В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

Такова была сущность того важного вопроса, который должен был
разрешиться благодаря точным наблюдениям Томаса Блэка и Гобсона.
В эту минуту солнце приближалось к своему кульминационному пункту.
Оба наблюдателя направили стекла своего секстанта на все еще
поднимавшееся светило. С помощью наклонных зеркал, находящихся
в инструменте, солнце, по отражению, должно было снова очутиться на
горизонте, и момент, когда оно нижним краем своего диска коснется
горизонта, будет наивысшей точкой огибаемой им дуги, и, следовательно, точным моментом его прохождения через меридиан, то-есть полднем этого
пункта земли.
Все смотрели, храня глубокое молчание.
— Полдень!—вскричал Джаспер Гобсон.
— Полдень!—ответил в тот же момент Блэк.
Стекла тотчас опустили. Лейтенант и астроном принялись за вычисления.
Через несколько минут лейтенант Гобсон встал и сказал своим
спутникам:
— Товарищи, с этого дня, 6-го июля, Компания Гудзонова залива
обязывается платить вам двойное жалованье!
— Ура! ура!—закричали в один голос спутники лейтенанта Гобсона.
Итак, мыс Батурст и прилегающая к нему территория находились, как показали наблюдения, за семидесятой параллелью.
Вот, впрочем, эти координаты, которые должны были иметь впоследствии
такое важное значение для нового форта: долгота:
к западу от Гринвичского меридиана, широта: 7 0 °4 4 ’37м к северу от
экватора.
В этот вечер отважные путешественники, забравшиеся так далеко от
обитаемого мира, больше чем за восемьдесят миль от форта Соединения, увидели, что лучезарное светило, спустившись на западе к горизонту, не
скрыло за ним своего блестящего диска.
Солнце полуночи в первый раз заблистало перед ними.
ХШ. Форт Надежды
Место для постройки форта было окончательно выбрано. Никакое
другое место не могло представить столько удобств, сколько давал этот
плоский от природы участок земли, находящийся позади мыса Батурст
на восточном берегу лагуны. Гобсон решил приступить немедленно к постройке
главного здания, а пока каждый мог устраиваться по собственному
усмотрению, пользуясь, конечно, санями для устройства временного
лагеря. Впрочем, зная хорошо своих подчиненных, Гобсон рассчитал, что
через месяц главный дом может быть уже выстроен. Дом этот должен
был иметь достаточно большие размеры, чтобы в него можно было временно
поместить девятнадцать человек, составлявших персонал отряда.
Впоследствии, до наступления сильных холодов, можно будет начать
строить казармы для солдат и магазины для склада мехов, хотя лейтенант
и не особенно надеялся, чтобы все эти постройки были окончены раньше
конца сентября; после же сентября поневоле надо было прекратить
работы в виду холода и долгих сумерек.
Из десяти солдат, приехавших с капралом Джолиффом, только двое, Сабин и Марбр, были настоящими Охотниками. Впрочем, и восемь остальных
владели топором не хуже, чем ружьями; все знали и умели все
делать≫ В настоящее время они должны были стать скорее мастеровыми, чем солдатами, так как дело шло о постройке форта, защищать же его
пока не было надобности. Петерсен, Бельчер, Райе, Гарри, Понд, Гоппе, Келлет были очень искусными плотниками. Руководил ими Мак-Нап, шотландец
из Стирлинга, искусный в постройке домов и даже кораблей.
В инструментах не было недостатка: топоры, рубанки, ручные пилы, большие
молоты—все это имелось налицо. Один из солдат, Райе, кузнец
по профессии, мог при помощи маленькой переносной кузницы готовить
болты, замки, гвозди, словом—все металлические части, необходимые для
плотничьих работ. Между солдатами не было ни одного каменщика, да
они и не были нужны здесь, так как все северные фактории строились
из дерева. К счастью, леса было много в окрестностях мыса Батурст, зато по какой-то странной случайности, тотчас же замеченной Гобсоном, здесь не встречалось ни скал, ни камней, ни валунов, ни даже голышей.
Песок—ничего больше. Берег был усыпан несметным количеством двустворчатых
раковин и морских растений, или зоофитов,44 состоявших, главным
 
образом, из морских ежей и морских звезд. Но, как о том и сообщил
лейтенант Полине Барнетт, в окрестностях мыса Батурст не существовало
ни одного камня, ни одного кусочка кремня, ни одного обломка гранита.
Мыс образовался, повидимому, из наносов земли, скрепленной корнями
деревьев.
В этот день, после полудня, Гобсон и Мак-Нап отправились выбирать
место для постройки главного дома на площадке у подошвы мыса Батурст.
Отсюда открывался вид на лагуну и территорию, расположенную
к западу на расстоянии от десяти до двенадцати миль. Направо, по крайней
мере, мили за четыре, поднимались довольно высокие утесы, окутанные в отдалении
туманом, налево же виднелись, наоборот, огромные равнины,
степи, которые зимою ничем не отличались от ледяной поверхности лагуны
и океана.
Выбрав это место, Джаспер Гобсон и мастер Мак-Нап обозначили
веревкой окружность дома. Этот план имел вид прямоугольника. Дом по
фасаду имел двадцать метров длины; в нем дверь и три окна выходили
на внутренний двор и четыре окна—на лагуну. Дверь была сделана не
посредине, а в левом углу, для того, чтобы холодный воздух снаружи
не проникал в комнаты, расположенные в другом конце помещения.
В первом отделении, представлявшем переднюю, была устроена двойная
дверь для защиты от холода; второе отделение было предназначено исключительно
для кухни, чтобы пар от продолжительной варки не проникал
в жилые комнаты; третье отделение состояло из большого зала, в
котором обитатели дома ежедневно должны были собираться для обедов
и ужинов; наконец, четвертое отделение было разделено на маленькие
комнаты, напоминавшие каюты на корабле: таков был простой план, выработанный
лейтенантом и его архитектором Мак-Напом.
Холостые солдаты должны были временно помещаться в большом зале, где для них были поставлены походные кровати.
Лейтенант, Полина Барнетт, Томас Блэк, Мэдж, супруги Джолифф, Мак-Нап и Райе должны были занять каюты четвертого отделения. Говоря
по правде, оно было тесновато, но ведь это было только временно; в будущем можно будет выстроить еще помещения. Может быть, четвертое
отделение будет разделено тогда лишь на три комнаты, а каюты
будут уничтожены, так как для обитателей севера существует правило, которое они должны всегда помнить: „берегитесь углов!“ Действительно, ведь все углы и закоулки зимой промерзают, перегородки мешают вентиляции, и сырость, оседая на стенах, делает комнаты холодными, неудобными
для жилья и способствует различным заболеваниям их обитателей.
Поэтому многие мореплаватели, собираясь зимовать в арктическом
поясе, обращают внутренность корабля в одну общую комнату, которую
занимают все вместе: и офицеры, и матросы. Но Гобсон не мог этого
сделать по причине, которую нетрудно угадать.
Из описания этого, еще не существующего, дома видно, что он должен
быть одноэтажным, с очень покатой крышей для свободного стока
воды. Что касается снега, то он, конечно, наляжет толстым слоем, чем
будет способствовать сохранению тепла в доме. Снег очень плохой проводник
тепла; он не даст теплу проникнуть внутрь помещения, но и не
выпускает его из дома.
На крыше должны были быть сделаны две трубы — одна над плитой, другая над печью в зале, нагревающей и каюты четвертого отделения.
В архитектурном отношении дом этот, конечно, не мог отличаться красотою, но зато должен был быть удобным и теплым. Чего еще было желать?
А в длинную полярную ночь, когда из труб начнет клубиться дым, этот
темный, одинокий, угрюмый, наполовину засыпанный снегом дом, мог
показаться положительно красивым.