратится в воду? — спросила Полина Барнетт.
— Нет,—отвечал ей лейтенант, — в это время года нельзя ожидать оттепели.
Я даже думаю, что температура скоро еще больше понизится.
Остается только жалеть, что мы не расчистили снега, когда он был
рыхлым.
— Как! Вы думаете, что скоро будет еще холоднее?
— Конечно, миледи. Что значит четыре градуса ниже нуля (двадцать
градусов ниже нуля по Цельсию) для такой высокой широты!
— Что же было бы, если бы мы достигли самого полюса? — спросила
Полина Барнетт.
— Весьма возможно, миледи, что полюс не есть самый холодный
пункт земного шара, потому что многие исследователи утверждают, что
море там свободно. Существует даже мнение, что местность с самой
низкой средней температурой лежит на девяносто пятом меридиане и семьдесят
восьмом градусе северной широты, т.-е. на берегах северной Георгии.
Там средняя температура равняется в продолжение года только двум
градусам ниже нуля по Фаренгейту (девятнадцать градусов ниже нуля по
Цельсию). Пункт этот известен под названием „полюса холода". :>8
— Но, мистер Гобсон, — вскричала Полина Барнетт, — ведь мы находимся
в расстоянии восьми градусов от этого страшного места!
— Поэтому-то я и надеюсь, что мы не будем так страдать от холода, как если б мы находились в северной Георгии. Если я упомянул о полюсе
холода, то лишь для того, чтобы вы его не смешивали с полюсом
земного шара, особенно, когда дело касается понижения температуры. Сильные
холода ведь встречаются во многих пунктах земного шара, но они не
бывают там продолжительны.
— А в каких именно местах, мистер Гобсон? — спросила Полина
Барнетт. — Уверяю вас, что меня теперь очень интересует вопрос о холоде.—
Насколько я помню, — ответил лейтенант, — исследователи арктических
стран заметили, что на острове Мельвиль температура понижалась
до шестидесяти одного градуса ниже нуля и до шестидесяти пяти
в порте Феликса.
— Ведь остров Мельвиль и порт Феликс лежат выше мыса Батурст?
— Да, миледи, но в некоторых случаях широта места не имеет значения.
Некоторые климатические условия вызывают сильные холода. Так, если я не ошибаюсь, в 1845 году... Сержант Лонг, вы были в то время
в форте Соединения?
— Да, господин лейтенант, — ответил Лонг.
— Не помните ли вы, что в том году, в январе месяце, был необыкновенный
холод?
— Совершенно верно, — ответил лейтенант, — я отлично помню, что
термометр показывал семьдесят градусов ниже нуля (пятьдесят семь градусов
ниже нуля по Цельсию).
— Как! — воскликнула с удивлением Полина Барнетт. — Семьдесят
градусов, в форте Соединения, на большом Невольничьем озере?
— Да, миледи, — ответил лейтенант, — и всего только на шестидесяти
пятом градусе северной широты, на параллели Христиании и Петербурга.
— Значит, мистер Гобсон, мы должны готовиться ко всему!
— Да, надо всего ожидать, когда зимуешь в северных странах!
 
29-го и 30-го ноября были все такие же холода; приходилось сильно
топить печи, иначе сырость не замедлила бы превратиться в лед во всех
углах комнат. Запас дров был так велик, что можно было топить сколько
угодно, и, несмотря на сильный холод на дворе, в комнатах было тепло: термометр Фаренгейта не показывал меньше пятидесяти градусов.
Несмотря на довольно сильный холод, Томас Блэк не мог оторваться
от своих астрономических наблюдений, пока, наконец, у него не сошла
вся кожа с пальцев, так как намерзшие металлические инструменты жгли, как огонь. Ему пришлось отказаться от рассматривания звезд в телескоп, но зато природа дала ему возможность любоваться новым зрелищем: сначала
ложной луной, а потом северным сиянием.
Ложная луна, или лунное кольцо, появилась на небе в виде белого
круга, окаймленного бледно-красной полосой. Этот светящийся круг, образующийся
от преломления лунных лучей в призматических ледяных кристалликах, носящихся в воздухе, имел в диаметре около сорока пяти градусов.
Луна ярко блистала в центре этой короны, очень похожей на
бледные, прозрачные дуги лунных радуг.
Пятнадцать часов спустя великолепное северное сияние, описав дугу
более чем в сто астрономических градусов, раскинулось на севере горизонта.
Вершина дуги приходилась почти на магнитном меридиане, и по
некоторой случайности, наблюдавшейся уже не раз, дуга переливалась всеми
цветами радуги, при чем красный цвет выделялся особенно резко. В некоторых
местах звезды точно тонули в крови. Из туманного центра расходились
яркие потоки, из которых некоторые заходили выше зенита и
затмевали бледный свет луны, как бы потонувший в электрических волнах.
Лучи дрожали, точно колеблемые воздухом. Никакое описание не
может передать все великолепие этого чудного зрелища, которое можно
видеть во всем его блеске только на крайнем севере земного шара. Через
полчаса, не потускнев, не уменьшаясь в размере, светящаяся дуга вдруг
исчезла, погасла, точно чья-нибудь рука прервала течение электрического
тока, дававшего ей свет.
Для Томаса Блэка северное сияние погасло как раз во время. Еще
пять минут — и почтенный астроном замерз бы вторично.
XIX. Визит соседей
Со второго декабря стало заметно теплее. Появление ложных лун служит
всегда признаком, значение которого хорошо известно каждому метеорологу.
Оно доказывает присутствие водяных паров в воздухе; действительно, барометр слегка понизился, в то время, как термометр поднялся
до пятнадцати градусов выше нуля (девять градусов ниже нуля по
Цельсию).
Хотя такой холод и мог бы показаться довольно сильным для обитателей
умеренного пояса, но северяне переносили его легко. К тому же, погода стояла тихая, ветра не было. Заметив, что верхний слой снега становится
рыхлым, лейтенант Гобсон приказал расчистить снег с наружной
стороны ограды. Мак-Нап с несколькими солдатами усердно принялись за
дело, и через несколько дней все было исполнено. В то же время освободили
от снега западни и ловушки и снова расставили их. На снегу виднелось
множество следов пушных зверей; можно было надеяться, что, мучимые
голодом, они будут легко попадаться на приманку в ловушки.
По совету охотника Марбра устроили особую западню для оленей, сделанную по методу эскимосов. Западня эта состояла из глубокой ямы
в три метра в ширину и длину и четыре в глубину. Яму покрывала доска, которая могла легко опускаться и подыматься от собственной тяжести.
Олень, для приманки которого кладется на один конец доски немного
веток и сухой травы, падает в яму тотчас же, как только ступит на качающуюся